— Эй, Траскотт! Назад! Я сказал — назад!

Я выскочил из машины, увидев, как журналист и его фотограф приближаются к дому Мэри Вагнер. Какого дьявола они приехали?

Когда мы находились примерно на одном расстоянии от бунгало, Траскотт вдруг со всех ног рванул к подъезду. Я сделал то же самое — намного быстрее репортера и быстрее, чем он ожидал. Он не оставил мне выбора, и я свалил его в нескольких шагах от двери. Удар пришелся в поясницу, и Траскотт шлепнулся на землю, застонав от боли.

Последний момент мне даже понравился — у меня давно чесались руки. Но в остальном мы сели в лужу. Мэри Вагнер наверняка нас слышала, сейчас она выйдет посмотреть, что случилось, и мы «засветимся». Наша операция провалится.

Схватив репортера за ноги, я оттащил его подальше от дома.

— У меня есть право находиться здесь. Я подам на вас в суд, Кросс!

— Отлично, подавайте.

Поскольку Траскотт начал на меня орать, а фотограф продолжала щелкать камерой, я взял его в «клещи» и поволок по улице.

— Отпустите меня! Вы не имеете права!

— Убери ее! И отними камеру! — крикнул я подоспевшему на помощь агенту.

— Я засужу тебя ко всем чертям! Тебя и все ваше Бюро!

Траскотт вопил, пока мы втроем тащили его за ближайший угол. Потом я надел на него наручники и втолкнул в автомобиль.

— Увези его отсюда! — велел я агенту. — И фотографа тоже. — Я заглянул к журналисту на заднее сиденье: — Можешь подать на меня в суд, если хочешь. Ты арестован за помехи следствию. А теперь уберите этого придурка к чертовой матери!

Через несколько минут на улочке снова воцарилась тишина.

Честно говоря, меня очень удивило, как Мэри Вагнер — незаурядный преступник, подозреваемый в изощренных и продуманных убийствах, — ухитрилась не заметить нашей стычки.