Ну, вот, так уже гораздо лучше. Кажется, жизнь снова становилась прекрасной. Я открыл глаза и увидел Дженни, стоящую футах в трех от моей кровати и внимательно разглядывающую своего папочку. На руках она держала кошку. Дженни любит смотреть, как я сплю. Я, в свою очередь, иногда тоже не прочь поприсутствовать в детской и понаблюдать за отдыхающими малышами. Они это знают, но зато так честнее.

— Эй, привет, радость моя! Ты знаешь такую песенку «Кто-то за мною следит»? Помнишь ее? — Я напел начало известного хита.

Дженни кивнула. Конечно, мелодия была ей хорошо знакома, поскольку я часто играл ее на рояле.

— А к тебе пришли гости, — сообщила Джанель. От неожиданности я привстал на кровати:

— И давно они у нас?

— Нет, всего одну минуточку. Нана послала нас с Рози за тобой. Она им готовит кофе. И тебе тоже, так что вставай.

— Надеюсь, это Сэмпсон и Рэйким Пауэлл? — Я еще не терял надежды на спокойное утро.

Но Дженни отрицательно помотала головой. Сегодня она казалась мне необычайно скромной и смущенно добавила:

— Это белые мужчины, папочка.

Я принялся быстро одеваться и приводить себя в порядок:

— Все понятно. Ты случайно не запомнила, как их зовут? — Неожиданно я догадался, кто именно решил заскочить ко мне этим утром. Итак, сия маленькая тайна, не успев возникнуть, была раскрыта. По крайней мере, мне почему-то так показалось.

— Мистер Питтман и мистер Клаузер, — развеяла мои сомнения Дженни.

— Очень хорошо. Умница, — похвалил я дочку, а про себя подумал: «Ничего хорошего. Абсолютно ничего». Меньше всего мне хотелось видеть сейчас таких «гостей» — собственного шефа, начальника отдела детективов, и комиссара полиции. Особенно в своем доме.

И тем более, в связи с той причиной, по которой они и могли заявиться сюда.

Дженни нагнулась и поцеловала меня в щеку. Потом еще раз.

— О, сколько коварства таится в поцелуях! — с напыщенной торжественностью произнес я и подмигнул дочке.

— Неправда, — рассмеялась она. — Только не в моих.

На то, чтобы полностью собраться и подготовиться к встрече, мне хватило и пяти минут. Нана тем временем развлекала ранних посетителей в гостиной. Клаузер уже дважды побывал в моем доме, а Питтман очутился здесь впервые. Думаю, что именно комиссар заставил шефа прийти сюда.

Оба гостя попивали сваренный Наной кофе и с улыбкой внимали ее рассказам. Меня заинтересовало, какими тайнами бабуля решила поделиться с ними. И одному, и другому угрожала серьезная опасность.

— Я только немного пожурила этих джентльменов за то, что они позволили Эммануэлу Пересу так долго разгуливать по нашим улицам, — доложила Нана, как только я появился в гостиной. — Они обещали, что в дальнейшем такое не повторится. Им можно доверять, Алекс?

Питтман и Клаузер одновременно прыснули, поглядывая на меня. Они еще не поняли, что ничего смешного тут нет, да и не стоит снисходительно усмехаться в присутствии бабули.

— Не стоит принимать на веру ни единого сказанного ими слова. Ну, вы уже закончили? — поинтересовался я, улыбаясь Нане.

— Я так и подумала с самого начала, — кивнула бабуля, — поэтому захотела получить письменное подтверждение их обещаниям.

Мне ничего не оставалось, как улыбнуться ее словам, будто шутке, хотя я прекрасно понимал, что Нана отнюдь не расположена шутить. И Джеф, и комиссар от всего сердца расхохотались, считая брюзжание старушки обычной причудой. Им было невдомек, что Нана — самое главное лицо в этом доме. Она тут все.

— Нам можно побеседовать тут втроем? — спросил я разрешения у бабули. — Или нам придется посекретничать на улице.

— У меня найдутся дела на кухне. — Она недовольно посмотрела на меня и добавила: — Было приятно познакомиться с вами, шеф Питтман и комиссар Клаузер. Не забудьте о своем обещании. Уж я-то буду о нем помнить.

Как только Нана удалилась из гостиной, комиссар перешел к делу:

— Ну, Алекс, благодарность тебе уже отдана в приказе. Как я понимаю, ты обнаружил в квартире Эммануэла Переса все образцы детской порнографии?

— Да, детектив Сэмпсон и я нашли там кое-что, — ответил я и замолчал, ожидая продолжения. Мне не хотелось облегчать им задачу. И я на сто процентов был согласен с Наной относительно более весомых доказательств их заинтересованности этим делом.

— Наверное, тебя интересует, почему мы оказались здесь, — вступил в разговор Питтман. — Позволь объяснить. — Мы никогда не поддерживали с ним особо тесных отношений, да и в дальнейшем они вряд ли бы стали такими. Он был хвастливой кабинетной крысой и замаскированным расистом, что являлось его не самыми худшими качествами. Казалось, он никогда не откажет себе в удовольствии ударить кого-либо ниже пояса.

— Был бы весьма признателен, — кивнул я. — Мне показалось, что вы чисто случайно очутились рядом и решили заглянуть на чашечку бабулиного кофе. Он того стоит.

На этот раз Питтман даже не улыбнулся:

— Вчера поздно вечером мы получили официальный запрос из ФБР. Они настаивают, чтобы расследование убийства сенатора Фитцпатрика было поручено именно тебе. Специальный агент Кайл Крейг считает, что твой прошлый и недавний опыт очень пригодится. Вполне очевидно, Алекс, что этому делу придают исключительную важность.

Я позволил ему закончить, а потом отрицательно помотал головой:

— У меня здесь, на юго-востоке с полдюжины нераскрытых убийств. Последнего преступника, которого я вчера преследовал, должны были поймать еще полгода назад. Тогда еще одна маленькая девочка не погибла бы так нелепо. Но кому-то понадобилось бросить детектива, занимающегося расследованиями убийств детей на юго-востоке, на другое дело, и, в результате, мы получили еще один труп. Шестилетнего ребенка.

— Случай с сенатором — совсем другое дело, Алекс, — напомнил комиссар. Лицо Клаузера покраснело, что происходило с ним, когда он сердился или волновался. Обычно мы с ним ладили и понимали друг друга. Неизвестно, правда, как получится на сей раз.

— Вы не можете объяснить ФБР, что сейчас меня нельзя привлекать к делу этих Джека и Джилл. Я сам позвоню Кайлу и все ему спокойно объясню. Надеюсь, он меня поймет. Когда-то мы вместе с ним раскрыли несколько убийств в этом районе. Здесь тоже гибнут люди. И у нас полно своих дел, среди которых тоже имеются из ряда вон выходящие.

— Позволь мне спросить тебя вот о чем, Алекс, — почти дружелюбно улыбнулся комиссар, продемонстрировав свои ослепительно белые зубы. Я бы с удовольствием сыграл им сейчас что-нибудь из Гершвина, хотя для данного момента больше подходило нечто пошлое и бравурное. — Ты хочешь оставаться полицейским?

Этот удар достиг своей цели. Конечно, так подло бьют только слабаки и трусы, но, тем не менее, пинок получился чувствительный.

— Я хочу быть хорошим полицейским, — спокойно ответил я. — И по возможности делать добрые дела. Как всегда. Ничего не изменилось.

— Это правильный ответ, — кивнул комиссар, словно я был ребенком, нуждающимся в его поучениях. — Значит, тебе придется заняться Джеком и Джилл. Вопрос этот решили в очень высоких инстанциях. Ни у кого больше нет такого опыта расследования убийств, совершенных психопатами. Официально мы освобождаем тебя от всех прочих дел. И постарайся быть о-о-очень хорошим полицейским. В ФБР уверены, что Джек и Джилл вскоре совершат еще одно преступление.

Я тоже в этом не сомневался.

Но того же мнения я придерживался и в отношении убийцы детей.