Едва Кайл Крейг услышал последние хорошие новости из Вашингтона, его мать медленно открыла двенадцатифутовую дверь летнего дома неподалеку от Сноумесса, пригорода Аспена. Увидев его, старуха тут же упала в обморок.

Кайл подхватил добрую старую мать, не дав ей удариться о каменный пол, и улыбнулся. Приятно вновь оказаться дома!

Через несколько секунд он приводил старуху в чувство в громадной домашней кухне площадью двенадцать тысяч квадратных футов.

— Очнулась? Мириам? Мама?

— Уильям? — простонала старуха, увидев лицо склонившегося над ней человека. — Это Уильям?

— Как это может быть? — Кайл сурово нахмурился. — Хоть раз, всего раз пошевели мозгами, которые тебе даны, должны быть даны. Твой муж, мой отец — Уильям — давным-давно мертв. Я помогал тебе хоронить генерала в Александрии. Не помнишь этого чудесного дня? Солнечное небо, прохладный свежий ветерок, запах сжигаемых сухих листьев. Господи, ты забываешь это, женщина! Люди присылали множество цветов — поздравляли тебя с обретением свободы от этого лицемерного тирана и мерзавца. — Внезапно Кайл вскинул руки к лицу. — О Господи! Моя вина! Все это моя вина, мама. Маска! Эти протезные маски чертовски реалистичны. В этой я похож на отца, так ведь? Наконец-то я дожил до сходства с ним.

Мать подняла крик, и Кайл не стал ее утихомиривать. Услышать ее все равно было некому. Отец при жизни не позволял ей иметь прислугу, и у нее до сих пор не имелось никаких работников. Причем мать обладала большими деньгами, но ей не на что было их тратить.

Кайл смотрел, как жалкая старуха дрожит и вертит головой. По иронии судьбы ее лицо больше, чем его, походило на маску, маску семейной трагедии.

— Нет-нет, это только я, Кайл. Я снова на свободе. Само собой, хотел увидеть тебя. Но приехал еще по одной причине — мне нужны деньги, мама. Я не пробуду здесь и двух минут. Однако тебе придется дать мне номера заграничных счетов.

Закончив в старом отцовском кабинете работу на компьютере, Кайл почувствовал себя новым человеком. Теперь он был богат, на его счет в Цюрихе переведено четыре миллиона, но что еще более важно, он наконец чувствовал себя свободным. Это чувство приходит не сразу, когда человек выходит из тюрьмы. К некоторым бывшим заключенным ощущение свободы вообще не возвращается.

— Но я свободен, наконец я свободен! — прокричал он высоким стропилам дома в Колорадо. — И у меня есть важные дела. Я должен исполнить много обещаний.