Я пришел в участок в восемь, и ко мне тут же подлетел помощник-лакей Питтмана Фред Кук. Этот отвратительный старикашка был когда-то плохим детективом, а сейчас так же бездарно выполнял роль администратора. Зато этот коварный тип был самым непревзойденным подхалимом, какого только можно сыскать во всем Вашингтоне.

– Начальник детективов желает немедленно видеть вас у себя в кабинете. Очень важное дело, поэтому советую не мешкать, – сообщил мне Фред.

Я кивнул и постарался внутренне собраться. Мне не хотелось портить себе чудесное настроение:

– Ну, конечно, дело срочное, он же начальник. А вы не знаете, зачем я ему так срочно понадобился, Фред? Чего мне там ожидать? Никаких предположений?

– Очень важное дело, – как попугай, повторил Кук. – Больше ничего сказать не могу, Алекс.

Он удалился с важным видом, оставляя меня теряться в догадках. Я почувствовал, как к горлу подкатила горечь. Итак, прощай, хорошее настроение!

Не спеша, я прошелся по старым скрипучим половицам к кабинету шефа. И хотя я не знал, что он мне сейчас скажет, то, что случилось, превзошло все мои ожидания.

Мне сразу же вспомнились слова Дэмона, которые он произнес за завтраком: «Пора уже начать жить нормально».

В кабинете находился Сэмпсон. Но не он один. Рэйким Пауэлл и Джером Терман тоже томились здесь.

– Заходите, доктор Кросс, – пригласил Питтман, вытягивая руку. – Пожалуйста. Мы все ждем только вас.

– Что случилось? – успел шепнуть я на ухо Сэмпсону, усаживаясь на стул.

– Понятия не имею. Наверное, ничего хорошего, – так же тихо буркнул он. – Пока он нам ничего не сказал. А вид у него, как у кота, который только что сожрал канарейку.

Питтман подошел к столу и плюхнулся на него своим обвислым задом. Сегодня, похоже, начальник был битком набит дерьмом. Волосы мышиного цвета Питтман зализал так, что они стали напоминать шлем, надетый на его голову-пулю.

– Я сам сейчас скажу все, что вы должны были услышать, детектив Кросс, – заявил он. – В общем, мне не хотелось начинать собрание без вас. Начиная с сегодняшнего утра я временно отстраняю детективов Сэмпсона, Термана и Пауэлла от выполнения ими служебных обязанностей. Они расследовали дела, которые выходят за рамки компетентности нашего участка. Мы собираем дополнительные доказательства о размахе их деятельности и проверяем, не замешаны ли тут и другие следователи.

Я открыл было рот, чтобы возразить шефу, но Сэмпсон успел схватить меня за руку и процедил сквозь зубы:

– Успокойся, Алекс.

Питтман строго взглянул на сотрудников:

– Детективы Сэмпсон, Терман и Пауэлл, вы свободны. Ваши агенты предупреждены о случившемся. Если у вас возникнут вопросы, проинформируйте вашего агента в департаменте.

Сэмпсон стиснул зубы, но сдержался и ничего не сказал в ответ. Он молча поднялся и вышел из кабинета. Терман и Пауэлл последовали за ним, также не проронив ни слова. Эта троица считалась отличными работниками, преданными детективами и неутомимыми тружениками. Я не мог вот так просто смотреть на их позор.

Мне показалось странным, что шеф решил пощадить меня. И еще удивляло то, почему в кабинете в таком случае не оказалось Шона Мура. Ответ был банален: Питтману хотелось расколоть наши ряды. По его замыслу, мы должны были сейчас заподозрить Шона в измене нашему делу.

Питтман нагнулся над столом и взял свежий номер «Вашингтон Пост».

– Вы уже успели прочитать вот эту статью на первой странице? – поинтересовался он и подтолкнул газету через стол прямо ко мне, так что пришлось ловить ее, чтобы она не упала на пол.

– Насчет скандала по поводу нераскрытых убийств на юго-востоке? Да, я просмотрел ее еще дома.

– Не сомневаюсь. Мистер Тэйлор упоминает какие-то таинственные источники информации в полиции. Вы имеете какое-нибудь отношение к этой статье? – в упор спросил Питтман, уставившись мне прямо в глаза.

– Зачем бы мне понадобилось связываться с «Вашингтон Пост»? – ответил я вопросом на вопрос. – Я уже не раз говорил вам о проблемах юго-востока. И повторю сейчас: там, скорее всего, орудует серийный убийца. Зачем же еще больше осложнять ситуацию? Мне кажется, что временное отстранение от работы лучших детективов уж никак не поможет решить данную проблему. Особенно сейчас, когда этот психопат приближается к той фазе, после которой у него начнется период бешенства. А это произойдет, вот увидите.

– Я не собираюсь так дешево купиться и сразу поверить в несуществующего серийного убийцу. И не вижу никаких закономерностей в преступлениях. Да и никто их не видит, кроме вас. – Питтман покачал головой и нахмурился. Он злился и сейчас пытался контролировать себя.

Питтман снова протянул ко мне руку, и я заметил, что его пальцы больше всего напоминали непроваренные сосиски. Сейчас он перешел на угрожающий шепот:

– Мне так хочется хорошенько отделать тебя, и я, в конце концов, этого добьюсь! Но пока что я считаю крайне нецелесообразным отстранять тебя от расследования дела Оденкирка. Иначе мой поступок сразу же найдет отражение в центральной газете. Но я с нетерпением буду каждый день ждать от тебя отчетов о том, как продвигается расследование так называемого «дела Джона Доу». Понимаешь, пора уже начинать закрывать кое-какие преступления. И теперь ты будешь отчитываться непосредственно передо мной. Я займусь тобой вплотную, Кросс. Вопросы есть?

Я быстро вышел в коридор. Мне не очень хотелось избивать Питтмана прямо в кабинете.