23
— Что скажешь об этих ублюдках, Майк? — К Мэйсону внезапно вернулся дар речи.
Уже собираясь ответить, я заметил через окно автобуса движение у дверей собора.
— Погодите. Двери открываются. Двери открываются! Там что-то происходит.
Лихорадочный треск раций заметался, отскакивая от стен забитого людьми штаба, как резиновый мячик, который я купил одному из своих детей.
Сначала я мог рассмотреть только полумрак в соборе. Потом в дверях появился мужчина в порванной синей рубашке. Ступая на мощеную площадь, он жмурился от бледного дневного света.
Кто это? Что происходит?
— Он у меня на мушке, — раздался голос одного из снайперов за ограждением.
— Не стрелять! — крикнул в ответ Уилл Мэтьюс.
За мужчиной ковыляла на сломанных каблуках женщина.
— Что это за… — сказал Уилл Мэтьюс, когда тонкий ручеек превратился в настоящий поток людей, хлынувший вниз по ступеням собора.
Сотни, а может, и тысячи людей внезапно заполонили Пятую авеню.
Неужели похитители отпустили всех? Остальные полицейские, казалось, были сбиты с толку не меньше меня.
Мы молча смотрели во все глаза на толпу прихожан, спускавшихся по ступеням. Невероятная групповая сцена. Спецназовцы немедленно взяли пострадавших под свою опеку, направляя их к южной баррикаде на Сорок девятой улице.
— Всех детективов немедленно сюда. Отдел ограблений, специальный корпус, всех! Установить личности освобожденных заложников и допросить всех до единого! — кричал Уилл Мэтьюс своему помощнику.
Двери собора медленно закрылись. Что теперь?
Мартелли похлопал меня по спине.
— Прекрасная работа, Майк, — сказал он. — Это были классические переговоры. Ты только что спас тысячи жизней.
Было приятно получить от него похвалу, но мне казалось, что освобождение заложников вряд ли было связано со мной.
Может быть, дерзкая тактика Мэйсона все-таки сработала. Или у захватчиков сдали нервы.
Происходящее не лезло ни в какие ворота.
— Неужели все закончилось? — спросил Уилл Мэтьюс. — Как же так?
Внезапно раздавшийся звонок заставил нас вздрогнуть. Звонил телефон, который я по-прежнему держал в руке.
— Думаю, все только начинается, — сказал я.
