Синди вышла от Нейла Пинкуса раздраженная и столь же нацеленная на поиски, как и прежде. Адвокат назвал ее девушкой, словно она была одной из его дочек. Он недооценил ее упорство и не учел, что она работает журналистом, пишущим о преступлениях.

Она осторожна. Она опытна. Она — профессионал.

И что она ненавидела больше всего? Он ее достал.

Прогнав нахлынувшее беспокойство, она открыла дверь в столовую для бездомных и оглядела несколько десятков людей в обносках, стоявших в очереди у раздачи, некоторые уже склонились над тарелками, оберегая свою порцию яичницы с беконом. Три человека в грязных одеждах беседовали о чем-то в углу.

Она впервые задумалась: а если кто-то из них убил Скитальца Иисуса?

Она искала и не находила дневного смотрителя, Луви Джамп, поэтому, сложив руки наподобие рупора, Синди прокричала, привлекая внимание:

— Меня зовут Синди Томас, я из «Кроникл». Пишу статью о Скитальце Иисусе. Я намереваюсь сесть вон там снаружи, — показала она на окно, через которое виднелись два стоявших на тротуаре пластиковых стула. — Если кто-нибудь сможет мне помочь, буду благодарна.

Бездомные зашумели, их голоса эхом отдавались в большом помещении столовой.

Синди вышла наружу и села на более устойчивый с виду стул. Она открыла ноутбук, а рядом уже начала выстраиваться очередь желающих. Уже от первого бездомного Синди узнала, что «буду благодарна» означает — заплачу за информацию.

Через час после сделанного объявления у Синди имелось тридцать историй о личных контактах со Скитальцем Иисусом, обрывки маловразумительных и откровенно бессмысленных разговоров, но ничего основательного, полезного или даже интересного.

Цена за эту информационную белиберду равнялась семидесяти пяти баксам, включая всю ту мелочь, которая нашлась на дне сумочки, плюс помада, фонарик-авторучка, заколка прямо из волос, коробочка освежающих леденцов и три гелевые ручки.

Отчет по расходам получился бы уморительный, но в написании статьи она не сдвинулась ни на дюйм.

Синди взглянула на последнюю из очереди — чернокожую женщину в красной вязаной шапочке и очках в бордовой оправе, занявшую стул напротив.

— У меня не осталось наличных, но есть еще проездной, — сказала Синди.

— Синди? Ты решила здесь расположиться навсегда? Однако это запрещено.

— Луви! Я по-прежнему работаю над этой чертовой историей, и по-прежнему у меня ничего нет, даже настоящего имени Скитальца.

— Скажи мне, с кем ты говорила.

Синди прокрутила содержимое на экране своего ноутбука.

— Шумная Машина, мисс Пирожок, Сальсамандра, Бритва, Сладкий Ти, Крохотуля…

— Позволь, я тебя прерву, дорогая. Понимаешь, твоя проблема и является самим ответом на нее. Ты же знаешь. «Также известный как…» У некоторых из них уже есть приводы. Или они не хотят, чтобы семьи их нашли. Они хотят пропасть. Может статься, именно поэтому Скиталец Иисус и не имеет настоящего имени.

Синди вздохнула, подумав, что потратила целое утро на безымянных и безнадежных бездомных, и почувствовала угрызения совести за свой разговор с Линдси. А ведь она была права — пока нет никаких существенных данных.

Мысленно распрощавшись со статьей и крайним сроком, Синди поблагодарила Луви, убрала в сумку ноутбук и направилась к Мишн-стрит, размышляя, не осознанно ли Скиталец Иисус разорвал свои связи с прошлым. И смерть стала концом его истории.

Так ли это?

У нее появилась идея.

Синди набрала номер своего редактора и сказала:

— Тереза, ты сможешь минут через пять уделить мне немного времени? Я хочу с тобой посоветоваться.