Мы с Джейкоби занялись бы делом Малоунов, даже если бы Конклин не оказался знаком с погибшими. Но от того, что он когда-то был близок этой семье, нам начало казаться, что мы их тоже лично знали.

Джейкоби сегодня являлся моим напарником вместо Конклина, который поехал в аэропорт встречать Келли Малоун. Мы стояли на пороге полутораэтажного домика под острой крышей в Лорел-Хайтс всего за десять домов от развалин особняка Малоунов, ожидавших бульдозера. Я позвонила. Дверь открыл мужчина лет сорока пяти, в джинсах и спортивной фуфайке, глядя на меня без удивления, словно заранее знал, почему мы здесь.

Джейкоби представился.

— Рональд Грейсон дома?

— Сейчас позову. — Мужчина остался тем не менее в дверях.

— Можно войти?

— Конечно, — сказал отец Грейсона. — Вы по поводу пожара? — Он открыл дверь в уютную гостиную с хорошей мебелью и большим плазменным телевизором над камином. — Ронни, к тебе полиция!

Задняя дверь хлопнула как от сильного сквозняка.

Я выругалась.

— Вызывай подкрепление!

Оставив Джейкоби в гостиной, я побежала через кухню к черному ходу. Действовать приходилось одной: Джейкоби уже не мог бегать — не с его больными легкими и двадцатью фунтами веса, которые он набрал после повышения.

Я увидела, как мальчишка перепрыгнул низкую изгородь, разделявшую дворы. Спортсменом Рональд Грейсон не был, но ноги у него длинные, и он знал район. Когда паренек резко свернул вправо за отдельно стоящий гараж, я поняла, что он может уйти.

— Стоять! — закричала я. — Руки вверх!

Грейсон не остановился.

Я оказалась в трудном положении. Стрелять в него я не хотела, но у подростка явно была причина убегать от полиции. Неужели поджог — дело его рук?

Неужели мальчишка — убийца?

По рации я назвала свое местонахождение и, не сбавляя хода, обогнула гараж как раз вовремя, чтобы увидеть, как Грейсон-младший перебегает бульвар Аргуэлло и впечатывается в капот патрульной машины. Тут же подъехала и остановилась вторая машина, а из первой выскочили двое полицейских. Один коп взял пацана за шиворот и уложил физиономией на капот, другой пинками заставил его расставить ноги и быстро обыскал.

Вдруг я увидела, что лицо Рональда Грейсона посинело.

— О Боже! — вырвалось у меня.

Я стянула его с машины, согнула пополам, обхватила сзади, положив правую ладонь на кулак левой, нащупала место чуть повыше солнечного сплетения и три раза с силой нажала ему под ложечку. Мальчишка закашлялся, и три маленьких пакетика выпали изо рта на асфальт. В пакетиках, судя по виду, был крэк.

Задыхаясь от бега и ярости, я без церемоний надела на подростка наручники и арестовала за хранение наркоты с целью продажи. И зачитала Грейсону его права.

— Идиот! — задыхаясь, говорила я. — У меня же пистолет! Вот посмотри! Я тебя чуть не застрелила, придурка!

— Пошла ты!

— Ты хотел сказать «спасибо», не так ли, засранец? — уточнил один из патрульных. — Сержант только что спасла твою бесполезную жизнь!