Тигр, самый высокий и сильный из десяти мускулистых чернокожих парней, которые носились по потрескавшемуся асфальту баскетбольной площадки в Картер-парке в Петуэй, понимал, что как нападающий немногого стоит, да и бросок у него не бог весть какой точный, а потому подвизался в роли защитника. Но уж защитник он был отчаянный и своих позиций никогда и ни при каких условиях не сдавал. Больше всего на свете Тигр ненавидел проигрывать. Ибо в его мире проблема стояла примерно так: проиграл — значит, тебе конец.

Нападающий, за чьими движениями он внимательно следил, носил прозвище Гречневый. Тигр слышал, что эта кличка как-то связана со старыми-престарыми американскими телесериалами, где иногда высмеивались чернокожие парни.

Гречневый, однако, ничего против этого прозвища не имел, а скорее всего привык к нему. Как нападающий он не знал себе равных, обладая прекрасным дриблингом и снайперским броском. Кроме того, Гречневый любил пошутить и был остер на язык, как большинство молодых уличных баскетболистов в округе Колумбия. Тигр же начал играть в баскетбол в Лондоне, когда учился там в университете, но в Англии в отличие от округа Колумбия рифмовать в стиле трэш скабрезные и двусмысленные шуточки было не принято.

— Язык-то у тебя хорошо подвешен, — сказал Тигр Гречневому, когда противники плечом к плечу выходили на площадку. — Но вы все равно проиграете нам.

Гречневый, получив из левого угла пас, сразу устремился в атаку и, оказавшись на дистанции броска, взмыл в воздух в грациозном прыжке, хотя перед этим Тигр исподтишка основательно таранил его плечом.

— Обезьяна гребаная, — бросил Гречневый, когда они после броска возвращались к центру.

— Ты так думаешь?

— Не думаю, а знаю. Если бы твои маневры были замечены, ты сейчас сидел бы за решеткой за пределами площадки, как орангутанг в зоопарке.

Тигр рассмеялся, но вступать с Гречневым в словесную перепалку не стал. Как ни крути, он заработал очко, поскольку Гречневый из-за него в корзину все-таки не попал. Между тем команда Гречневого снова устремилась в атаку, и нападающий получил пас в непосредственной близости от корзины. Делая прыжок, Гречневый крикнул «Гейм!» еще до того, как вложил мяч в кольцо. Тигр обрушился на него всей массой своего тела, когда нападающий находился в воздухе, отбросив здоровенного парня в шесть футов три дюйма ростом на железный столб, где висела корзина. От этого соприкосновения с ним Гречневый с окровавленным лицом рухнул на асфальт.

— Гейм! — крикнул Тигр, вскидывая над головой руки. Он любил играть в баскетбол и испытывал огромное удовольствие всякий раз, когда ему удавалось прижать к ногтю одного из этих говорливых афроамериканцев, не имевших никакого представления о реальном мире.

Сидевшие за сеткой по периметру площадки болельщики команды Тигра приветствовали его, как если бы он был Майклом Джорданом или Кобом Брайантом. Но Тигр знал, что он ни тот ни другой и не хотел бы быть ни Майком, ни Кобом. Потому что он, Тигр, гораздо круче их.

Ведь он каждый божий день решает, кому жить, а кому умереть.

Когда Тигр вышел за периметр, к нему приблизился некий джентльмен, менее всего соответствовавший этому месту и этой компании. Это был белокожий мужчина в дорогом сером костюме.

— Геди Ахмед, — сказал белый. — Знаете такого?

Тигр кивнул.

— Точнее, знал, кем он был. Когда-то.

— Нужно примерно наказать его.

— И семью?

— Разумеется, — ответил этот белый дьявол. — Семью тоже.