Деннис Стрэттон вышел из офиса, расположенного в одном из высотных зданий на Ройял-Палм-уэй в начале шестого. Я подождал, пока «бентли-азур» выкатится из гаража, и последовал за ним на своей обшарпанной «импале».

Зачем? Я и сам толком не знал. Наверное, все дело в том, что после рассказа Солли меня прямо-таки распирало от злости. Я видел, как Стрэттон вел себя на веранде с Элли, и теперь хотел посмотреть, какую очередную гадость затевает этот мерзавец. Он повернул на перекрестке и направился к мосту, за которым лежал Уэст-Палм. Я ехал сзади, пропустив на всякий случай парочку машин. Стрэттон трепался по телефону. Даже если бы он и заметил меня, то вряд ли обратил бы внимание на парня в жалкой развалюхе. Думаю, таких его ментальный радар просто не фиксировал.

Первой остановкой стал «Рейчел» — специализирующийся на мясных блюдах ресторан на Сорок пятой улице, где можно не только проглотить бифштекс, но и посмотреть стриптиз на сцене. Вышибала на входе приветствовал его как старого знакомого. С таким особняком и картинами на миллионы долларов тебя везде примут по высшему разряду, так что удивляться нечему.

Я завернул на стоянку напротив «Крэкер-Баррел» и стал ждать. Минут через пятьдесят терпение истощилось, но еще через полчаса Стрэттон вышел из ресторана с каким-то парнем — высоким, краснорожим, седоволосым, в темно-синем блейзере и брюках цвета лайма, с аристократическим лицом из разряда тех, на которых словно висит табличка «Я могу проследить свои корни до „Мэйфлауэра“». Оба смеялись и ухмылялись.

Они вместе сели в «бентли», опустили верх и закурили сигары. Я потащился следом. Голубая кровь гуляет! Маршрут пролегал сначала в сторону «Бельведера», потом мимо аэропорта и завершился на закрытой для посторонних стоянке клуба «Кеннел».

День, должно быть, выдался засушливый, потому что парковщик хотя и смерил мою «импалу» пренебрежительным взглядом, руку за двадцаткой протянул. Получив карточку гостя, я вошел в клуб. Стрэттон и его приятель уже поднимались на эскалаторе вверх. Я пристроился за столиком у противоположной стены заключенного в стекло зала. Заказал сандвич и пиво. Сделал пару ставок по мелочи. А вот Стрэттон играл по-крупному. Шумный, крикливый, с сигарой в зубах, он ставил на каждый забег, отслюнивая по несколько сотенных из толстой пачки.

В какой-то момент к их столу подвалил третий: толстый, с залысинами тип в подтяжках. Все трое вошли в азарт и то и дело заказывали шампанское. Чем больше они проигрывали, тем громче смеялись, бросая щедрые чаевые принимавшему ставки стюарду.

Около десяти Стрэттон сделал звонок по сотовому, и все трое поднялись. Он подписал счет — не иначе как на несколько тысяч, — обнял своих приятелей за плечи, и они спустились.

Я тоже заплатил и поспешил за ними. Компания уже упаковалась в «бентли». Верх убрали. Все трое дымили как паровозы. «Бентли» слегка покачивало из стороны в сторону.

В Палм-Бич вернулись по среднему мосту. Машина повернула вправо, к пристани.

Самое время отдохнуть, а, парни?

Сторож поднял ворота и махнул рукой — проезжайте. Мне на такой прием нечего было и рассчитывать, но уехать просто так не позволяло любопытство. Я оставил машину на боковой улочке и поднялся на пешеходную дорожку среднего моста. Чуть дальше какой-то черный парень удил рыбу. С места, где он сидел, открывался отличный вид на пристань.

Стрэттон и его дружки все еще плелись по доку. Наконец они добрались до предпоследней из выстроившихся у причала яхт, огромной белой красавицы по имени «Мирабель». Стрэттон держался как хозяин: поздоровался с командой, пригласил на борт приятелей. Тут же появились выпивка и закуски. Все шло в лучших традициях: Три Прожигателя Жизни веселились на полную катушку, как будто им принадлежал весь мир.

Мой сосед, черный рыболов, только качал головой.

Между тем к яхте уже подтягивалось подкрепление — три длинноногих модели на высоких каблуках. Когда они поднимались по трапу, я узнал девушек, зажигавших чуть раньше на сцене в «Рейчел».

С одной, блондинкой в коротком красном платье, Стрэттон, похоже, был уже неплохо знаком. Обняв девушку за плечи, он представил ее остальным. Напитки снова потекли рекой, компания разбилась на пары. Толстяк отправился танцевать с худенькой рыжей в джинсовой юбке и не дотягивающей до талии футболке.

Стрэттон потащил Красное Платье к скамейке и тут же принялся целовать ее и лапать. Красотка обвила его длинной ногой. Через минуту он поднялся, взял ее за руку, прихватил бутылку шампанского и, прокричав что-то дружкам, исчез внизу.

— То еще шоу, — заметил я.

— Не первый раз, — отозвался рыболов. — Всю рыбу распугали.