...Юля бежала, почти не касаясь земли, по незнакомому глухому лесу. Ее гнал страх. Она не оглядывалась, не видела своих преследователей, но чувствовала, что ее догоняют. Наконец ноги устали, сделались тяжелыми, увязли то ли в талом снегу, то ли в болоте. Она упала лицом вниз, пыталась поднять голову и позвать на помощь, но ничего не получалось... Когда ее схватили чужие сильные руки, она почувствовала смертельный холод. Это все. Ей не спастись. Она заплакала. Тяжело разлепила мокрые ресницы и постаралась рассмотреть склонившиеся над ней лица. Их как будто закрывал туман, она не видела ни глаз, ни ртов, но их беспощадность была такой осязаемой, такой окончательной. Юля хотела позвать Артема, но издала только глухой стон... На ней рвали одежду, кто-то зловеще смеялся... Юля почувствовала страшное, враждебное проникновение в свое тело и поняла, что ее уничтожили. Они подняли ее и бросили с какого-то обрыва. Она летела и понимала, что умирает. Потом вдруг падение прекратилось, она во сне подумала, что это всего лишь сон... Но проснуться не удалось. Эти люди возвращались. Значит, не сон. Значит, мука продолжается. Юля встала на четвереньки и поползла к ним. Она припала к чужим грязным ботинкам и прохрипела с трудом: «Больше не надо. Убейте меня. Умоляю. Убейте». Она кричала это, но голос звучал еле слышно, потом над ней поднялась рука. В ней блеснул нож, и что-то сверкнуло на толстом запястье...

– Юля, девочка, проснись, – Ирина Ивановна трясла ее за плечи, хлопала по щекам, с ужасом смотрела, как подрагивают, но не поднимаются Юлины веки, разобрала, наконец, что она невнятно произносит одни и те же слова: «Убейте меня...»

Юля окончательно проснулась лишь после того, как свекровь побрызгала ей в лицо водой из стакана. Она смотрела перед собой смятенным взглядом, как будто вернулась... Ирина Ивановна украдкой перекрестилась: как будто вернулась с того света.

– Ты, наверное, заболела, – отвела свекровь глаза в сторону, таким откровенным было Юлино несчастье то ли из-за сна, то ли из-за того, что вообще происходит у них в доме. – Ты кричала, я не могла тебя разбудить, на работу опоздала. Давай я позвоню, что ты плохо себя почувствовала и не придешь?

– Да, – прошептала Юля. – Пожалуйста. Я не смогу. Наверное, простудилась.

Ирина Ивановна кивнула и вышла из комнаты. «Конечно, простудилась, – почти сердито думала она. – Орет «Убейте меня». Они сошли с ума, влезая в беду, которая их не касается». Она позвонила Юлиному шефу, затем набрала номер Артема.

– Сынок, я не пустила Юлю на работу. Ей нездоровится. Думаю, тебе нужно приехать. Понимаю, у тебя много дел, но так можно жену вообще упустить.

– Ты о чем? – до смерти перепугался Артем. – Что случилось? Я еду, но ты вызови «Скорую»...

– Да при чем тут «Скорая», – и Ирина Ивановна разъединилась.

Когда Артем влетел в их комнату, Юля спала. Он присел тихонько на край кровати и стал рассматривать ее бледное, худенькое лицо. Ему казалось, она внешне почти не изменилась с восьмого класса. А сейчас выглядела просто ребенком. Слипшиеся мокрые ресницы, неровное прерывистое дыхание, какое бывает только после долгого горького плача. Ирина Ивановна приоткрыла дверь.

– Артем, – прошептала она, – когда Юля проснется, приходи на кухню за ее завтраком, он готов.

Артем кивнул, не поворачиваясь. Дверь закрылась, и он, не сдержавшись, погладил Юлю по голове, по плечу, прикоснулся губами к узкой открытой ладошке. Юля проснулась, распахнула глаза, которые стали совсем черными из-за расширившихся зрачков, и бросилась к нему в объятия.

– Мне приснилось... Мне приснилось все. Я была Ниной. Я просила их убить меня. Потому что... Потому что с тем, что случилось, жить невозможно. Я не хотела.

У Юли началась истерика, прибежала Ирина Ивановна с каплями, таблетками. Артем в отчаянии держал жену за руку. Свою девочку. Она не должна была пережить то, что пережила из-за него. Представить себе ее на месте Нины он не мог. Когда Юля успокоилась и сделала несколько глотков чая, она позвала его к себе.

– Я хочу рассказать, что мне приснилось.

– Не надо.

– Но мне надо. Я не могу с этим оставаться одна. Я хочу сказать: их нужно найти. Иначе нам не будет жизни. Они растерзали ее душу. Эта душа была сейчас во мне.

Когда Артем вышел из спальни и вошел в кухню, его качало.

– Выпей чаю, – сказала Ирина Ивановна. – Боюсь, вы не те люди, чтобы легко справиться с такой историей. Сначала она вызвалась тебе помогать, теперь видишь, что получилось... Я все слышала. И про душу. У тебя, наверное, найдется этому научное объяснение. Я не такая умная. Я в это верю.