Второй свидетель защиты, доктор Сэнди Фридман, прошествовал по проходу через зал судебных заседаний. Известный психиатр, получивший образование в Гарварде, он и выглядел так, как должен выглядеть, по мнению публики, человек его профессии: модные очки, галстук-«бабочка» от «Брук бразерс», умное лицо с чертами Лайама Нисона.

— Доктор Фридман, — начал Шерман после того, как свидетеля привели к присяге, а сам он с достоинством перечислил свои титулы и звания, — вам ведь представилась возможность поговорить с мистером Бринкли?

— Да, я встречался с ним три раза после его ареста.

— Вы смогли диагностировать его заболевание?

— Да. На мой взгляд, у мистера Бринкли шизоаффективное расстройство.

— Поясните, пожалуйста, что это означает.

Прежде чем ответить, доктор Фридман устроился поудобнее.

— Шизоаффективное расстройство есть нарушение мыслительной деятельности, поведенческих моделей и настроений человека, включающее в себя некоторые элементы параноидной шизофрении. Некоторые склонны рассматривать его как разновидность биполярного аффективного синдрома.

— «Биполярный» ведь означает «маниакально-депрессивный», не так ли? — уточнил Шерман.

— В случае с людьми, страдающими шизоаффективным расстройством, «биполярный» означает неуравновешенность психического состояния, подъемы и спады, отчаяние и депрессию, сменяющиеся приступами гиперактивности или мании. Многие из них могут вполне успешно справляться с болезнью на протяжении длительного времени и более или менее успешно существовать на периферии общества.

— Они слышат голоса, доктор Фридман?

— Да, многие слышат голоса. Это один из часто встречающихся шизоидных аспектов заболевания.

— Это угрожающие голоса?

— Да, — улыбнулся свидетель. — В таком случае можно говорить о паранойе.

— Мистер Бринкли говорил вам, что люди в телевизоре разговаривали с ним?

— Да. Это также весьма часто наблюдающийся симптом шизоаффективного расстройства, пример разрыва с реальностью. Под влиянием паранойи он думает, что голоса обращены непосредственно к нему.

— Не могли бы вы объяснить, что имеете в виду, когда говорите о «разрыве с реальностью»?

— Конечно. Болезнь поразила мистера Бринкли в подростковом возрасте, и с тех пор во всех его мыслях и поступках, в том, как он выражает чувства, присутствует некое искажение. Самое, однако, важное то, как он воспринимает реальность. Это и есть психотический элемент — неспособность отличить реальное от воображаемого.

— Благодарю вас, доктор Фридман, — сказал Шерман. — А теперь, с вашего позволения, давайте вернемся к недавним событиям, которые и привели мистера Бринкли на скамью подсудимых. Что вы можете сказать по этому поводу?

— В случаях с шизоаффективным расстройством обычно присутствует то, что мы называем преципитатом, то, что вызывает усиление ненормального поведения. Насколько я могу судить, для мистера Бринкли таким преципитатом стало увольнение с работы. Утрата привычной рутины, нарушение сложившейся модели действий, последующее выселение из квартиры — все это обострило и осложнило заболевание.

— Понятно. Скажите, доктор, мистер Бринкли рассказывал вам о стрельбе на пароме?

— Да. Из бесед с ним я понял, что он не бывал на воде после трагического инцидента с парусной лодкой, в результате которого погибла его сестра. Ему было тогда шестнадцать лет. В день происшествия на пароме появился дополнительный преципитат. Мистер Бринкли сказал, что рядом с «Дель-Норте» прошла парусная лодка. Ее появление и спровоцировало дальнейшие события. Говоря языком обывателя, ему снесло крышу. Он уже не мог отличить реальность от иллюзии.

— Мистер Бринкли рассказывал вам, что слышал голоса на пароме?

— Да. Они угрожали ему, требовали убивать. Нужно иметь в виду, что смерть сестры до сих пор служит для Фреда источником сильных переживаний, особенно гнева и злости, которые и проявили себя на пароме в форме взрывной ярости. Пассажиры «Дель-Норте» не были для него реальными людьми — они были всего лишь фоном его галлюцинаций. Его реальностью стали в тот момент голоса, и остановить их он мог только одним способом — исполнить приказ, подчиниться.

Микки Шерман задумчиво провел кончиком указательного пальца по верхней губе.

— Доктор Фридман, можете ли вы утверждать — с разумной долей медицинской вероятности, — что когда мистер Бринкли подчинился голосам и расстрелял пассажиров парома, он не понимал разницы между добром и злом, между тем, что можно и чего нельзя?

— Да. На основании проведенных с мистером Бринкли бесед и моей двадцатилетней практики работы с психически больными людьми могу сказать, что во время инцидента мистер Бринкли страдал от психического недуга или дефекта, из-за чего был не в состоянии отличить добро от зла. В этом я абсолютно убежден.