В тот вечер Шефер разговаривал сам с собой. Он ничего не мог с этим поделать: чем настойчивей он старался замолчать, тем разговорчивей становился.

– Да пошли они все куда подальше: Джонс, Кросс, Люси с детьми, Бу Кэссиди и бездарные игроки. Я их всех имел! – злился Шефер. Однако он четко представлял себе, что за игрой «Четыре Всадника» кроется нечто большее, чем просто фантазии.

Этой ночью дом в Калораме был тих и пуст, как никогда. Гигантский до смешного, каким часто бывает американский дом. Оригинальные элементы архитектуры, сдвоенная гостиная, шесть каминов. Вокруг – давно увядшие цветы и множество непрочитанных книг в коричневых кожаных переплетах с золотым обрезом, собранных Люси и занимающих несколько двенадцатифутовых стеллажей.

Весь следующий час Шефер старался убедить себя в том, что он вовсе не сумасшедший и, в частности, не наркоман. Совсем недавно он нашел себе еще одного врача из Мэриленда, который теперь снабжал его лекарствами. К сожалению, эти незаконно выписанные рецепты обходились Шеферу в целое состояние. Так не могло продолжаться вечно. Литиум и халдол были призваны сдерживать приступы перемены настроения, которые становились все чаще и продолжительнее. Торазин помогал справляться с возбуждением, а необходимость многочисленных уколов лорадола сам Шефер представлял себе весьма смутно. Также он помнил, что по какой-то причине не может обойтись без приема ксанакса, компазина и бенадрила.

Люси улетела в Лондон, прихватив с собой предателей-детей. Это произошло через неделю после окончания суда, а причиной стал ее отец. Он лично прибыл в Вашингтон, переговорил в течение часа с дочерью, и та быстренько упаковала вещи. Словно послушная девочка, какой она и была всю жизнь. Накануне отъезда она набралась мужества заявить Джеффри, что поддерживала его на суде только ради детей и отца, но теперь считает, что свой долг выполнила. В отличие от отца, она не считала его виновным в убийстве, но любовные похождения на стороне прощать не собиралась.

Господи, как же он презирал свою маленькую женушку! Перед тем как Люси уехала, Шефер представил все так, будто это он проявил благородство, не рассказав представителям прессы о ее пагубном пристрастии к наркотикам. Что, впрочем, никогда не поздно было сделать.

В одиннадцать вечера он почувствовал необходимость выехать для моциона, так как дома буквально задыхался от клаустрофобии. Шефер сомневался в том, сможет ли контролировать себя хотя бы одну минуту, не говоря уже о предстоящей ночи. По всей коже ощущались словно маленькие раздражающие укусы. Его нога выстукивала мелкую дробь, и Шефер никак не мог справиться с распроклятой конечностью.

А кости по-прежнему продолжали обжигать бедро сквозь ткань брюк. Его мозг работал сразу в нескольких направлениях, рождая идеи, одну страшнее другой. Ему хотелось убить кого-нибудь, он не мог больше сдерживаться. Вот уже сколько времени эта мысль не давала ему покоя! Эта маленькая омерзительная тайна мучила Джеффри изо дня в день. Все остальные Всадники знали об этом, знали они и то, с чего все начиналось. Шефер был вполне приличным солдатом, но его разрывали на части амбиции, и оставаться в армии он бы не смог. При содействии отца Люси Джеффри был переведен в МИ 6. Ему почему-то казалось, что только здесь у него появятся перспективы полностью проявить свои таланты.

Свое первое назначение он получил в Бангкок, где и повстречался с Джеймсом Уайтхедом и Джорджем Байером, а впоследствии и с Оливером Хайсмитом. Уайтхед и Байер работали над Шефером несколько недель. Все же им удалось завербовать Джеффри для выполнения очень ответственной и специфичной работы. Ему предстояло стать убийцей, выполняя заказы своих начальников, то есть осуществлять за них самую гнусную и отвратительную работу. В течение последующих двух лет ему довелось трижды выполнять такие «заказы», и Шеферу пришлось по вкусу то ощущение власти, которое испытываешь в момент убийства. Оливер Хайсмит, который руководил действиями Байера и Уайтхеда из Лондона, как-то раз посоветовал Джеффри лишить этот процесс индивидуальности и думать о нем как о своего рода игре. Именно так и поступил Шефер. И с той поры он не переставал убивать.

Шефер включил в машине проигрыватель компакт-дисков. Включил на полную громкость, чтобы заглушить звучащие в голове многочисленные голоса. Старые добрые рокеры Джимми Пейдж и Роберт Плант заполнили своими голосами салон «ягуара».

Он выехал задним ходом на улицу, развернулся и направился к Трейси-Плейс. Через квартал, даже не доехав до 24-ой улицы, Джеффри разогнался до шестидесяти миль в час. «Что это? Еще одна попытка покончить с собой? « – внезапно пришло ему в голову.

По другую сторону улицы вспыхнули красные огни, которые Шефер проигнорировал – и тут же увидел преследующую его полицейскую машину. Вот проклятье!

Пришлось остановиться. Мозг в его голове буквально визжал.

– Ну, кретины! Проклятые наглые кретины! Да и я такой же, как вы! – громким шепотом выругался он. – А теперь, – приказал он себе, – постарайся успокоиться. Ни одного лишнего слова или движения. Соберись немедленно!

Полицейский автомобиль медленно подтянулся сзади, встав почти дверь в дверь с «ягуаром». Шефер увидел, как два копа заглядывают в салон.

Потом один из них не спеша открыл дверь и направился к его машине. Полицейский шествовал вразвалочку, словно крутой киногерой дешевого боевика. Шефера так и подмывало прикончить его. К тому же, это было вполне по силам: под сиденьем «ягуара» лежал пистолет. Джеффри ощупью нашел рифленую рукоять, и ему сразу стало хорошо и спокойно.

– Ваши права и регистрационное свидетельство, сэр, – с самодовольной ухмылкой произнес коп. Какой-то искаженный голос заверещал внутри головы Шефера: «Пристрели его. Вот суматоха поднимется, если ты замочишь еще одного легавого!»

Вместо этого Шефер протянул требуемые документы, и ему даже удалось изобразить подобие улыбки.

– У нас в доме закончились памперсы, и мне срочно понадобилось съездить в ночной магазин. Простите, офицер, я понимаю, что несколько превысил скорость. Но разве детишки виноваты? А у вас есть дети?

Патрульный хранил молчание. Видимо, от этого ублюдка вежливости не дождешься. Полицейский нарочито медленно, словно издеваясь, заполнял квитанцию на штраф.

– А это вам, мистер Шефер, – передал он Джеффри готовый бланк. – Кстати, чтобы ты знал – мы присматриваем за тобой, дерьмо собачье. Мы все равно тебя достанем. Не думай, что тебе сойдет с рук убийство Пэтси Хэмптон.

На той стороне, где стоял патрульный автомобиль, несколько раз мигнули фары. Шефер присмотрелся и различил черный «порше». Алекс Кросс тоже следил за ним. Этот так просто не отвяжется.