Я ощутил легкую дрожь, потом какой-то неприятный холодок. Легко ли внезапно вернуться на линию огня? На дверь в квартиру 12Е невысокий азиат, в котором я узнал эксперта столичной полиции, наносил порошок, ища отпечатки пальцев. Я понял, что внутри будет относительно спокойно. Химикалии не используются, пока группы по сбору улик не закончат работу.

Бри я нашел стоявшей в одиночестве посреди гостиной, выглядела она задумчивой, рассеянной.

Линия темных полос, возможно, крови жертвы, тянулась по ковру цвета слоновой кости. Ведущая на балкон раздвижная стеклянная дверь была открыта, и легкий ветерок шелестел в шторах.

В остальном гостиная выглядела совершенно нетронутой. На всех стенах были встроенные полки, заполненные книгами в переплетах — главным образом художественной литературой, в том числе произведениями, написанными убитой, включая иностранные издания. «Почему писательница-детективщица?» — подумал я. Тому должна быть причина, по крайней мере в сознании убийцы. Верен ли этот ход мыслей? Может быть, да, может — нет.

— Как дела? — заговорил я наконец.

Бри приподняла брови, что означало: «Как ты попал сюда?» Но не спросила. До этого я не видел ее непосредственно на работе, и сейчас мне показалось, что она как-то неуловимо изменилась.

— Похоже, убийца вошел в дверь. Следов взлома нигде не обнаружено. Возможно, он притворился каким-нибудь ремонтником. Или же убитая знала его. Ее одежда и сумочка здесь.

— Исчезло что-нибудь? — задал я естественный вопрос.

Бри покачала головой:

— Ничего заметного. Непохоже, что хозяйку ограбили. Когда она упала через перила, на ней были бриллиантовый браслет и серьги.

Я указал на тянувшиеся по ковру полосы:

— Что тебе известно об этом?

— Медэксперт говорит: колени жертвы были окровавлены до падения. И учти вот что: когда убийца сбросил ее с балкона, у нее на шее был собачий поводок.

— По радио кто-то сказал, что веревка. Я подумал — петля, но не видел в этом смысла. Собачий поводок? Интересно. Странно, но интересно.

Бри указала на сводчатый проход и за ним аккуратную столовую с множеством застекленных шкафчиков, заполненных посудой.

— Пятна крови начинаются там и оканчиваются здесь, посреди комнаты. Женщина ползла на четвереньках по принуждению.

— Как собака. Значит, убийце нужно было унизить ее, притом публично. Что она могла ему сделать? Чем заслужила такое?

— Да, похоже, тут были личные мотивы. Может, это любовник или кто-то фантазировавший о ней? — Бри медленно вдохнула и выдохнула. — Знаешь, возможно, это дело поручили бы тебе, если б ты оставался в полиции. Сильная неприязнь, сильный безумный фактор.

Я не сказал Бри, что эта мысль приходила мне уже с полдесятка раз. Странные дела обычно поручали мне. Бри это воспринимала как данность. Внезапно я подумал: была ли наша встреча на той вечеринке такой уж «случайной», как представлялось тогда?

— Кто-нибудь еще живет здесь? — спросил я.

— Муж убитой умер два года назад. Есть домработница, но в тот день у нее был выходной.

Я качнулся на каблуках.

— Возможно, убийца знал это.

— Наверняка знал.

Любопытно, но мы с Бри пришли к одному мнению. Самым странным было то, что это совершенно не казалось странным.

Я подмечал различные мелочи. Подушку с вышивкой гарусом «Зеркало, в тебя смотрю, в тебе вижу мать свою». Стоявшую на каминной доске поздравительную открытку, выпущенную компанией «Холлмарк кардс». Осмотрел ее, она была без подписи. Означает это что-нибудь? Пожалуй, нет. Но как знать.

Бри и я вышли на балкон.

— Итак, у него была возможность убить ее скрытно, но вместо этого он выгоняет ее сюда и сбрасывает с балкона. — Бри больше думала вслух, чем обращалась ко мне. — Ну и чертовщина. Я не знаю, что с этим делать.

Я посмотрел на открывающийся вид — еще два роскошных жилых дома на другой стороне улицы; внизу, чуть левее, Национальный зоопарк; больше деревьев, чем увидишь в других крупных городах. Очень красиво — мерцающие в ночи огни, ярко освещенные пятна темной зелени.

Прямо под нами находился подъезд U-образной формы, действующий фонтан и широкий тротуар. И сотни зрителей.

И тут мне кое-что стало ясно. Или, скорее, то, что я подозревал, вдруг показалось достаточно верным, чтобы произнести это вслух.

— Бри, убийца не знал ее лично. Я так не думаю. Тут дело не в этом.

Бри повернулась и взглянула на меня:

— Продолжай.

— Он не убивал лично ее, если можно так выразиться. Это была публичная казнь. Убийца хотел собрать побольше зрителей. Преступник хотел, чтобы как можно больше людей видело, как он ее убивает. Это было представление. Убийца явился сюда, чтобы устроить зрелище. Возможно, даже изучал, стоя внизу, дом и выбрал именно этот балкон для убийства.