Синди Томас остановила свою «мазду» на стоянке перед церковью Ла-Салле-Хейтс и после некоторых колебаний вышла из машины. Урчание в животе безошибочно подсказывало, что на самом деле она не знает, зачем приехала сюда и что собирается делать.

Оглядевшись по сторонам, Синди вздохнула, приблизилась к церкви и открыла парадную дверь. Еще вчера здесь толпились прихожане, а детский хор исполнял церковные гимны, провожая в последний путь трагически погибшую Тэйшу Кэтчингс. Сейчас было темно и пусто. Она пересекла внутреннее пространство церкви и вошла в примыкающее здание, где находились служебные помещения. Звук шагов скрадывала толстая ковровая дорожка. Вскоре на пути Синди возникла чернокожая женщина, стоявшая возле копировального автомата.

— Чем могу помочь? — поинтересовалась она, подозрительно оглядывая Синди с головы до ног. — Что вам нужно?

— Я хотела бы поговорить с преподобным Эроном Уинслоу.

— Он сейчас не принимает посетителей, — сухо промолвила она.

— Ничего, Кэрол, пусть войдет, — раздался густой бас священника.

Женщина проводила Синди до двери его кабинета и сразу исчезла. В небольшой комнате, до потолка уставленной книгами, сидел Эрон Уинслоу в черной майке и защитного цвета брюках. Он совершенно не был похож на священника. Во всяком случае, такого священника Синди еще никогда в жизни не видела.

— Итак, вы все-таки вернулись к нам, — сказал Уинслоу и добродушно улыбнулся.

Широким жестом он пригласил ее сесть на диван, а сам расположился в глубоком кожаном кресле напротив. Раскрытую книгу Уинслоу отодвинул в сторону и положил на нее очки в массивной роговой оправе. Синди не ожидала увидеть его в такой обстановке и немного растерялась.

— Вы уже оправились от похорон? — невпопад спросила она.

— Пытаюсь, — уклончиво ответил он. — Я читал вашу статью в сегодняшней газете. Вы действительно полагаете, что гибель этого несчастного полицейского как-то связана с предыдущими убийствами, включая смерть Тэйши Кэтчингс?

— Так думают в полиции, — произнесла Синди. — Эксперты в один голос утверждают, что девочку застрелили вовсе не случайно.

Уинслоу поморщился и покачал головой:

— Я этого не понимаю. Тэйша была еще ребенком. Кому она могла помешать?

— Они считают, что дело тут вовсе не в Тэйше, — продолжила Синди и пристально посмотрела священнику в глаза. — Ее беда заключалась в том, что она имела отношение к человеку, который в свое время работал в полиции Сан-Франциско. И все остальные жертвы были так или иначе связаны с полицией.

— Так что же привело вас к нам? Душевная боль или простое любопытство?

Синди опустила голову.

— Вчерашняя служба проводилась так проникновенно, что я до сих пор не могу собраться с мыслями. Давно уже у меня такого не было. Нет, конечно, душевная боль возникала, но я не обращала на нее внимания.

Уинслоу сочувственно кивнул. Она сказала ему правду, и это тронуло его сердце.

— Ну что ж, хорошо, рад слышать, что моя служба затронула вас.

Синди улыбнулась и почувствовала, что ей стало легче. Уинслоу проявил к ней такую неподдельную искренность, что она успокоилась и не пожалела о своем визите к проповеднику. Еще вчера она решила написать о нем статью в газете, но не знала, как подступиться к этому человеку. Сейчас Синди уже не сомневалась в том, что это будет замечательный материал.

— Готов поспорить, что знаю, о чем вы сейчас думаете, — сказал Эрон Уинслоу, не сводя с нее взгляда.

— О чем же?

— Вы думаете, что я не похож на священника, не произвожу впечатления человека, который всецело занят душевной скорбью и заботами о судьбах человечества. И вообще вы не понимаете, как такой человек может посвятить жизнь церкви и своим прихожанам.

Синди смущенно улыбнулась и покраснела.

— Да, подобные мысли действительно посещали меня, — призналась она. — Но на самом деле я размышляла о том, что хорошо бы написать о вас статью. И не только о вас, но и обо всех ваших прихожанах.

Некоторое время Уинслоу, казалось, обдумывал ее предложение, а потом неожиданно перевел разговор на нее.

— Чем вы больше всего любите заниматься, Синди?

— Чем заниматься? — удивилась она.

— Ну, по большому счету, — пояснил он. — Я имею в виду не вашу работу, а любимое занятие в свободное время. Ведь вы живете в большом городе, и ваша жизнь не ограничивается только газетой «Кроникл». Что занимает вас больше всего, трогает вашу душу, беспокоит, вызывает у вас страстные желания?

Синди растерянно улыбнулась, не зная, что ответить.

— Преподобный Уинслоу, — наконец опомнилась она, — это я должна задавать вам вопросы, поскольку хочу написать о вашей жизни. Но если вам так интересно, что ж, пожалуйста. Я люблю йогу и дважды в неделю посещаю занятия с учителем. Вы знакомы с этой системой упражнений?

— Нет, но я каждый день занимаюсь медитацией.

Синди расплылась в улыбке, хотя и не сознавала, что именно ее так порадовало.

— Кроме того, я являюсь членом женского книжного клуба и обожаю джаз.

Теперь уже Уинслоу расцвел.

— Джаз? Какой именно джаз? Я тоже люблю эту музыку.

Синди заразительно расхохоталась.

— Ну наконец-то мы нашли общий язык! А вы какой джаз любите?

— Современный, все от Пайнтопа Перкинса до Колт-рейна.

— А как насчет «Блу дор»? — решила уточнить Синди.

— Разумеется, я слышал этот оркестр и всегда посещаю их выступления по воскресеньям, в особенности если в город приезжает Карлос Райес. Предлагаю сходить вместе. Уверен, это будет хорошим подспорьем при написании вашей статьи обо мне. Я не требую от вас согласия прямо сейчас. Подумайте и сообщите мне, когда вам будет удобно.

— Значит, вы не против, чтобы я написала о вас статью? — воодушевилась Синди.

— Надеюсь, что вы напишете и о моих прихожанах, — хитро улыбнулся он. — А я помогу вам в этом.

Через полчаса Синди сидела в машине и от волнения не могла включить зажигание. Она до сих пор не верила в то, что сейчас произошло. Линдси была бы в ужасе, если бы узнала. Синди не представляла, что ее беседа закончится таким образом. Она получила шанс написать прекрасную статью, которая, возможно, потянет на национальную премию.

Однако самое главное заключалось в том, что буквально несколько минут назад Синди согласилась на свидание с человеком, который был пастором покойной Тэйши Кэтчингс, и теперь осталось лишь дождаться удобного момента.

«Наверное, у меня действительно болит душа», — подумала она, выруливая с церковной стоянки на шоссе.