ГЛАВА 16
Нежданная гостья

Если вам это удастся, постарайтесь сами представить себе, как прошла остальная часть ночи. Как Сара и Бекки сидели у камина, в котором прыгали и плясали языки пламени; как они заглянули под крышки и нашли на блюдах сандвичи, подсушенный хлеб и булки, а в миске — густой горячий душистый суп, которым одним можно было наесться. Чай для Бекки налили в кружку с умывальника, и он был до того душистый и вкусный, что незачем было представлять себе, что это не чай, а что-то другое. Теперь девочкам было тепло, они наелись досыта и повеселели. Убедившись в реальности происходящего, Сара от души радовалась всему. Она так долго жила воображением, что могла без труда принять самое удивительное и чудесное.

— Я не знаю никого, кто мог бы это сделать, — говорила она, — но кто-то же это сделал! Мы сидим у огня… и… и… все это правда! Кто бы ни был этот человек… или эти люди… где бы он или они ни были… у меня есть друг! Бекки, кто-то мне друг!

Следует сознаться, правда, что, сидя перед камином и угощаясь разными вкусными вещами, они испытывали какой-то восторженный ужас и не без сомнений поглядывали друг на друга.

— А вы не боитесь, мисс, — наконец решилась Бекки, — вы не боитесь, что все это вдруг исчезнет? Может, нам поспешить?

И она торопливо засунула сандвич в рот. Если все это сон, нечего заботиться о манерах!

— Нет, это не исчезнет, — отвечала Сара. — Эту булочку я ем, я чувствую ее вкус. А во сне никогда не ешь, всегда только собираешься. К тому же я себя несколько раз щипала — и мне больно! Я даже только что дотронулась до горячего уголька — для проверки!

Как хорошо было сидеть у камина! Понемногу их стало клонить в сон, как клонит в сон счастливых, хорошо поевших детей. Долго не уходили они от камина, наслаждаясь его теплом; наконец Сара взглянула на свою постель, которая выглядела так непривычно.

Одеял на ней теперь было предостаточно, можно было поделиться с Бекки. И скоро узкая кушетка в соседней каморке превратилась в такое удобное ложе, о каком Бекки никогда и не мечтала.

Уходя от Сары, Бекки обернулась с порога и обвела комнату восхищенным взглядом.

— Даже если завтра утром все это исчезнет, — сказала она, — оно, по крайности, сегодня здесь было. И этого никогда я не забуду.

Она остановила взгляд на каждой вещи, словно стараясь их хорошенько запомнить.

— Здесь, — и она показала пальцем на камин, — горел огонь, а перед ним стоял стол, а на столе — лампа, и свет от нее был розовый. На кровати лежало атласное покрывало, а на полу — теплый ковер, и все было так красиво!

Бекки на миг смолкла и с нежностью положила руку на живот.

— И еще был суп, и сандвичи, и булочки. Да, все это было!

И с этим неопровержимым доказательством реальности всего, что произошло, она удалилась.

Какими-то неведомыми путями в школе, так же как и среди слуг, все сразу становится известным. Наутро все уже знали, что Сара ужасно провинилась, что Эрменгарда наказана и что Бекки только потому не прогнали сегодня же с самого утра, что найти новую судомойку не так-то просто. Слуги понимали, что мисс Минчин разрешила Бекки остаться, потому что найти другое такое беззащитное и безответное существо, которое согласилось бы работать с утра до ночи за несколько шиллингов в неделю, было нелегко. А старшие девочки понимали, что мисс Минчин не отказала Саре из практических соображений.

— Сара так быстро растет и так много занимается, — сказала Лавинии Джесси, — что мисс Минчин скоро сделает ее учительницей, и ей придется работать бесплатно. Ты, Лавви, поступила гадко, когда нажаловалась на нее мисс Минчин. Откуда ты узнала, что они устроили вечеринку на чердаке?

— От Лотти. Она по глупости даже и не заметила, как проболталась. И вовсе это не гадко! — Лавиния поджала губы. — Я просто исполнила свой долг. Сара обманывала мисс Минчин! Нет, это просто смешно, как эта оборванка важничает! И почему все с ней так носятся?

— А что они делали, когда мисс Минчин их накрыла?

— Представляли себе какую-то глупость. Эрменгарда снесла наверх свою посылку из дома, чтобы угостить Сару и Бекки. Почему-то нас она никогда не угощает. Мне, конечно, все равно, только это неприлично угощать на чердаке каких-то служанок. Конечно, мисс Минчин нужна учительница, но все равно странно, что она не выгнала Сару.

— Куда бы она пошла, если б ее выгнали? — спросила не без тревоги Джесси.

— Откуда мне знать? — отрезала Лавиния. — Сегодня, должно быть, вид у нее будет кислый. Немудрено! После того, что случилось…

Джесси была не столько злая, сколько бесхарактерная девочка. Она порывисто схватила книжку.

— По-моему, это ужасно! — сказала она. — Никто не имеет права морить ее голодом.

Когда Сара вошла в то утро на кухню, кухарка и служанки посмотрели на нее с подозрением и она поспешила пройти мимо. Она немного проспала, и Бекки тоже, а потому обе заторопились вниз, не повидав друг друга.

Сара заглянула в судомойню. Бекки изо всех сил терла чайник и что-то тихо напевала. Она подняла на Сару сияющие глаза.

— Одеяло-то, — шепнула она с волнением, — оно лежало у меня на постели, когда я проснулась. Оно не исчезло!

— И мое тоже, — отвечала Сара. — И все другие вещи так и остались у меня в комнате — все до единой. Я, пока одевалась, поела то, что осталось.

— Ах ты, батюшки! — ахнула Бекки, склоняясь над чайником.

И хорошо сделала — в судомойню входила кухарка.

Мисс Минчин, подобно Лавинии, ожидала, что наутро Сара будет иметь жалкий вид. Сара всегда ее раздражала, ибо ничто, даже самое суровое наказание, ее не пугало и не доводило до слез. Когда ей делали выговор, она стояла и вежливо, серьезно слушала, не возражая ни слова; когда же ее наказывали, подчинялась, не жалуясь и не протестуя. Она никогда не отвечала дерзостью, и это само по себе казалось мисс Минчин величайшей дерзостью. Впрочем, вчера Сара не обедала и не ужинала, а сегодня опять ничего не получит; может, это наконец сломит ее упорство? Может, сегодня она сойдет наконец вниз бледная, с заплаканными глазами, несчастная и жалкая?

В то утро мисс Минчин увидела Сару в классе, где ей предстояло давать младшим ученицам урок французского языка. Сара вошла веселая и румяная, с едва заметной улыбкой в уголках рта. Мисс Минчин растерялась. Такого она не ожидала. Что все это значит? Она тотчас подозвала Сару к себе.

— Вы, как я вижу, не понимаете, что наказаны, — сказала она. — Неужто вы до того испорчены?

Если ребенок — а пусть бы и взрослый! — хорошо поел и выспался в теплой и мягкой постели, если он заснул в волшебной сказке, а проснувшись, обнаружил, что эта сказка не сон, а явь, он не может выглядеть несчастным и не может, даже если бы хотел, потушить свет в глазах. Мисс Минчин чуть не онемела от удивления, когда Сара подняла на нее сияющие глаза и спокойно ответила:

— Прошу прощения, мисс Минчин. Я знаю, что наказана.

— Так постарайтесь этого не забывать — и не глядите так, словно вдруг получили наследство. Это дерзко. Помните, что сегодня вам не дадут никакой еды.

— Да, мисс Минчин, — отвечала Сара.

Она отвернулась; сердце запрыгало у нее в груди при воспоминании о вчерашнем. «Если бы не эта волшебная перемена, — подумала она, — как все было бы ужасно!»

— Не похоже, чтобы она была очень голодна, — шепнула Лавиния Джесси. — Ты только посмотри на нее. — И со злорадным смешком добавила: — Возможно, она воображает, что съела хороший завтрак.

— Она не такая, как все, — сказала Джесси, глядя на Сару. — Иногда я ее немного боюсь.

— Какая ерунда! — вскричала Лавиния.

Весь этот день свет не покидал Сариного лица, а румянец — ее щек. Служанки перешептывались, с удивлением поглядывая на нее, а в голубых глазках мисс Амелии застыло полнейшее недоумение. Она не могла взять в толк, как можно иметь такой веселый и вызывающий вид, когда на тебя сердится сама мисс Минчин. Впрочем, это так похоже на Сару! Она всегда была на удивление упрямой. Верно, она решила не признавать высочайшей немилости.

Обдумывая все, что произошло в ту ночь, Сара решила, если удастся, держать чудо в тайне. Конечно, если мисс Минчин снова поднимется на чердак, все будет раскрыто. Впрочем, в течение какого-то времени это им не грозит, если только у мисс Минчин не возникнет подозрений. За Эрменгардой и Лотти будут по вечерам так строго следить, что они не осмелятся снова покинуть свои спальни. Эрменгарде можно довериться — она не выдаст. Если же на чердак придет Лотти, нужно будет просить ее сохранить тайну. Возможно, Волшебство придет им и здесь на помощь.

«Но что бы ни случилось, — говорила себе Сара, — что бы ни случилось, теперь я знаю, что где-то есть человек небесной доброты и он мне друг. Да, он мой друг! Если я никогда не узнаю, кто он… если никогда не смогу даже поблагодарить его… все равно, я никогда не буду такой одинокой, как прежде. Да, это волшебная доброта!»

В этот день погода выдалась, если только это возможно, еще хуже, чем накануне, — на улице было еще холоднее, дождь лил еще сильнее, а грязь еще больше развезло. Сару снова посылали из дома с бесконечными поручениями; кухарка совсем разбушевалась и, зная, что Сара в немилости, бранила ее пуще прежнего. Но какое все это имеет значение, если у тебя есть волшебный друг? Ночной ужин придал Саре сил; она надеялась хорошо выспаться в теплой постели; и хотя к вечеру она, как и следовало ожидать, проголодалась, она помнила, что к следующему утру срок ее наказания истечет и она сможет позавтракать. Было уже поздно, когда ей разрешили уйти к себе. Мисс Минчин распорядилась, чтобы она занималась в классной до десяти часов вечера, но она увлеклась и засиделась над книгами.

Поднявшись по лестнице, Сара остановилась перед дверью на чердак; признаться, сердце громко стучало у нее в груди.

— Конечно, там, может статься, ничего уже нет, — прошептала она, бодрясь. — Возможно, все это было мне послано лишь на одну ночь — на ту ужасную ночь! Но все это было мне послано — у меня это было! Это был не сон!

Она распахнула дверь. Переступив порог, она тихо охнула и, притворив дверь, прислонилась к ней, оглядывая комнату.

Словно волшебная рука прошлась по скромному жилью Сары. Сегодня это было еще заметнее, чем вчера. Огонь в камине горел еще веселее. В комнате появилось столько новых вещей, что она теперь выглядела совершенно иной. Не будь Сара готова ко всему, она бы долго еще терла себе глаза. На низеньком столике снова стоял ужин — на этот раз была еще одна чашка и тарелка для Бекки. Треснувшую доску над камином застилал кусок яркой, диковинно расшитой парчи, а на нем стояли вазы и украшения. Роскошные ткани скрывали все старое и уродливое. На стенах висели разноцветные вееры и яркие драпировки; их прикрепили тонкими острыми гвоздиками. По ковру были раскиданы большие мягкие подушки. Сундук был накрыт ковром, а на нем тоже лежали подушки, так что он превратился в диван.

Сара тихо отошла от двери, а потом опустилась на стул и смотрела, смотрела во все глаза.

— Все точно в волшебной сказке, — проговорила она. — Точь-в-точь! У меня такое чувство, что, пожелай я хоть бриллианты или мешки золота, все тотчас и явится! И это было бы не так удивительно, как то, что тут произошло. Неужели это мой чердак? А я та самая промокшая, продрогшая, оборванная Сара? Бывало, я всякое себе представляла, мечтала о феях! Мне всегда хотелось, чтобы волшебная сказка сбылась! А теперь я живу в волшебной сказке и все, что захочу, могу наколдовать!

Она поднялась и постучала в стену, и узница из соседней камеры тотчас явилась.

Войдя к Саре, Бекки чуть не упала от изумления и в первые минуты не могла произнести ни слова.

— Ах, батюшки! — проговорила она наконец, задыхаясь, совсем как накануне в судомойне. — Ах, батюшки, мисс!

— Видишь? — сказала Сара.

В ту ночь Бекки сидела перед камином на подушке и пила чай из собственной чашки.

Когда Сара стала ложиться, она обнаружила на своей кровати новый матрас и большие пуховые подушки. Старый же ее матрас и подушку перенесли к Бекки; теперь она могла спать в неслыханной роскоши!

— Откуда все это появляется? — не выдержала Бекки. — Кто это делает, мисс?

— Не будем даже спрашивать, — отвечала Сара. — Я не хочу знать — только вот бы сказать этому человеку: «Спасибо!» А тайна делает его дары еще прекраснее!

С этого времени жизнь с каждым днем становилась все удивительнее. Волшебная сказка продолжалась. Едва ли не каждый вечер в комнате Сары появлялась какая-нибудь удобная или красивая вещь, пока наконец ее чердак не превратился в чудесную уютную комнатку, полную всяких диковинок. Обшарпанные стены постепенно исчезли под драпировками и картинами; на полочке, прибитой к стене, выстроились книги; повсюду стояла удобная складная мебель; вещей все прибавлялось, пока наконец больше уже нечего было и желать. Спускаясь по утрам вниз, Сара оставляла на столе блюда от ужина; когда же вечером она возвращалась, их уже не было, а на столе ждал свежий ужин. Мисс Минчин обращалась с Сарой с прежней суровостью; мисс Амелия брюзжала, как всегда, а служанки по-прежнему придирались и бранились. В любую погоду ее посылали на улицу, заставляли делать то одно, то другое по дому и едва позволяли перекинуться словом с Эрменгардой и Лотти. Лавиния издевалась над ее обносившимся платьем, а другие воспитанницы с любопытством поглядывали на нее, когда она появлялась в классной. Но какое это имело значение, если Сара жила в дивной таинственной сказке? Это было гораздо увлекательнее и романтичнее всех ее прежних фантазий, которые помогали ей утешиться и спастись от отчаяния. Теперь, когда ее бранили, она еле сдерживалась, чтобы не улыбнуться.

«Если бы они знали! — повторяла она про себя. — Если бы только знали!»

Новое положение придавало Саре силы: ведь теперь по вечерам ее ждало что-то приятное. Возвращаясь домой после долгой ходьбы по грязным улицам, голодная и усталая, она знала, что, поднявшись по лестнице к себе в комнату, найдет там огонь в камине и обильный ужин. В самые трудные дни она развлекалась тем, что загадывала, что увидит, открыв дверь на чердак, и какие новые сюрпризы ждут ее там. Скоро она уже не выглядела такой исхудавшей. Щеки у нее порозовели, а глаза уже не казались такими огромными на маленьком личике.

— Сара Кру очень хорошо выглядит, — с неодобрением сказала сестре мисс Минчин.

— Да, — согласилась бедная мисс Амелия, которая нередко не отдавала себе отчета в том, что говорила. — Она даже пополнела. А походила на заморенного вороненка.

— Заморенного?! — гневно вскричала мисс Минчин. — С чего это вдруг? Ее всегда кормили вдоволь!

— Д-да, конечно, — робко согласилась мисс Амелия, испугавшись, что, как всегда, сказала не то.

— Так грустно наблюдать подобное поведение в ребенке ее возраста, — высокомерно обронила мисс Минчин.

Она любила изъясняться туманно.

— Какое… поведение? — отважилась мисс Амелия.

— Я бы, пожалуй, назвала его вызывающим, — отвечала с досадой мисс Минчин. Она прекрасно знала, что это было не так, однако не могла придумать иного словца. — Я говорю о том, что с ней произошло… Подобная перемена сделала бы другую робкой и податливой, но на нее она совсем не подействовала. Честное слово, она держит себя, словно… словно принцесса!

— А помнишь, — воскликнула мисс Амелия опрометчиво, — что она тебе в классе в тот день сказала? «Что бы вы сделали, мисс Минчин, если бы вдруг узнали, что…»

— Нет, не помню, — оборвала ее мисс Минчин. — Не говори глупостей!

Однако она отлично помнила, что ей сказала Сара. Бекки, естественно, также немного пополнела и уже не казалась такой запуганной. Да и немудрено. Ведь и она жила в волшебной сказке. Теперь у нее было два матраса, две подушки и теплые одеяла, а также ежевечерний ужин, который она вкушала, сидя на подушках перед камином. Бастилия исчезла, и узниц больше не было. Теперь на чердаке среди всяких чудес жили две веселые девочки. Иногда Сара читала вслух, иногда молча занималась, а иногда просто сидела, глядя в огонь, и старалась представить себе, кто был ее другом. Ей так хотелось высказать ему все, что переполняло ее сердце!

Вскоре случилось еще одно удивительное происшествие. В дверь позвонил посыльный и принес несколько пакетов. На них крупными буквами было написано:

«Девочке на чердаке (комната справа от входа)».

Случилось так, что открыть дверь и принять пакеты отправили Сару. Она положила два самых больших свертка на стол в передней и как раз читала надпись, когда по лестнице спустилась мисс Минчин.

— Что вы так смотрите на посылки? — спросила мисс Минчин с раздражением. — Отнесите их той, кому их прислали.

— Их прислали мне, — отвечала спокойно Сара.

— Вам? — вскричала мисс Минчин. — Что это значит?

— Я не знаю, кто их прислал, — сказала Сара, — но адресованы они мне. Ведь это я сплю в комнате на чердаке направо от входа. Бекки спит в комнате налево.

Мисс Минчин подошла к столу и с изумлением посмотрела на пакеты.

— Что в них? — спросила она строго.

— Не знаю, — ответила Сара.

— Откройте, — распорядилась мисс Минчин.

Сара повиновалась и развернула посылки. Лицо у мисс Минчин приняло странное выражение. В свертках лежала красивая и удобная одежда — ботинки, чулки, перчатки и чудесное теплое пальто. Был даже зонтик и изящная шляпа. Вещи были добротные и дорогие, а к карману пальто была пришпилена записка:

«Одежда на каждый день. При необходимости будет заменена новой».

Мисс Минчин пришла в неописуемое волнение. Ее практический ум заработал. Неужто она ошиблась? Неужто у этой одинокой девочки есть где-то богатый, хотя и чудаковатый, покровитель? Какой-то всеми забытый родственник, который ее разыскал и решил помочь таким странным, таинственным способом? Родственники порой бывают большими чудаками, особенно богатые дядюшки-холостяки, которые не терпят детей у себя в доме и предпочитают заботиться о них издалека. Эти люди обычно с причудами, очень обидчивы и вспыльчивы. Будет очень неприятно, если этот родственник узнает всю правду о том, в какой худой, потрепанной одежде ходила Сара, как плохо ее кормили, как много заставляли работать. Мисс Минчин совсем растерялась.

— Да, — произнесла она тоном, каким не говорила с Сарой с того дня, как умер ее отец, и искоса посмотрела на нее, — кто-то принимает в вас участие. Что ж, раз эти вещи прислали вам и обещают, когда понадобится, заменить их на новые, вы можете пойти наверх и переодеться. Надо выглядеть прилично. А когда переоденетесь, идите в классную и занимайтесь. Сегодня вам никуда больше не надо идти.

Спустя полчаса дверь в классную отворилась и в комнату вошла Сара. Девочки онемели от изумления.

— Вот это номер! — воскликнула Джесси, толкнув Лавинию локтем. — Взгляни-ка на принцессу Сару!

Девочки смотрели на нее во все глаза. Лавиния тоже глянула — краска залила ей лицо.

Да, это была принцесса Сара. Давно уже она так не выглядела, с тех самых пор как ее прозвали принцессой. Она совсем не походила на ту Сару, которая сбежала вниз по черной лестнице всего несколько часов назад. На ней было прекрасно сшитое платье глубокого темного цвета; глядя на него, Лавиния почувствовала, как когда-то, острый прилив зависти. На ногах были такие же туфельки, какими восхищалась когда-то Джесси; а густые и пышные волосы, которые обычно падали ей на лоб, словно у мохнатого шотландского пони, были теперь подвязаны лентой.

— Может, она получила наследство, — шепнула Джесси. — Я всегда знала, что с ней должно случиться что-то необыкновенное. Она такая странная!

— Может, снова алмазные копи, — ядовито произнесла Лавиния. — Да не пялься ты на нее, как идиотка, — ей это только в радость!

— Сара, — вдруг произнесла мисс Минчин своим глубоким, низким голосом, — идите и сядьте здесь!

И под любопытными взглядами всех учениц, которые толкали друг друга локтями, даже не пытаясь скрыть изумления, Сара села на свое прежнее почетное место и склонилась над книгами.

В тот вечер, когда они с Бекки поужинали, Сара долго сидела у камина, пристально глядя в огонь.

— Вы что-то придумываете, мисс? — почтительно спросила Бекки. Когда Сара вот так сидела, мечтательно вглядываясь в огонь, это обычно означало, что она придумывает новую историю или сказку. Но на этот раз Сара покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Я просто размышляю, как мне поступить.

Бекки почтительно посмотрела на нее. Ко всему, что делала и говорила Сара, она относилась сейчас с чувством, граничившим с благоговением.

— Я думаю о своем друге, — объяснила Сара. — Если он не хочет, чтобы я знала, кто он, с моей стороны было бы неделикатно пытаться это узнать. Но мне так хочется сказать ему, как я счастлива! Людям добрым всегда приятно узнать, что они сделали кого-то счастливым. Это для них важнее благодарности. Я бы хотела… я бы так хотела…

Она замолчала: в этот миг взгляд ее упал на небольшую шкатулку для письменных принадлежностей, стоявшую на столике в углу. Два дня назад Сара, войдя в свою комнату на чердаке, нашла эту шкатулку на столике. В ней лежали конверты, бумага для писем, перья и чернильница.

— Как это не пришло мне в голову раньше? — воскликнула Сара.

Она взяла шкатулку и вернулась к камину.

— Я могу написать ему, — радостно сказала она, — и оставить письмо на столе. Тогда тот человек, который уносит посуду, заберет и письмо. Я ни о чем его не буду спрашивать, а лишь поблагодарю. Я уверена, что это не будет ему неприятно.

И она написала письмо. Вот оно:

Утром Сара оставила это письмо на столе, и вечером оно исчезло вместе со всем остальным. Она поняла, что Волшебник получил ее письмо, и очень обрадовалась.

Однажды вечером Сара читала Бекки перед сном одну из новых книг, как вдруг ее внимание привлек какой-то звук у окна. Сара подняла глаза от книги и увидала, что Бекки тоже насторожилась. Она повернула голову к окну и с тревогой прислушалась.

— Там кто-то есть, мисс, — прошептала Бекки.

— Да, — сказала Сара. — Похоже, будто кошка царапается в окно.

Она встала и подошла к окну. Это был такой странный и тихий звук — он и вправду походил на царапанье. Вдруг Сара что-то вспомнила и засмеялась. Она вспомнила о маленькой обезьянке, которая как-то забралась к ней на чердак. Сегодня Сара как раз видела обезьянку: та грустно сидела на столе перед окном в доме индийского джентльмена.

— А вдруг, — радостно шепнула Сара, — вдруг это опять обезьянка? Вот было бы хорошо!

Она встала на стул, осторожно подняла раму и выглянула из окна. На крыше лежал снег — он шел весь день, — а на снегу, совсем близко от окна, сидела, съежившись, небольшая фигурка. Увидев Сару, она жалобно сморщила свою черную мордочку.

— Это обезьянка! — воскликнула Сара. — Она убежала от ласкара и пришла к нам на огонек.

Бекки подбежала к окну.

— Вы ее впустите, мисс? — спросила она.

— Конечно, — ответила Сара радостно. — На дворе холодно, а обезьяны привыкли к теплу. Они такие неженки. Я постараюсь ее заманить.

Она осторожно протянула руку и ласково заговорила с обезьянкой, как говорила с воробьями и Мельхиседеком, — так, словно сама была маленьким зверьком и хорошо понимала их робость и любила их.

— Иди сюда, милая, — звала Сара. — Я тебя не обижу.

Обезьянка поняла, что ее не обидят. Поняла и разрешила Саре дотронуться до нее мягкими добрыми пальцами и притянуть к себе. Она знала, что люди бывают нежными; она это чувствовала в темных худощавых руках Рам Дасса, а теперь — в мягких руках Сары. Обезьянка разрешила втянуть себя в комнату, а оказавшись у Сары на руках, свернулась в клубочек и, захватив прядь ее волос, взглянула на нее.

— Обезьянка милая! Обезьянка прелесть! — приговаривала Сара, целуя смешную мордочку. — Ах, как я люблю всяких зверьков!

Обезьянка обрадовалась, когда Сара села к огню, и, устроившись у нее на коленях, с интересом переводила умный взгляд с Сары на Бекки.

— Какая она некрасивая, мисс, правда? — заметила Бекки.

— Да, похожа на очень некрасивого ребенка, — отвечала Сара со смехом. — Прости меня, обезьянка! Впрочем, я рада, что ты не ребенок. Мамочка не могла бы тобой гордиться, и никто не посмел бы сказать, что ты так похожа на кого-то из родственников. Нет, ты просто прелесть!

Она прислонилась к спинке кресла и задумалась.

— Возможно, в душе она жалеет о том, что некрасива, — продолжала она. — Интересно, есть ли у нее душа? Обезьянка, голубчик, у тебя есть душа?

Но обезьянка лишь подняла свою сморщенную лапку и почесала в голове.

— А что вы с ней сделаете? — поинтересовалась Бекки.

— Пусть сегодня поспит со мной, а завтра я отнесу ее индийскому джентльмену. Обезьянка, милая, мне не хочется тебя отдавать, но придется. Больше всех ты должна любить свою семью, а я ведь тебе не родственница.

Ложась в постель, Сара устроила у себя в ногах теплое гнездышко для обезьянки, и та, довольная, заснула, свернувшись, словно ребенок, калачиком.