— Жаль, девочки, что вы не видели Юки с заключительным словом. — Синди обняла сидевшую рядом подругу за плечи и ослепительно улыбнулась нам с Клэр. — Это было что-то! Она просто стерла их в порошок!

— Это и есть беспристрастный взгляд журналиста? — Юки слегка покраснела, но все же улыбнулась и убрала за ухо прядь волос.

— Нет, черт возьми, — рассмеялась Синди. — Это мой личный взгляд. Не для печати.

Мы вчетвером сидели в «Макбейне», напротив Дворца правосудия, положив перед собой свои сотовые. Синди Макбейн, дочь хозяина и официантка, принесла четыре стакана и две высокие бутылки минеральной воды.

— Вода, вода, — покачала головой Синди. — Да что с вами такое, леди? Это же бар, или вы уже забыли?

— Работа, работа, — ответила я и, указав на Клэр, добавила: — Даже беременные, и те работают.

Синди засмеялась, поздравила Клэр, приняла заказы и отправилась в кухню.

— Итак, он слышит голоса или нет? — спросила я, обращаясь к Юки.

— Может быть. Но голоса слышит не он один. От пяти до десяти тысяч в одном только Сан-Франциско. Возможно, даже пара человек из сидящих в этом баре. Да только никто из них не бегает с револьвером и не стреляет в людей. Не исключаю, что Фред Бринкли слышит голоса. Но в тот день он прекрасно сознавал, что делает.

— Дрянь, — сказала Клэр. — Это мое личное мнение. Для печати. Как пристрастного свидетеля и пострадавшей.

Картина случившегося встала вдруг передо мной с отвратительной ясностью — скользкая от крови палуба, кричащие и плачущие пассажиры. Я вспомнила, как боялась в тот день за Клэр. Как обнимала Уилли, благодаря Бога за то, что последняя пуля Бринкли прошла мимо.

— Думаешь, присяжные вынесут обвинительный приговор? — спросила я у Юки.

— Не знаю. На мой взгляд, обязаны. Если кто и заслужил иглу, так это он, — с чувством ответила Юки, посыпая солью жареную картошку. Волосы упали ей на лицо, и мы не видели ее глаз.