Той ночью мы все проспали не более двух часов, а некоторые и того меньше. Алкогольные пары сразу же выветрились еще во время поездки по Двадцать второму шоссе. Гэри Сонеджи уже несколько раз «обнаруживали» южнее.

За короткий срок он стал пугалом для американцев и, насколько я понимаю, наслаждался этой ролью.

Мы, то есть Джеззи Фланаган, Джеб Клепнер, Сэмпсон и я, ехали в голубом микроавтобусе. Сэмпсон дремал, а я торчал за баранкой. Примерно в полдень, когда мы катили через Муррисвилль в Пенсильвании, по радио передали срочный вызов:

— Внимание всем подразделениям! Открыта беспорядочная стрельба! Человек, называющий себя Гэри Сонеджи, уже застрелил двоих в «Макдональдсе» Уилкинсбурга! Он захватил примерно шестьдесят заложников и держит их в ресторане!

Меньше чем через полчаса мы принеслись в Уилкинсбург. Сэмпсон с отвращением качал головой:

— Умеет же подонок всем кайф поломать…

— Может, он ищет способ самоубийства? Сейчас подходящее время дня? — добивалась Джеззи Фланаган.

— Все в его духе — посмотрите: кругом масса детей. То же, что было в Парке Диснея, в школе, — пояснил я, — теперь он выбрал «Макдональдс».

Крыши напротив «Макдональдса» заняли полицейские и военные снайперы, нацелив свои дальнобойные винтовки на позолоченные арки, украшающие фасад ресторана.

— Напоминает бойню в «Макдональдсе» — помните, несколько лет назад, в Южной Калифорнии, — обратился я к Сэмпсону и Джеззи.

— Не сравнивай, даже в шутку, — прошептала она.

Кругом торчали фургоны телекомпаний всевозможных каналов, снимая на пленку все, что двигалось и разговаривало. Плохо дело: намечалось явное сходство с бойней в Калифорнии, где некто по имени Джеймс Хьюберти в таком же «Макдональдсе» укокошил двадцать человек. Может, Сонеджи-Мерфи напоминает нам об этом?

Подбежал начальник подразделения ФБР Кайл Крейг, который был в уилмингтонском доме Мерфи:

— Мы не уверены, что это он! Этот тип одет как фермер, у него борода и темные волосы. Говорит, что он Сонеджи, но может, какой другой придурок…

— Дайте мне взглянуть. Там, во Флориде, он позвал именно меня. Ему известно, что я психолог. Может, удастся с ним договориться.

Не дождавшись ответа, я двинулся прямиком к ресторану. Протиснувшись между солдатами и местными копами, я продемонстрировал свой жетон и пояснил, что прибыл из Вашингтона. Из «Макдональдса» не доносилось ни звука. Нужно уговорить его взглянуть на ситуацию реалистически, чтобы обойтись без самоубийства и беспорядочной стрельбы.

— Он говорит разумно, речь связная? — обратился я к молодому патрульному. Глаза юноши блестели от слез.

— Он стрелял в моего напарника! Боже мой, он его убил! Боюсь, что убил.

— Мы войдем туда и окажем твоему напарнику помощь. Так он говорит осмысленно или нет? Есть логика в его речи?

— Он называет себя главным похитителем из округа Колумбия, гордится этим. Хвастается, кричит, что станет знаменитостью.

Внутри «Макдональдса» под контролем вооруженного преступника — шестьдесят или более человек. Там, внутри, тишина. Сонеджи ли это? Пока все сходится. Детишки и их мамы. Захват заложников. Я вспомнил портреты в ванной. Он хочет, чтобы страдающие от одиночества подростки повесили на стену его изображение…

— Сонеджи! — позвал я. — Вы — Гэри Сонеджи?

— Кто, черт возьми? Кто задал вопрос? — крикнули изнутри.

— Я — детектив Алекс Кросс из Вашингтона. Мне кажется, вы знакомы с последним указом о проведении операций по освобождению заложников. Мы не станем церемониться. Вам известно, что произойдет дальше.

— Мне известны все правила, детектив Кросс. Это ведь общедоступная информация! Но правила не везде применимы! — закричал Гэри Сонеджи. — Мне они не подходят! Я — исключение!

— Вполне подходят, — твердо ответил я. — Можете поспорить на свою жизнь!

— Вы имеете в виду — на жизнь всех этих людей, детектив? Я знаю другое правило: сначала — женщины и дети! Поняли меня? Женщины и дети будут у меня первыми!

Мне совсем не понравились ни речь, ни голос, которым он это сказал. Нужно дать понять, что ему не уйти ни при каких обстоятельствах. Переговоров не будет — если он откроет стрельбу, мы тут же его уложим. Я быстро припомнил похожие ситуации. Но Сонеджи — особо сложный случай: умен и, судя по голосу, ему нечего терять.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, включая вас, — четким сильным голосом выкрикнул я, чувствуя, как по телу ползет липкий холодный пот.

— Очень трогательно. Я страшно взволнован. Прямо-таки сердце замерло.

Разговор в спешке приобрел какой-то бытовой характер.

— Вы ведь понимаете, о чем речь, Гэри. — Я старался быть мягким, словно передо мной напуганный тревожный пациент.

— Ну конечно, Алекс.

— Здесь очень много вооруженных людей. Если их спровоцировать, они выйдут из-под контроля. Я ничем не смогу помочь, и вы тоже. Случится беда. Мы этого не хотим.

Внутри вновь воцарилась тишина. В голове стучала мысль, что если Сонеджи настроен на самоубийство, то проделает это прямо здесь. Устроит последний фейерверк своей славы. И мы так и не узнаем причин его поведения. И не узнаем, что случилось с Мэгги Роуз Данн.

— Алло, детектив Кросс!

Он стоял в дверях всего в полуметре от меня. Он шел прямо ко мне, но тут с крыши раздался выстрел. Сонеджи схватился за плечо: снайпер задел его. Я прыгнул и схватил его в охапку, со всей силы толкнув его плечом в грудь. Думаю, сам Лоуренс Тейлор не совершал таких прыжков, перехватывая мяч. Падая на бетон, мы оба ушиблись. Теперь я не допущу, чтобы его убили. Мне нужно узнать у него, где Мэгги Роуз.

Когда я прижал его к земле, он взглянул мне в лицо. Мы оба вымазались в его крови.

— Благодарю за спасение моей жизни, детектив Кросс. Когда-нибудь я вас за это прикончу, — пообещал он.