Итак, Шефера объявили свободным человеком, и радости его не было предела. Он все поставил на карту и выиграл. Причем выиграл действительно по-крупному! Никогда раньше не приходилось ему испытывать такое ликование, как в первые минуты после оглашения вердикта. А ведь для этого он, можно сказать, рисковал своей жизнью.

В сопровождении Люси и детей он прошел в комнату Большого жюри, где должен был дать пресс-конференцию для избранных журналистов: В этом грандиозном зале с высокими потолками и помпезной обстановкой Шефер с удовольствием позировал фотокорреспондентам бессчетное множество раз. Дети жались к отцу, а Люси не переставала плакать, напоминая тупого, психованного и безнадежно испорченного ребенка, каковым она по своей сути и являлась. Если бы кто-то из наблюдавших за ходом дела пришел к выводу, что Шефер действительно принимал наркотики, то эти «провидцы» были бы просто шокированы, узнав, что и сама Люси нередко прибегала к помощи различных препаратов. Между прочим, именно благодаря ей Шефер и познакомился с удивительным миром фармацевтических снадобий.

Наконец, Шефер выбросил вверх руку, сжав кисть в кулак, и простоял так довольно долго, как бы выражая этим насмешливым жестом свою победу. И снова засверкали вспышки фотоаппаратов. Корреспонденты никак не могли удовлетвориться и то и дело снимали «героя». В комнату набилось не менее сотни представителей прессы. Самый большой успех Джеффри имел у женщин-репортеров. Теперь он стал настоящей звездой.

Несколько незваных литературных агентов средней руки наперебой совали Шеферу свои визитные карточки, суля сказочные гонорары за его историю. Но Джеффри не интересовали их деньги. Уже много месяцев назад он подписал контракт с весьма влиятельными агентами из Нью-Йорка и Голливуда.

Итак, он свободен, как птица! Сейчас он почти летал. После короткой пресс-конференции, объяснив, что так требуют меры безопасности, он предусмотрительно отправил жену и детей домой.

После этого Шефер оставался в библиотеке суда вместе с Джулесом Халперном и представителями наиболее мощной издательской группы «Бертельсманн» для уточнения некоторых подробностей относительно публикации будущей книги. Он обещал им продать сюжет своей истории, но они, разумеется, оставляли за собой право изменить некоторые факты. Похоже, что именно на таких условиях и издается сейчас основная масса так называемых «публицистических» произведений. Бертельсманн знал об этом, но, тем не менее, был готов выплатить Шеферу целое состояние.

После того как встречу объявили законченной, Шефер поехал на лифте вниз, туда, где располагалась закрытая парко-вочная стоянка. Он до сих пор не мог унять чувство безумного восторга, что показалось ему тревожным симптомом. Набор игральных костей буквально прожигал ему дыру в кармане брюк.

Ему, как никогда, хотелось играть. Именно сейчас, и немедленно! «Четыре Всадника»! Или, что еще лучше, «Солипсис». Его новая версия игры. Но сейчас никак нельзя было поддаваться подобному искушению. Слишком опасно, даже для такого специалиста, как он.

С самого первого дня заседаний Шефер парковал свой «ягуар» на одном и том же месте. В конце концов, у него оставались свои правила, которым он неукоснительно подчинялся. Он, например, никогда не платил за стоянку и с таким же постоянством каждый день вынимал из-под «дворников» целые пачки штрафов в пять долларов.

Сегодняшний день не стал для него исключением.

Он небрежно вынул никчемные штрафные квитанции и скомкал в небольшой бумажный шарик, который так же беспечно швырнул на землю.

– Я пользуюсь дипломатической неприкосновенностью, – насмешливо ухмыльнулся он, садясь в «ягуар».