Мое сердце отбивало ритм, словно сумасшедший барабанщик. Конклин следовал за мной, когда мы стремительно поднимались вверх по узкой лестнице, ведущей в юридическую фирму, располагавшуюся прямо над столовой для бездомных.

Несколько девушек из маникюрного салона попытались пройти мимо нас, но, увидев решимость на наших лицах, остановились и прижались к стене лестничной площадки. Одна из них громко сказала остальным:

— Это копы!

Я забарабанила в дверь «Пинкус и Пинкус», а когда мужской голос спросил: «Кто там?» — ответила:

— Мистер Пинкус, это полиция.

Ал Пинкус, более крупный и молодой из братьев, открыл дверь.

— Чем могу вам помочь? — осведомился он, загораживая проход.

— Для начала дадите нам войти, — сказала я.

Он вздохнул, открыл дверь шире и крикнул через плечо:

— Нейл, полиция.

Нейл Пинкус вышел из своего кабинета. Он был облачен в ту же одежду, в которой я видела его в последний раз: серые брюки, белая рубашка с закатанными рукавами и никакого галстука.

Я вытащила из внутреннего кармана пиджака ордер на арест и показала его Нейлу:

— Вы арестованы.

Он выхватил ордер у мета из рук, развернул и быстро пробежал глазами.

— Вы с ума сошла? Я никого не убивал.

— У нас есть ваше оружие, мистер Пинкус. Оно оказалось в руках свидетельницы, показавшей, что вы выстрелили и убили Родни Букера.

— Чушь, — сказал Нейл Пинкус, направляясь к кабинету. — Я позвоню своему адвокату.

— Стойте где находитесь! — закричал Конклин. — Поднимите руки, чтобы мы могли их видеть. Немедленно.

Я не ожидала сопротивления, но была к нему готова. Как только Конклин направил свой «глок» на Нейла Пинкуса, я приперла его к стене и сковала руки за спиной.

— Вы имеете право хранить молчание, — сказала я, обыскивая его.

— Эй! — закричал Ал Пинкус. — Отпустите моего брата. Вы не правы. Это я убил Родни Букера.

— Ал, нет! Послушайте, — обратился ко мне Нейл. — Ал никак не связан с убийством. Я все сделал. Я убил того ублюдка за то, что он сотворил с моей дочерью.

— Нет, я — и нисколько не сожалею, — продолжал настаивать Алан Пинкус. — Букер был злобной сволочью. То, что он творил с Сэмми — этим ребенком, — не заслуживает прощения. Нейл хотел засадить его по закону, но Букер оказался слишком скользким. Поэтому я взял пистолет моего брата. Я разыскал этого ублюдка на улице и выстрелил ему в голову, снова и снова.

— Спасибо, — сказала я. — В голове Букера обнаружили достаточно пуль, а на теле — следов от ударов, что вы оба могли поучаствовать в убийстве. Это мое предположение. Вы убили его вместе.

Я зачитала Алану Пинкусу его права, и Конклин надел на него наручники, но меня начало одолевать смутное беспокойство.

Нейл Пинкус сказал, что убил он.

Алан Пинкус настаивал на своем.

Какое дело можно построить на сомнительных показаниях Лаванды Льюис, сидящей на наркотиках проститутки, которая может умереть еще до суда?

Я размышляла дальше. Если каждый из Пинкусов возьмет на себя вину за убийство, если каждый скажет, что делал это один, — то присяжные, естественно, начнут сомневаться. Достаточно одного усомнившегося члена присяжных, и судебный процесс развалится. Сомневаюсь, что город будет финансировать еще один процесс по делу такого антисоциального типа, как Родни Букер.

И тут я поняла.

Братья Пинкус заранее все спланировали.

Мы с Конклином вели братьев вниз по лестнице, а я уже размышляла, как их разделить, допросить по отдельности и попытаться настроить друг против друга. Но когда мы спустились, все мысли вылетели из головы.

На улице около распахнутой двери нас поджидала толпа — вот тут началось настоящее светопреставление.