Наконец-то, в понедельник вечером в деле Джека и Джилл появились первые сдвиги. Если все это не являлось величайшей мистификацией, то расследование обещало быть грандиозным.

Не успел я прийти домой, и перекусить вместе с детьми, как раздался телефонный звонок. Кайл Крейг сообщил, что в студию CNN доставлена видеокассета, предположительно отправленная Джеком и Джилл. Убийцы состряпали любительское кино, чтобы его увидел весь мир. Заодно они информировали об этом «Вашингтон Пост» и «Нью-Йорк Таймс», прислав в адрес редакций что-то вроде пригласительных билетов на просмотр. Видимо, парочка решила таким образом «объясниться».

Я вылетел на улицу прежде, чем жареный цыпленок, приготовленный Наной, очутился на столе. В печальных взглядах Дженни и Деймона, устремленных мне вслед, ясно читалось: «Только не это!». В общем-то, они были правы.

Я поспешил в сторону Юнион-стейшн, в районе Северного Капитолия, поскольку не хотел опаздывать на вечеринку, организованную Джеком и Джилл. Они еще раз продемонстрировали, с какой легкостью могут управлять нами.

Когда я приехал в центральную студию CNN, там уже готовились к просмотру видеокассеты перед тем, как запустить ее в прямой эфир в передаче «Ларри Кинг Лайв». Старшие агенты ФБР и Секретной службы уже толпились в уютном просмотровом зале. Кроме того, здесь же суетились операторы, администраторы и, на всякий случай, адвокаты службы новостей. На всех лицах читалась тревога и нервозность.

Как только началась демонстрация записи, в зале воцарилась мертвая тишина. Я боялся даже моргнуть. Впрочем, все остальные тоже затаили дыхание.

— И вы верите в это дерьмо? — пробормотал кто-то совсем рядом.

Оказывается, Джек и Джилл ухитрились запечатлеть на пленке и нас! Это было, пожалуй, первым чувствительным ударом, который мы получили нынешним вечером. Перед вторым убийством они засняли всю полицейскую суету перед апартаментами мертвого сенатора Фитцпатрика. Как выяснилось, они тоже находились среди толпы любопытных.

Документальный фильм, который мы сейчас смотрели, был отвратителен в своей откровенности и смахивал на коллаж из черно-белых и цветных картинок. Начинался он показом тайного убежища Фитцпатрика, причем здание снимали в различных ракурсах. Лента походила на дипломную работу, но с претензией на профессионализм. Вскоре на экране появилось нечто неожиданное и поразительное.

Джек и Джилл хладнокровно зафиксировали последние секунды жизни Фитцпатрика перед самим убийством. Если кадры, запечатлевшие еще живого сенатора, были ужасны, то дальше начинался подлинный кошмар.

На экране мы наблюдали и слышали, как обнаженный, прикованный наручниками к спинке кровати сенатор, дрожащим голосом умоляет своих убийц: «Пожалуйста, не делайте этого». Затем раздался щелчок спущенного курка: выстрел был произведен с расстояния в дюйм или два в правую часть головы. Затем второй. Череп сенатора разнесло, и люди в зале испустили дружный вздох. В самом отвратительном обличье Фитцпатрик канул в вечность.

— О Господи, Боже мой! — завизжала какая-то женщина. Кое-кто, борясь с приступом тошноты, отвернулся от страшного зрелища. Некоторые закрыли глаза руками. К сожалению, я не имел права брать с них пример: мне необходимо было наблюдать все в малейших деталях, так как это была важнейшая информация. Она должна была помочь мне разобраться во всех нюансах дела и являлась более ценной, чем все тесты на ДНК, анализы крови и отпечатки пальцев вместе взятые.

После того, как сцена с Фитцпатриком закончилась, на экране возник следующий эпизод. Фильм приобрел иную направленность. Объектив видеокамеры запечатлел лица различных людей на улицах безымянных городов и городишек. Изображение шло без комментариев и звука. Некоторые люди махали оператору руками и улыбались, большинство же не обращало на съемку, которую, видимо, также производили Джек и Джилл, никакого внимания.

На экране черно-белые кадры все так же чередовались с цветными, но это не являлось набором отдельных, не связанных друг с другом, эпизодов. Видно было, что над пленкой потрудилась рука опытного монтажера.

«Один из снимавших явно обладает навыками художника, — отметил я про себя, одновременно отдавая мозгу команду запомнить эту деталь. — А какого сорта человек искусства стал бы заниматься подобными вещами?» Мне были знакомы теории относительно связи между творческим потенциалом и психопатией. Банди, Дамер и даже Мэнсон тоже могут считаться натурами творческими. С другой стороны, такие гении, как Рихард Вагнер, Дега, Жан Жене и многие другие представители искусства тоже были склонны к психопатии, но это же не толкало их на убийства!

Спустя примерно минуту с начала демонстрации пленки неожиданно для всех зазвучали пояснения к увиденному. Причем говорили два голоса: мужской и женский.

Создавалась полная иллюзия того, что убийцы присутствуют здесь же, в зале. Они говорили по очереди, комментируя пленку, но голоса, очевидно были пропущены через электронные фильтры, чтобы их невозможно было идентифицировать. У меня мелькнула мысль разобраться с голосами после демонстрации фильма, но просмотр еще не закончился.

ДЖЕК: Одно время, как и многие другие люди, мы молча сидели и глотали все унижения и несправедливости, которыми нас пичкала небольшая группа людей, считающих себя «сливками общества». Мы терпеливо переносили страдания и большей частью молчали, находя утешение в пошлой поговорке: «Не стоит суетиться, надо просто ждать». Вот мы и ждали, что бюрократическая система, наконец-то, начнет работать на нас. Но ничего не произошло. Это кто-нибудь возьмется оспаривать?

ДЖИЛЛ: Беспринципные люди, адвокаты и бизнесмены, научились пользоваться нашим непротивлением злу, доброй волей и, главное, духовностью. Давайте хорошенько запомним эту мысль: глубоко беспринципные люди, поставили себе на службу не только вышеперечисленные чувства, но даже сам наш чудесный американский патриотический дух. Многие из них заседают в правительстве, а другие входят в команды так называемых «сильных мира сего».

ДЖЕК: Посмотрите на лица простых людей, лишенных гражданских прав, надежды на будущее и веры в свою страну. Это жертвы насилия, которое расползается из Вашингтона, Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. Вглядитесь в них хорошенько: а сами вы не входите в их число? Мы, например, входим. Мы — простые Джек и Джилл из этой толпы.

ДЖИЛЛ: Посмотрите на то, что сделали с нами наши, так называемые, лидеры. Оцените всю глубину страданий и отчаяния, за которые они должны нести ответственность. Оглянитесь на общество, отравленное их цинизмом, и на мечты и надежды, похороненные ими. Наши лидеры методично разрушают Америку.

ДЖЕК: Вглядитесь в эти лица.

ДЖИЛЛ: Вглядитесь в эти лица.

ДЖЕК: Вглядитесь в эти лица. Теперь вы понимаете, почему мы пришли за вами? Вы догадались? Просто вглядитесь в эти лица. Посмотрите на сотворенное вами. Вспомните неслыханные преступления, вами совершенные.

ДЖИЛЛ: Джек и Джилл пришли на Холм. И вот зачем. Пусть это послужит предостережением всем, кто живет и работает в столице и пытается контролировать всех нас. Вы всегда играли нашими жизнями, а нынче пришла пора поменяться ролями. Наступила очередь Джека и Джилл.

Фильм заканчивался кадрами, показывавшими толпы бездомных людей возле ограды Белого Дома. И еще один стишок-предупреждение:

ДЖЕК: Настали времена испытаний для людей, лишенных души. Вы знаете, кто вы такие. И нам это известно не хуже.

— И сколько времени занял этот шедевр? — обратился один телепродюсер к другому. Ответ на этот практический вопрос был важен, поскольку CNN могло занять в прямом эфире не более десяти минут.

— Ерунда. Чуть больше трех минут, хотя они и показались вечностью, — вмешался оператор, посмотревший на счетчик камеры. — Но если вы собираетесь сделать монтаж, лучше сказать об этом прямо сейчас.

После того, как прозвучало стихотворение, я ощутил озноб, хотя в помещении было тепло. Никто пока не расходился. Работники студии занялись обсуждением фильма, словно это касалось только их, и остальные для них не существовали. У ведущего ток-шоу был унылый и озабоченный вид. Наверное, он догадался, кого еще имели в виду убийцы, говоря о тех, кто управляет обществом. Однако что-либо изменить было не в его власти.

— Мы работаем в эфире через восемь минут, — объявил продюсер своей бригаде. — Господа, освободите помещение. С амплуа дураков мы справимся и без вас.

— Хороший подарочек на память, — съязвил кто-то. — Джек и Джилл дебютируют на CNN.

— И все-таки, они не просто серийные убийцы, — пробормотал я, адресуясь, скорее, к самому себя, чем к окружающим. Мне просто хотелось услышать, как прозвучит данное предположение.

Настроение у меня было минорное, но все увиденное моей веры не поколебало. Эту пару нельзя назвать убийцами в обычном смысле этого слова. Они исключительно организованы и тщательно подготовлены для своей роли. Они настолько умные и сильные личности, что запросто идут на контакт с известными людьми. Наверняка здесь присутствует элемент ненормального сексуального состояния, или же они пытаются заставить нас поверить этому. У них должна быть на то причина.

В моей голове до сих пор звучали их бесстрастные голоса с пленки:

Теперь все происходящее больше походило на войну, а не на игру.