Девять утра — и почти девять часов с момента смерти маленького Джейми Суита. Мальчик умер на больничной койке, в окружении множества взрослых, поднаторелых в медицине людей, обещавших о нем заботиться.

Раздраженного Джейкоби я оставила на втором этаже, в компании с Чарли Клэппером и его бригадой. Эксперты обрабатывали все, что могло содержать улики: простыни, одеяло, подушку, детскую пижамку, вовремя извлеченную из мешка с грязным бельем, отправленного в больничную прачечную. Кто-то посыпал поверхности тальком, ища отпечатки пальцев, кто-то собирал с пола мусор… И еще один человек упаковывал пару кадуцейных пуговиц, которые бросили в пустой стакан, когда тело мальчика выносили из палаты.

Я делала обход: коридор за коридором, мимо моих же людей, занятых опросом врачей и младшего медперсонала. Сбор данных, определение точной последовательности событий. Кто, когда и где видел мальчика живым? Какие лекарства ему давали?

Кто дежурил прошлой ночью?

Кто обнаружил его смерть?

Родителей Джейми я нашла на втором этаже, в тесной неуютной комнате ожидания. Молодая чета, едва ли за тридцать обоим, забилась в угол, на лицах смесь ужаса и гнева, готовы верить всему — кроме того, что я им говорила.

— Какого черта?! — кричал на меня Мартин. — У него была сломана рука! Вы понимаете — рука!.. Я сейчас убью кого-нибудь!

— Верю, — тихо сказала я.

— Да? Да?! Лейтенант, я вам официально заявляю! Я просто требую! Вы лично отвечаете! Найдите, кто это сделал, кто убил моего сына!

Рядом с ним раскачивалась и стонала женщина. По щекам и шее у нее тянулись неровные ярко-алые вздутые полосы, где женщина ногтями содрала кожу.

— Я хочу умереть… — шептала она, цепляясь за руку мужа. — Господи, пожалуйста, дай мне умереть…

— Наш главный медицинский эксперт осмотрит Джейми, — сказала я, старательно пряча глаза, чтобы они не увидели моих слез. — Как только я узнаю, что случилось, я вам тут же сообщу. Мне очень, очень жаль…