78
Впереди было еще несколько часов ожидания, поэтому я решил воспользовался перерывом, сдал кризисный телефон Неду Мэйсону и отправился навестить Мэйв.
Зайдя в палату, я заметил перемену: свежие хрустящие фланелевые простыни, свежие цветы в вазе, свежая пижама. Приятные мелочи, но почему они меня так пугают?
Мэйв не спала — смотрела Си-эн-эн, по которому крутили репортажи с нашей осады. Ну и где же «рождественское полено»? Я взял пульт, выключил телевизор и взял жену за руку.
— Привет, — сказал я.
— Я видела тебя по телику, — сказала она улыбаясь. — Ты такой красивый в этой униформе. На чьи крестины ты в ней заявился? Шоны?
— Крисси.
— Да, Крисси… — вздохнула жена. — Как там мой маленький Пип-Пип?
— Недавно ночью пришлепала ко мне, — сказал я. — Я забыл тебе рассказать. Мэйв, я столько забыл тебе рассказать, я…
Жена подняла руку и приложила палец к моим губам:
— Я знаю.
— Зря я столько пропадал на этой чертовой работе. Как бы я хотел…
Она взглянула на меня с болью.
— Не говори так, пожалуйста, — тихо сказала она. — Это ранит меня больше, чем болезнь. С самого первого дня я отлично знала, сколько ты работаешь. Это одна из причин, по которой я вышла за тебя. Я так гордилась, когда ты выступал перед прессой. Боже! Ты меня вдохновлял.
— А кто вдохновлял меня, как ты думаешь? — У меня на глаза навернулись слезы.
— Нет, только не заливай мои новенькие простыни. Погоди-ка. У меня есть для тебя подарок.
Мы всегда обменивались подарками в сочельник, где-то около трех утра — после того как соберем последний велосипед, или игрушечный паровозик, или еще какую-нибудь ужасную игрушку.
— Чур, я первый, — сказал я, вытаскивая из сумки коробку в яркой оберточной бумаге. — Давай я тебе помогу?
Я разорвал упаковку и показал Мэйв переносной DVD-проигрыватель и стопку дисков, которые подобрал специально для нее. Черно-белый «нуар», любимые фильмы Мэйв.
— Это чтобы ты не смотрела этот чертов ящик. Гляди, «Двойная страховка». Хочешь, протащу сюда «атомные крылышки»? Устроимся, как в старые добрые времена.
— Ты мой сказочный злодей, — сказала Мэйв. — А теперь моя очередь.
Она вытащила из-под подушки коробочку из черного бархата и подала мне. Я открыл коробочку — в ней была серьга. Простое золотое колечко. Я носил такую в конце восьмидесятых, в эпоху группы «Ганз-эн-Роузес», когда мы с будущей женой только встретились.
Я засмеялся. Потом мы оба от души расхохотались — это было так чудесно.
— Надень, надень! — кричала Мэйв сквозь приступы хохота.
Я продел серьгу в пустующую дырочку в левой мочке. Удивительно, но спустя двадцать лет она легко вошла.
— Ну, как я выгляжу? Полный отпад?
— Ты похож на хорошо одетого пирата, — сказала жена, вытирая редкую счастливую слезинку.
— Ар-р-р, подруга, — зарычал я, утыкаясь носом ей в шею.
Внезапно она замерла и напряглась. Я поднялся и вздрогнул, увидев ее отсутствующий взгляд. Дыхание сбилось, как будто она быстро делала гипервентиляцию. Я давил кнопку вызова медсестры, не переставая.
— Я пролила родниковую воду, мама, — внезапно сказала Мэйв с ирландским акцентом, от которого пыталась избавиться всю жизнь. — Ягнята все в канаве, все.
Что это? О Боже, Мэйв, нет! Только не сегодня, не сейчас, никогда!
В палату вбежала Салли Хитченс, старшая медсестра. Она посветила Мэйв в глаза фонариком и проверила капельницу с обезболивающим.
— Сегодня утром доктор повысил дозу, — сказала Салли, а потом положила руку на лоб Мэйв, и та закрыла глаза. — Нам нужно понаблюдать за ней, пока она не привыкнет к лекарству. Майк, можно тебя на минуту?
