Итак, мои подозрения относительно Дивайна и Чакли оправдались. Сонеджи-Мерфи был единственным свидетелем. Он подтвердил это. Теперь нужно срочно действовать. Придется вновь открывать следствие по делу Даннов-Голдбергов и дополнять его сведениями, за которые меня едва ли погладят по головке в Вашингтоне.

Сперва следует переговорить с представителями ФБР… Двое копов убили Мэгги Роуз… Нужно начать расследование сначала. Дело о похищении оказалось с первого раза нераскрытым. Значит, вновь, с самого начала раскручивать клубок.

Я заглянул к старому приятелю Джерри Скорсе, агенту ФБР. Промариновав меня в приемной минут сорок, Скорсе принес кофе и любезно пригласил пройти:

— Давай, Алекс. Молодец, что подождал.

Внимательно и сосредоточенно он выслушал мой рассказ. Я поведал все, что удалось вытянуть из Сонеджи, в том числе насчет агентов Майка Дивайна и Чарльза Чакли. Слушая, он сделал множество пометок на желтых отрывных листках…

Когда я кончил, он сказал:

— Алекс, мне нужно позвонить. Посиди минутку.

Вернувшись, он пригласил меня пройти наверх. Комментариев не последовало, но я чувствовал, что рассказ произвел впечатление. Мы прошли наверх, к заместителю директора ФБР. Курт Витас был второй по значимости фигурой в Бюро. Мне сразу же дали понять, что это встреча чрезвычайной важности. Я дал понять, что понял.

Помещение, куда привел меня Скорсе, и само по себе впечатляло. Стены и большая часть мебели были спокойного темно-синего цвета. В целом комната напоминала салон роскошного автомобиля. Для нас лежали заготовленные желтые блокноты и карандаши. Витас с самого начала повел беседу сам:

— Мы с вами делали одно дело, детектив Кросс.

Он держался как преуспевающий адвокат с Капитолийского холма: специфическая манера вести разговор, ослепительно белая рубашка и фирменный галстук — все воздействовало на собеседника. Когда я вошел, он снял очки. Чувствовалось, что он в мрачном расположении духа.

— Хочу познакомить вас с информацией по поводу Дивайна и Чакли, которой мы располагаем. В свою очередь, мы просим вас сохранить ее в тайне. Что я еще хочу сказать… В общем, детектив, нам все известно о них. Мы с вами вели параллельное расследование.

— Рассчитывайте на мое сотрудничество, — ответил я, стараясь не выказать удивления. — Но я должен представить в своем ведомстве отчет…

— Мы уже беседовали по этому вопросу с вашим начальством, — уточнил Витас. Моя самоуверенность несколько ослабла. — Порой вы опережали нас в расследовании, но сейчас мы вырвались вперед.

— Так у вас штат побольше, — напомнил я. Далее инициативу перехватил Скорсе. Он с важностью повел рассказ, не забывая ни на минуту, что оказывает мне честь:

— Мы начали расследование по поводу Дивайна и Чакли сразу же после похищения. Возникли кое-какие подозрения, хотя поначалу незначительные. На них, конечно, оказывали давление, сами можете представить. Затем их отчеты, адресованные непосредственно министру финансов.

— Я их читал, — напомнил я фэбээровцам.

— Так вот, четвертого января Чарльз Чакли уволился, — кивнув, продолжал Скорсе. — Правда, он задолго до похищения утверждал, что намерен переехать. Он сказал, что не может больше выносить намеков и преследований со стороны средств массовой информации. Почти одновременно мы обнаружили в их отчетах маленькие неточности. Ничего серьезного, но мы проверяли все, имеющее касательство к делу.

— В этом деле прямо или косвенно было задействовано порядка девятисот наших агентов, — заметил заместитель директора.

— Вскоре обнаружились новые несоответствия, — продолжал агент Скорсе. — Наши эксперты подвергли их анализу и обнаружили, что ежедневные отчеты были переписаны. Мы пришли к выводу, что все изъятое имело отношение к учителю Гэри Сонеджи.

— Они заметили, что он наблюдает за домом Голдбергов в Потомаке, — отозвался я. — Если верить Сонеджи.

— Думаю, в этом смысле ему можно верить, и недавно мы получили этому подтверждение. Видимо, оба агента наблюдали за тем, как Сонеджи выслеживает Майкла Голдберга и Мэгги Роуз Данн. Нам кажется также, что один из них следовал за Сонеджи в его потайное место в Крисфилде.

— И вы следите за ними с тех самых пор? — обратился я к Джерри Скорсе. Он кивнул:

— Во всяком случае, последние два месяца. Думаю, они знают, что находятся под наблюдением. Через две недели после увольнения Чакли Дивайн тоже ушел со службы. Он мотивировал это тем, что семье трудно выносить моральный гнет. Но на самом деле Дивайн и его жена уже давно живут отдельно.

— Думаю, пока они не пытались тратить полученные деньги, — заметил я.

— Нет, насколько нам известно. Как я уже говорил, они знают, что находятся под подозрением. Они совсем не глупы. Отнюдь!

— Пока все сводится к деликатной тактической игре, — добавил Витас. — Пока у нас нет доказательств, но мы держим их в напряжении. Они не смогут ни цента истратить из выкупа.

— А пилот во Флориде? У меня не было никакой возможности провести там расследование. Вы выяснили, кто он такой?

Скорсе кивнул. Да, фэбээровцы успели намного больше меня, что неудивительно.

— Один наркоман по имени Жозеф Дено. Кое-кто из наших во Флориде знал его. Нам представляется, что Дивайн был знаком с ним и нанял его.

— И что случилось с этим Жозефом Дено?

— Если раньше у нас и были сомнения относительно Дивайна и Чакли, то теперь они отпали. Дено убит в Коста-Рике. Найден с перерезанным горлом. Предполагалось, что тело не найдут.

— А нельзя в связи с этим убийством привлечь Дивайна и Чакли?

— Нет доказательств, Алекс. Никаких. То, что вы узнали от Сонеджи, подтверждает наши предположения, но не будет иметь никакой силы в суде.

— А что с девочкой? С Мэгги Роуз Данн? — я обернулся к Витасу. Он лишь тяжело вздохнул. У меня возникло впечатление, что для него это был еще один очень длинный день очень долгого года.

— Мы не знаем, — отозвался Скорсе. — О ней по-прежнему ничего не известно. И это страшнее всего.

— Есть еще одна сложность, — обратился ко мне Витас. Вместе с агентом Скорсе они сидели на темном кожаном диване, склонившись над кофейным столиком. Сбоку стоял компьютер с принтером.

— Полагаю, их немало, — промолвил я. Оставим формальные сложности фэбээровцам. Они могли бы помочь мне в расследовании: если бы мы с самого начала работали вместе, то смогли бы найти Мэгги Роуз!

Витас взглянул на Скорсе, затем на меня:

— Сложность — это Джеззи Фланаган.

Я был ошеломлен. Как будто меня со всей силы ударили в солнечное сплетение. Сразу же перехватило дыхание. Конечно, я ощущал некую недоговоренность, но… Я сидел в оцепенении, ощущая лишь холод и пустоту внутри. Единственным моим желанием было не ощущать ничего.

— Мы уверены, что она тесно связана с этими людьми. Причем с самого начала. Джеззи Фланаган и Майк Дивайн уже много лет любовники.