Юки стояла в длинной очереди к дамской комнате. Руки сложены на груди, подбородок чуть ли не в грудь упирается: человек размышляет. Да, в эту минуту Юки Ка-стеллано думала о том, какая страстная сила пронизала ее от макушки до пят во время заключительной речи О'Мара и почему — Господи, ну почему?! — она не забрала маму до того, как это чудовище Гарза нанес свой страшный удар…

Очередь двигалась так медленно, что у Юки почти не оставалось времени до возобновления заседания.

Она быстрым движением открыла кран с холодной водой, побрызгала на разгоряченное лицо. Вслепую потянулась за бумажным полотенцем.

Промокнув лицо, она отняла салфетку — и в зеркале увидела Морин О'Мара, подводившую губы помадой.

Какой приятный сюрприз!

Она горячо поздравила Морин с ее завершающей речью и представилась, упомянув, что работает вообще-то у «Даффи и Роджерса», а сюда пришла потому, что мама недавно умерла как раз в муниципальном госпитале.

— Сочувствую, — слегка кивнув, промолвила О'Мара и перевела скучный взгляд обратно на зеркало.

Юки даже оторопела от столь прохладного приема, но тут же сообразила, что Морин, вероятнее всего, погружена в свои мысли, готовясь к выступлению Крамера.

И что скажут присяжные — тут есть о чем поволноваться…

Юки скомкала салфетку в бумажный шарик, швырнула его в мусорную корзинку и решила еще разок посмотреть на женщину-адвоката поближе: как вживую, так и в зеркальном отражении.

Костюм Морин О'Мара был выше всяких похвал! Отбеленные зубы, восхитительные волосы с изумительным, повергающим в прострацию перламутровым отливом, который в жизни встречается только в телерекламе шампуня! «Н-да, — сказала себе Юки раздраженно, — она знает, как о себе заботиться… «А впрочем, ясно, откуда идет раздражение. На саму себя злимся. Вот уже пару месяцев не были в салоне, через день надеваем один издвухтемно-синихделовых костюмов… После смерти мамы перестало играть значение, как мы выглядим, вот и все…»

Рядом с ней О'Мара звонко щелкнула пудреницей, изящно сбила невидимую пылинку с лацкана и, не обращая на Юки внимания, покинула дамскую комнату.

Откуда-то из-под руки вынырнула низенькая широкоплечая женщина в полосатом костюме и вежливо извинилась, намекая, что вынуждена тянуться к мылу.

— Да-да, простите… — Юки задумчиво отодвинулась, уступая место перед зеркалом.

Эта О'Мара высокомерная, чванливая…

Все равно хочется, чтобы она победила.

Чтобы от этих тварей только пух полетел.