Я уж не знаю, каким образом у нее это получается, но самый банальный лабораторный халат на плечах доктора Сони Энгстром смотрелся творением рук талантливого кутюрье. Короткие платиновые волосы зачесаны назад, из ложбинки на горле выглядывает бриллиантовая капля на платиновой цепочке, а что касается лица, то макияж, построенный на пудре с блестками, оттеняющей бледно-розовый колер припухлых губ, был выше всяческих похвал.

Энгстром встала и пожала нам с Джейкоби руки.

Разместившись за столом, я отметила, что бумаги отсортированы в аккуратные стопочки, что ручки и карандаши, выложенные на лакированный подносик, своими кончиками смотрят в одну и ту же сторону, что дипломы хозяйки развешаны на стене через абсолютно равные промежутки…

Лишь встревоженный бег светло-серых глаз — от меня на Джейкоби и обратно — намекал на человеческую составляющую заведующей фармакологическим отделением.

Я тоже перевела взгляд на Джейкоби — и отметила на его физиономии характерное выражение, словно он вот-вот готов поджать уголки рта и прищурить глаз.

Мы уже далеко не первый год трудимся вместе, так что я сообразила, что это означает.

Он ее узнал.

Доктор Энгстром оперла подбородок на сплетенные пальцы и по собственной инициативе начала говорить.

Оказывается, после зачтения вчерашнего вердикта вся больница стояла на ушах. Даже мадам доктор и та пережила глубокое потрясение.

— Мы не знаем, кто останется, а кто потеряет работу, — жаловалась Соня. — Не ведаем, закроется ли госпиталь вообще. Сейчас все возможно.

— Вы считаете, вас уволят? — спросила а.

— Этот вопрос не дает мне покоя уже несколько лет. Необъяснимые смерти пациентов превратили меня в развалину, — ответила доктор, приглаживая прическу. — Я обращалась к руководству, к Карлу Уитли, причем неоднократно. Более того, я подготовила докладную записку о тех ошибках, которые — с моей точки зрения — обусловлены фармакологическими причинами. Однако Карл и наши юридические консультанты заверили, что мой отдел невиновен. Просто у нас завелся любитель розыгрышей, человек с больным юмором, и его схватят за руку… Как вы понимаете, я испытала облегчение. К тому же наша компьютерная система надежно защищена, поэтому…

Соня отвернулась к окну, не закончив фразу.

— Доктор Энгстром, — сказал Джейкоби, — я человек старомодный; это, наверное, видно невооруженным глазом. Я ничего не понимаю в компьютерах и прочих современных штучках.

— Видите ли, инспектор, на самом деле все очень просто. Наш компьютер запрограммирован так, чтобы выдавать медикаменты согласно введенному в него диагнозу. Прописать неправильное лекарство просто невозможно, машина откажется его выдать: ведь оно не будет соответствовать диагнозу!

— А разве программу нельзя переделать? — спросил Джейкоби. — Ведь кто-то сидит за этим компьютером!

— Конечно, любой из моих сотрудников в состоянии ввести диагноз в машину, однако алгоритм изменить невозможно. Я одна обладаю такой привилегией, а мой пароль, между прочим, защищен биометрикой!

— Чем-чем? — вздернул бровь Джейкоби.

— Мой личный пароль — это мой отпечаток пальца.

— Да, но разве нельзя указать неправильный диагноз? — спросила я. — Это же очевидно!

— Очевидно чисто теоретически, а на практике совершенно исключено. Во-первых, за этим следят сами лечащие врачи. Во-вторых, не забывайте про моих сотрудников. Далее, компьютер настроен так, что подает сигнал тревоги при малейшей попытке нарушить протоколы безопасности. И наконец, вы меня извините, но вы и близко не представляете, насколько я сама педантична и привержена правилам. Я практически днями напролет занята проверкой и перепроверкой выписываемых рецептов и медицинских данных пациентов. Причем не только по тем позициям, которые вменены в обязанность лично мне; я отслеживаю качество работы всех моих сотрудников! Опросите людей — и вы услышите шутку, что я, дескать, сама наполовину киборг! Я заметила.

— Все это очень хорошо, но у меня создалось впечатление, что система базируется именно на диагнозе.

— Именно так.

— И насколько я поняла, вы в любую секунду можете изменить любой диагноз любого врача?

Энгстром покачнулась на стуле и несколько секунд тупо смотрела мне в лицо. Затем ее как бы взорвало изнутри.

— Это возмутительно! Нет, это… это даже хуже! Абсолютная идиотская чушь! Хотите, я пойду на проверку «детектором лжи»? Хоть сейчас!

— Мы учтем ваше любезное предложение. Хотя в данную минуту у нас просто беседа. Кстати, вы знакомы с мисс Сен-Жермен?

— Нет. Кто это?

— А насколько хорошо вы знаете доктора Гарзу? — внес свою лепту Джейкоби.

— Что значит «насколько хорошо»? Он заведует отделением неотложной помощи! Мы оба входим в состав нашего медсове…

Джейкоби молча встал и припечатал распластанную ладонь к столу. Шариковые ручки подпрыгнули вместе с бумажками.

— Хватит изворачиваться, доктор Энгстром! Вы и Гарза, что называется, «близки», не так ли? В интимном смысле?

У женщины отлила кровь от лица.

О чем он?

Ах да! Тут я вспомнила. Телефонный звонок в тот дождливый вечер, когда он проследил Гарзу до «Вентичелло ристоранте», а затем и до дома. Помнится, Джейкоби описал стройную блондинку лет сорока… «Его можно обвинить разве лишь в том, что он завел себе подружку».

Сидевшая напротив нас женщина всхлипнула:

— Боже… Боже мой…