— Вы хотите провести нашу сделку здесь? — спросил Стрэттон, не переставая улыбаться.

Выдержке мерзавца можно было позавидовать — первоначальный план летел ко всем чертям, и он, несомненно, не мог не задаваться вопросом, что же все-таки происходит.

Я ответил улыбкой на улыбку.

— Вы убили моего брата, Стрэттон. И конечно, не думали, что это сойдет вам с рук?

Наш разговор уже привлек внимание. Застигнутый врасплох, миллионер растерянно оглянулся.

— Понятия не имею, мистер Келли, что взбрело вам в голову, но как человек, находящийся под арестом и в ожидании суда, вы вряд ли в том положении, чтобы бросаться такого рода обвинениями.

— Лиз тоже он убил. — Я произнес это достаточно громко, чтобы к нам подтянулись еще несколько любопытных. — А идиотскую историю насчет ее романа с телохранителем придумал, чтобы скрыть тот факт, что она хотела уйти от него. Украл собственные картины, подставил под пули тех ребят в Лейк-Уорт. Ловко придумано. Но сейчас он ищет кое-что. То, что в сделку не входило. То, что взял кто-то другой. Верно, Стрэттон?

Я протянул свой упакованный в бумагу пакет.

— И что же у вас там, мистер Келли? — Стрэттон не сводил глаз с «Гоме».

Есть. Попался. Маска хладнокровия треснула, на лбу выступили капельки пота.

Краем глаза я заметил пробирающегося через толпу Лоусона. Но не только его — с другой стороны ко мне приближался подручный Стрэттона, тот, с косичкой.

— Жаль, что Моретти погиб от руки вашего отца, — продолжал Стрэттон. — Почему бы вам не рассказать всем эту историю? По-моему, мистер Келли, это вы пытаетесь что-то скрыть. Вас ведь выпустили под залог, не так ли? И никаких доказательств у вас нет.

— Вы уверены? — Я посмотрел на него и улыбнулся. — Доказательство здесь. Доказательство — картина. Та, которую вы попросили меня принести сюда. Гоме.

Стрэттон нервно облизнул губы. Вокруг нас собралась изрядная толпа. Люди перешептывались, теснились, пытаясь понять, что происходит.

— Это… это полнейший абсурд… полнейший абсурд… — растерянно повторял он, оглядывая собравшихся в надежде найти сочувствие и поддержку. Но люди ждали ответа. Я почти торжествовал.

Внезапно Стрэттон повернулся ко мне. Он вовсе не собирался сдаваться. Более того, готов был перейти в наступление.

— Этот достойный сожаления спектакль мог бы произвести нужный эффект только в том случае, если бы у вас действительно была та картина. — Голос его окреп, глаза заблестели. — Разве я не прав, мистер Келли?

В зале стало тихо. Взоры публики обратились на меня. И тогда я понял — он знает. Знает, что у меня нет картины. Но откуда? От кого?

— Давайте же, мистер Келли, разворачивайте. Покажите нам ваше доказательство. Мне почему-то представляется, что сегодняшняя выходка не пойдет вам на пользу. Боюсь, она только удлинит ваш срок.

Откуда он узнал? Я перебрал все возможные варианты. Элли? Нет, никогда! Лоусон? Он был не в курсе операции. Значит, у Стрэттона есть еще кто-то. Собственный «крот» внутри ФБР.

— Я предупреждал вас, мистер Келли, не так ли? — От его улыбки веяло холодком смерти. — Не люблю, когда отнимают время по пустякам.

Верзила с косичкой схватил меня за руку. Я заметил пробивающегося Чэмпа, но что он мог сделать?

Взглянул на Стрэттона. Он снова переиграл меня, и все, что я смог сделать, — это бросить последний вопрос:

— Как?

— Очень просто, Нед. Я ему сказал, — прозвучал голос из толпы.

Узнать его было нетрудно. Меня как будто накрыло черной тучей. Тот, кому я полностью доверял, тот, в ком ни разу не усомнился…

— Мистер Келли! — ухмыльнулся победно Стрэттон. — Полагаю, вы знакомы с Солом Ротом?