До Сакраменто было примерно два часа езды по 80-му шоссе. Мы ехали со скоростью семьдесят пять миль и через час пятьдесят минут остановились возле старого, построенного в стиле пятидесятых годов ранчо. Теперь главное – встретиться с хозяином и узнать от него как можно больше.

Дом был большим, но запущенным, с неухоженной лужайкой и выгоревшими на солнце ставнями. Я вспомнила, что отец Дэнко был доктором. Тридцать лет назад, вероятно, это был лучший дом в округе.

Я сняла темные очки и постучала в толстую массивную дверь. Через некоторое время внутри послышалось шарканье, дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился довольно старый человек. Носом и острым подбородком он напоминал того молодого человека, фотографию которого я видела в воскресном приложении к "Кроникл".

– Вы те самые идиоты, которые звонили мне сегодня? – весьма недружелюбно спросил он, не изъявляя никакого намерения впускать нас в дом. – Ну конечно, кто же еще?

– Я лейтенант Линдси Боксер, – представилась я. – А это инспектор отдела по расследованию убийств Уоррен Джейкоби. Вы не будете возражать, если мы поговорим в доме?

– Буду, – прохрипел он, но все же пропустил нас внутрь. – Если вы по поводу моего сына, то мне нечего вам сказать, – сразу же предупредил он. – Единственное, что я готов для вас сделать, так это выслушать ваши извинения за его убийство.

Он провел нас по мрачному пыльному коридору в небольшую гостиную, взглянув на убранство которой я поняла, что он живет один.

– Мы как раз собирались задать вам несколько вопросов относительно обстоятельств его трагической гибели, – сказал Джейкоби.

– Несколько вопросов, – сухо проворчал тот и плюхнулся на старый диван с изрядно потертой обивкой. – Эти вопросы надо было задавать тридцать лет назад. Уильям был хорошим мальчиком, славным мальчиком. Мы воспитывали в нем чувство справедливости и учили его мыслить независимо, и он не обманул наших надежд. Он был сознательным человеком и всегда поступал так, как подсказывала ему совесть. Потеряв сына, я потерял все, что у меня было в этой жизни. И свою жену тоже... – Он кивнул на стол, где в большой рамке стояла черно-белая фотография женщины средних лет. После этого моя жизнь стала бессмысленной.

– Мы сожалеем о том, что тогда случилось, – сказала я, присаживаясь на край старого облезлого кресла. – Поймите, мы не хотим доставлять вам беспокойства и напоминать о том, что произошло много лет назад. Но, я уверена, вы слышали о том, что произошло в Сан-Франциско. Погибло множество ни в чем не повинных людей, и может погибнуть еще больше.

Дэнко угрюмо покачал головой.

– Прошло тридцать лет, а вы все никак не можете оставить его в покое.

Я посмотрела на Джейкоби. Разговор предстоял не из легких, но другого выхода у нас не было. Тяжело вздохнув, я рассказала ему о смерти Джилл и о том, как мы обнаружили связь между нынешними убийствами и событиями, произошедшими много лет назад. Особое внимание при этом я уделила отцу Джилл и полицейскому налету на Хоуп-стрит. Я также упомянула и Лайтауэра, который в свое время имел отношение к студенческим волнениям в Беркли.

– Не хочу вмешиваться в тонкости вашей работы, инспектор, – натянуто усмехнулся Карл Дэнко, но мне кажется, что все это лишь ваши предположения, не более того.

– У вашего сына была подпольная кличка, – твердо сказала я, не обращая внимания на его слова. – Огаст Спайс. Именно этим именем прикрываются люди, совершающие эти убийства.

Карл Дэнко снисходительно хмыкнул и потянулся за трубкой. Похоже, все происходящее его забавляло.

– Вы знаете, кто еще мог быть вовлечен в это дело? – продолжала я. – Может быть, это кто-то из друзей вашего покойного сына? Может быть, с вами кто-то связывался в последнее время?

– Кто бы это ни был, – мрачно заметил Дэнко, – да благословит его Господь. – Он тщательно прочистил трубку и набил ее табаком. – Скажу откровенно, вы зря теряете время. Вам не надо было приезжать сюда, я все равно не могу вам ничем помочь. А если бы даже и мог, то не стал бы делать этого для сотрудников полиции Сан-Франциско. Надеюсь, вы понимаете почему. А сейчас прошу вас покинуть мой дом.

Мы с Джейкоби встали и направились к двери. Мне очень хотелось сказать слова утешения этому несчастному старику, но я не знала, какие именно. Проходя мимо стола, я остановилась и посмотрела на фотографию его жены. И вдруг заметила рядом другое фото – семейное. Я пристально вгляделась в лица на фотографии и поняла, что у Дэнко был еще один сын. Он был моложе, на вид лет шестнадцати, не старше, и очень похож на свою мать. Сыновья и родители счастливо улыбались: тогда никто из них еще не знал, какие испытания выпадут на их долю.

– У вас есть еще один сын, – сказала я и повернулась к хозяину дома.

– Да, Чарлз, – сказал старик и пожал плечами.

Я взяла фотографию и поднесла ее поближе к глазам.

– Нам бы хотелось поговорить с ним, – попросила я. – Может быть, он знает что-то важное для нас.

– Сомневаюсь, – процедил Дэнко, уставившись на меня тяжелым взглядом. – Он тоже уже мертв.