Я старался удерживать в голове образ Дженни, танцующей с кошкой Рози и напевающей «Розы красные». Я проигрывал эту сцену снова и снова, бесчисленное количество раз в тот страшный день в больнице Святого Антония. Мне кажется, что вот такое ожидание больше всего напоминает преждевременное пребывание в аду или, по крайней мере, в чистилище. Все это время я, Нана и Дэймон почти не разговаривали. В больницу на несколько минут заходили Сэмпсон и тетушки Дженни. Все они выглядели измученными и взволнованными. Все это было так ужасно! Никогда еще я не испытывал подобного кошмара.

Сэмпсон отвел Нану и Дэймона в ближайший кафетерий, чтобы они хоть немного перекусили, но я не мог заставить себя уйти из больницы. Пока что мы оставались в полном неведении относительно хода операции. Все в больнице стало казаться мне каким-то нереальным. Несколько раз вспышками вспоминалась смерть Марии. После того, как случайный преступник выстрелил в мою жену из проезжавшего автомобиля, ее тоже привезли сюда, в больницу Святого Антония.

В начале шестого в зал ожидания, где мы все собрались, вошел доктор Петито. Я увидел его первым, еще до того, как он поднял на нас глаза. Мне почему-то сразу стало плохо. Мое сердце внезапно бешено заколотилось. По лицу доктора я ничего не мог определить, кроме, разве того, что он очень устал. Наконец невролог заметил нас, помахал рукой и направился в нашу сторону.

Он улыбнулся, и тогда я понял, что операция прошла успешно.

— Все хорошо, — сразу же сообщил приятную весть доктор, как только приблизился к нам. Он пожал руку сначала мне, потом бабуле и Дэймону: — Примите мои поздравления.

— Спасибо вам, — прошептал я, крепко сжимая его ладонь, — за все ваши усилия.

Примерно через пятнадцать минут мне и Нане было позволено зайти в палату для выздоравливающих. Неожиданно ко мне вернулась жизнерадостность, и я даже ощутил приятное головокружение. Дженни находилась в палате одна. Мы тихонько, чуть ли не на цыпочках, подошли к ее кровати. Ее маленькую голову покрывал тюрбан из бинтов. Рядом стояли мониторы сложной аппаратуры, а сама Дженни лежала с капельницей.

Я осторожно взял ее за одну руку, а Бабуля Нана — за другую. С нашей девочкой теперь все было в порядке. Врачи победили!

— Я чувствую себя так, как будто я когда-то жила, а вот сейчас нахожусь в раю, — улыбнулась мне Нана. — А ты?

Дженни зашевелилась и начала приходить в себя примерно через двадцать пять минут после того, как ее перевезли в палату для выздоравливающих. Доктора Петито кто-то вызвал на несколько минут, но очень скоро он снова вернулся к нам. Он попросил Дженни несколько раз глубоко вдохнуть, а потом попробовать кашлянуть.

— Голова болит? — поинтересовался он.

— Немного.

Потом она посмотрела на Нану и меня. Сначала Дженни прищурилась, потом попробовала раскрыть глаза шире. Очевидно, она еще не совсем отошла от наркоза:

— Привет, папочка. Привет, Нана. Я так и знала, что вы тоже окажетесь на небесах, — наконец, высказалась она.

Я повернулся так, чтобы Дженни увидела кое-что.

Я выбрил себе затылок. Теперь он был у меня точно такой же, как и у нее.