Когда я снова сосредоточилась на их разговоре, Шерман объяснял что-то Юки:

— Судья передала им справку из больницы и записи, сделанные приемной медсестрой. Насчет ограничений суммы сказала, что они могут не беспокоиться. Это ее прерогатива, и она сама вынесет решение.

Микки устало провел ладонью по лицу.

— Юки, ты проделала отличную работу, я серьезно. Не верю, что присяжные купились на штучки Бройлза, — пробормотал он. — Просто невероятно. Мы сделали все, что сумели.

У Кастеллано зазвонил телефон.

— Присяжные вернулись в зал, — сообщила она. — Они готовы огласить вердикт.

Я похолодела. Слово «вердикт» всплыло у меня перед глазами, и я впилась в него взглядом, надеясь найти что-нибудь обнадеживающее в каждой букве. Еще во время учебы в университете нам объяснили, что «вердикт» происходит от латинского «говорить правду». Но станет ли он правдой, на сей раз? По крайней мере, все в городе подумают именно так.

Микки попросил водителя развернуться, и через несколько минут мы опять пробивались сквозь толпу и бежали по ступенькам в здание суда, выкрикивая на ходу:

— Без комментариев, без комментариев!

Шерман, Юки и я заняли свои места в зале Б, а представители обвинения устроились напротив.

В этот момент я услышала свое имя, донесшееся до меня словно из другого мира. Я оглянулась через плечо.

— Джо!

— Я только что прилетел, Линдси. Прямо из аэропорта.

Мы потянулись друг к другу и сплели пальцы между сидевшими сзади зрителями. Потом мне пришлось отпустить его руку и отвернуться.

Телевизионщики приготовили камеры, и судья вместе с присяжными появился в зале. Миновал час с тех пор, как они ушли на перерыв.

Судебный пристав объявил, что заседание открыто.