Юки взяла слово:

— Прошу повторного допроса.

Получив кивок судьи, она быстро подошла ко мне.

— Линдси, когда вы стреляли в Сэма и Сару Кэйбот, ваша жизнь была в опасности?

— Да.

— Что в таких случаях предусматривают инструкции? Как надо действовать по правилам?

— В случае непосредственной угрозы полицейский должен стрелять, целясь в центр живой массы. Огонь прекращается после устранения опасности. Такие выстрелы часто приводят к смертельному исходу. В критических ситуациях полицейский не имеет права рисковать — он может промахнуться. Тогда преступник продолжит стрельбу и причинит вред вам или другим людям.

— Есть иные варианты поведения в подобных обстоятельствах?

— Нет. Никаких.

— Спасибо, лейтенант. Теперь мы действительно поняли, что произошло.

Я с облегчением покинула трибуну и на подгибающихся ногах вернулась к своему месту. Судья объявила, что заседание закрыто.

— Увидимся завтра в девять, — добавила она.

Юки, Шерман и несколько адвокатов образовали вокруг меня «буферную зону», благодаря которой мне удалось выбраться через заднюю дверь и проскользнуть в поджидавший на улице черный «линкольн».

Сквозь дымчатые стекла я увидела разъяренную толпу, она размахивала плакатами с моим портретом и надписями «Грязная Гарриет» и «Коп из преисподней».

— Ты отлично справилась, Линдси, — заметил Микки, обернувшись с переднего сиденья и похлопав меня по руке.

Но его карие глаза не улыбались, а нижняя часть лица превратилась в каменную глыбу.

— Не понимаю, какого черта я замялась. Я… я просто не знала, что ответить.

— Ничего страшного. Мы с Юки собираемся поужинать. Надо поработать над ее заключительной речью. Составишь нам компанию?

— Если я вам не нужна, лучше подбросьте меня до дома. Не хочу вам мешать.

Юки дала мне ключи от квартиры, и я стала смотреть на пролетавший за окнами знакомый город. Я понимала, что все закончено. Эта злосчастная пауза выдала меня с головой.

Присяжные ушли из зала с убеждением, что я стреляла в подростков с намерением убить их.

И они были абсолютно правы.