Два года назад. Июнь
С появлением Интернета мы все уяснили, что истины не существует. Исторический факт – это такая эфемерная штука, которую можно переврать, извратить, выдумать, наконец. И попробуй докажи потом, потрясая старыми печатными фолиантами, что первоначально все было совсем иначе. Множество пользователей, ничуть не сомневаясь, докажут тебе, что строки «Зима! Крестьянин, торжествуя, на дровнях обновляет путь…» – принадлежат Некрасову, потому что именно так написано в Интернете. А даже укорят тебя за невежество, когда ты робко укажешь, что это все-таки Пушкин.
Кира Интернет не любила. Особенно «Википедию». «Свободная электронная энциклопедия», статью в которой может написать любой пользователь, бесила ее непредсказуемостью. Наряду с вполне достоверной информацией там можно нарваться и на совершеннейшую дезу. Поисковики же с завидным постоянством давали ссылки именно на «Вики».
Кто-то недавно сказал: не верьте тому, что в Интернете можно найти информацию. Там лишь ее иллюзия.
И с этим нельзя не согласиться. Знакомая Киры, журналистка, подрабатывающая написанием статей на научную тематику, недавно обнаружила свой текст, растиражированный и переписанный многими авторами. Но не это самое страшное. Прискорбно то, что где-то на некоем этапе переписывания, переделывания и тупого копирования статьи вкралась ошибка, извратившая смысл до обратного. И, что самое смешное, заметила эту ошибку только она – автор статьи. Остальные же тупо публиковали полную чушь.
Кира со вздохом захлопнула ноутбук и спустилась по лестнице во двор. Конечно, с загородной дачи ехать в библиотеку очень не хотелось. Но что делать, если и так дотянула до самого конца. Рукопись застряла на середине, и если сейчас не найти нужную информацию по истории, дальше невозможно будет писать.
Соседский мальчик – маленький белокурый херувим – выдувал в небо мыльные пузыри и, смеясь, глядел, как они улетают.
После рождения Кости и Анфисы Кира долго не хотела иметь детей. Но чем больше проходило времени, тем менее страшными казались трудности беременности и родов. Дети подрастали, уже не оттягивали руки и не занимали все ее свободное время, и Кира стала заглядываться на молодых мам с детскими колясками. Наверное, она все-таки решилась бы родить еще ребенка, но начались ссоры с мужем, а потом и вовсе последовал развод. И вот уже скоро ей сорок…
Мальчик, заметив, что она тоже наблюдает за мыльными пузырями, подбежал к забору и протянул к ней крошечную ручонку с зажатым в ней сокровищем – раствором мыльных пузырей:
– Хочешь?
– Да, Дениска, хочу! – Кира весело засмеялась.
Взяв пластмассовый флакончик, она обмакнула в мыльный состав капроновое колечко и аккуратно дунула в него. Получилось плохо. Образовались всего лишь три жалких пузыря, остальные же мелкими брызгами разлетелись в разные стороны.
– Ты неправильно делаешь, дай я тебе покажу, – серьезно сказал малыш.
– Хорошо, покажи.
Она протянула ему обратно через забор раствор и кольцо.
– Смотри, как надо, – серьезно сказал малыш и очень аккуратно, по-взрослому, выдул целое радужное облачко пузырей. – Поняла? На, теперь ты.
Играя с ребенком, Кира так увлеклась, что забыла о времени. И только когда сработала памятка в мобильнике, она вскочила.
– Ой, Дениска, ты извини, но мне нужно бежать. Я на тренировку опаздываю.
– А ты теннисом занимаешься, как мой дедушка?
– Нет, я на айкибудо записалась. Это такая восточная борьба. Как карате.
– А зачем?
– Понимаешь, страшно женщине ходить одной по ночам. Защитить некому. Вот и приходится самой учиться.
– Вот я вырасту и буду тебя защищать.
– Спасибо, Дениска. Я думаю, из тебя получится отличный защитник. Все, я побежала. А ты без меня не скучай. Хорошо?
Он серьезно кивнул.
– А мы с тобой еще поиграем?
– Обязательно!
Она, улыбаясь, помахала ему на прощание, и он с готовностью затряс ладошкой в ответ.
* * *
По дороге на тренировку, двигаясь в плотном потоке автомобилей, Кира вспоминала юного соседа. Губы ее тут же растягивались в улыбке, и она вздыхала. Какой чудный, солнечный мальчик! Ее дети уже выросли, с ними особо не поиграешь. Да и на разговоры с ней у них редко время есть. Свои интересы, свои дела, секреты какие-то… А тут такая искренность и простота!
Интересно, где родители Дениски? Малыш все время то с бабушкой, то с дедушкой и никогда ни с кем из молодых. А расспрашивать как-то неудобно, мало ли что там за семейные тайны. Тем более что взрослые соседи в отличие от мальчика не слишком-то коммуникабельные люди, уж очень нелюдимо себя ведут. Буркнут при встрече: «Здравствуйте», – и скорее в дом. Отвернутся так, словно стену выстроят.
Мысли Киры плавно перетекли к разговору с Ликой. Все-таки она в чем-то права. Ну какая может быть в ее почти тридцать девять лет любовь? Нет, что-то похожее, конечно же, может быть, но не так много эмоций. Любовь в этом возрасте должна быть более рассудочной, зрелой, что ли, а не охи-вздохи на скамейке.
«Да кому дано судить, какая она, зрелая любовь», – слабо пискнул внутренний голос, и Кира сразу потеряла весь свой бойцовый настрой.
Но какая же обаятельная улыбка у Алексея! Просто дух захватывает. Кира нахмурилась. Нет, так нельзя, надо заканчивать тешить себя иллюзиями, пора серьезней к жизни подходить. Искать кого-нибудь посолиднее, постарше…
Вспомнив, что из-за спешки не успела перед выходом из дома поправить макияж, она быстро взглянула на себя в зеркало и скривилась. Ну так и есть, все плохо. Круги под глазами, щеки запали, нос заострился. А все оттого, что последние дни она много работает, плюс ей совсем не хочется есть из-за жары. И почему-то все время ее не оставляет липкое чувство тревоги. Обычно оно накатывало внезапно и обволакивало ее удушливой пеленой.
Кира считала, что обладает довольно сильной интуицией и потому всегда знает, откуда ждать неприятностей. Но здесь совершенно терялась. Откуда исходит угроза? За что, от кого?
Мерзкий страх забирал все силы, и она впадала в панику.
Может быть, Крымский что-то придумал? Кира вспомнила его сальные ухаживания и намеки на превосходство и вздохнула.
– Да, гадость. Но это не он. Кроме как на мелкие пакости, на большее Крымский не способен. Тогда кто?
Черный «Гранд Чероки» с затемненными стеклами притерся к ней на середине дороги. Сначала она даже не поняла, что это не случайность, а когда он стал настойчиво вытеснять ее с дороги, испугалась. Машина Киры уже хватала колесами обочину, но джип не отступал, все тесня и тесня ее к краю. И только когда Кира поняла, что еще немного и машина перевернется, она ударила по тормозам.
«Зря я не купила пистолет», – затравленно подумала она, разыскивая в «бардачке» флакончик со слезоточивым газом. Впрочем, она была совсем не уверена, что сможет им воспользоваться. Кажется, газ надо распылять только на улице и потом сразу быстро-быстро отбегать, иначе будешь валяться рядом с преступником, обливаясь слезами.
«Чероки» затормозил рядом, с пассажирского кресла вылез высокий крупный мужчина. Он приблизился так быстро, будто телепортировался мгновенно, и уже через секунду висел в окне ее автомобиля, по-хозяйски всунув в салон локти.
– Ты?! – заорала в сердцах Кира. – Что за дурацкие шутки, Андрей! Тебе что, заняться больше нечем!
– Люблю твои креативные приветствия, не то что все эти благовоспитанные дуры: здрасте, простите. А ты с места – и сразу в карьер.
– Не скоморошничай.
– Ты как была тугодумкой, так и осталась. Могла бы сразу остановиться, и никакой гонки тогда бы не возникло.
– Отойди от моей машины, видеть тебя не хочу.
– Спокойно, Ватсон, все под контролем. Я сейчас тихонечко машинку твою спереди обойду, а ты, смотри, не делай глупостей: не жми на газ. Уголовной ответственности за убийство бывших мужей у нас еще никто не отменял.
– Хватит паясничать, – прошипела Кира. – Выкладывай поскорее, чего понадобилось от меня. Я опаздываю.
Андрей вальяжной походкой, неспешно, демонстрируя, что уж он-то никуда не торопится, обошел машину и плюхнулся рядом с Кирой на сиденье.
– Рад тебя видеть, детка, я очень скучал.
Он потянулся губами к ее щеке, но она ловко увернулась.
– Я сейчас расплачусь от умиления, – огрызнулась в ответ.
– Детка, тебе не идет этот тон. Давай сменим его на более дружелюбный.
Андрей редко бывал вальяжно груб, и это настораживало Киру. Обычно он вел себя так, если собирался говорить о чем-то важном, но никак не решался.
– Как тебе моя новая машинка? – продолжал он уводить разговор в сторону. – Вчера только купил.
– И это все, что ты у меня хотел узнать? А ну-ка, освобождай мой салон от своего тела, мне надо ехать.
– Кира. Кирочка! – Голос Андрея стал заискивающим. – Давай поговорим спокойно, как старые друзья. Мне нужен твой совет…
– Андрей, мы с тобой не друзья, а бывшие супруги. Мне в этом видится существенная разница.
– А что, бывшие супруги не могут остаться друзьями?
– Могут. Но это не наш вариант. И второе. Советчицей мне для тебя быть по статусу не положено, это работа твоей жены. Вот к ней за советом и иди.
Андрей радостно засмеялся, удобно разваливаясь в кресле.
– Ты, моя умница, как всегда, зришь в корень. Вот в этом и состоит часть моего главного вопроса. Как думаешь, куда нам лучше поехать в свадебное путешествие – в Италию или во Францию? Или, может быть, в кругосветное путешествие? Морской круиз, к примеру.
– Кому это – нам?
– Тебе и мне. И какой лучше месяц выбрать? Мне представляется идеальным сентябрь. Ранняя осень в Париже – это так романтично!
Он вдохновенно закатил глаза, а потом с прищуром, страстно, взглянул на Киру. Тем самым взглядом, от которого раньше у нее подкашивались ноги и перехватывало дыхание.
Но сейчас ей все увиделось как под микроскопом: четко и ясно.
«И как я раньше не замечала, что за этой бравадой, показной грубостью и позой стоит банальная трусость. Да он до потери сознания боится отказа, боится, что я замечу его слабость и отчаянное желание не упасть лицом в грязь».
Раздражение и страх сразу улеглись, и она почувствовала себя уверенно. Спокойно и расслабленно откинувшись на спинку кресла, Кира сказала:
– Осень в Париже? Да, чудесно. Об этом можно только мечтать. Вот только есть один малюсенький нюанс.
– Какой?
Он тут же напрягся, и глаза его испуганно заметались. Кира злорадно усмехнулась:
– Никакого «мы» давно не существует. И я тебе скажу больше, никогда в будущем не будет существовать.
– Кира, не торопись, у нас все-таки двое совместных детей.
– Спохватился, – усмехнулась она. – Дети выросли давно, им уже ежедневное присутствие папы не требуется.
– Думаю, ты не права, – вкрадчиво начал Андрей, – я категорически не согласен с твоими выводами. Может быть, у тебя кто-то есть? Ты только пойми, никто и никогда не будет тебе ближе, чем я…
Она, слушая его, с тоской подумала, что на тренировку можно уже не торопиться. За десять лет совместной жизни Кира хорошо уяснила: если бывший начинает ее в чем-то убеждать, то быстро избавиться от него не удастся. Проще согласиться со всеми его просьбами, но на такой исход разговора она категорически не согласна.
Отбиться, хотя и не без труда, удалось от него только через полчаса. И то лишь потому, что Андрею позвонили с работы и он заторопился на встречу. Правда, просто так он уехать не смог: напоследок пригрозил в ближайшее время вернуться к незаконченной беседе.
Остыла Кира после разговора на удивление быстро. Точнее, злость куда-то испарилась, едва только на повороте показался спортивный комплекс. На душе просветлело, и стало отчего-то смешно. Кира остановила машину, подхватила с заднего сиденья сумку и побежала по ступеням. Ее группа уже, наверное, закончила занятия, но надежда, что удастся все-таки позаниматься, не умирала.
Охранник – лысый черт с кустистыми бровями – подмигнул ей желтым глазом и ткнул пальцем в автомат.
– Вон там бахилы, красавица, возьми. У нас тут порядки строгие.
– А вы новенький? Вроде бы я вас раньше не видела, – улыбнулась она.
Автомат выплюнул синий комочек, и Кира торопливо натянула бахилы на ноги.
– Новенький, – осклабился он, – сегодня первый раз заступил. Только вот пусто что-то тут у вас, скучно.
– Так лето же, все в отпусках. Только наш Василий Васильевич да еще пара энтузиастов и занимаются со спортсменами.
– И не лень же им, – протянул «черт» и сладострастно закатил глаза. – Хотя, если бы ко мне такие красотки тренироваться ходили, я бы тоже без выходных пахал.
– Они и так мимо вас каждый день ходят, – фыркнула Кира.
– Эх, – погрустнел лысый, – вот тебе смешно!.. А я, быть может, рожден для великих драматических ролей! Как птица для полета. А вместо этого всю жизнь козлом по сцене ТЮЗа проскакал. И где справедливость?
Он вздохнул и скорбно вытер невидимую слезу. Это вышло у него так комично, что Кира не выдержала и засмеялась.
– Не знаю как драматический, а комедийный талант у вас, безусловно, есть. Ладно, я побежала. И так опоздала уже, может, хоть немного позаниматься удастся. В другой раз дольше поболтаем.
– Беги, чё уж, – махнул рукой лысый и, проводив ее взглядом, добавил: – В другой раз… Какой там другой! В нашем возрасте каждый день может оказаться последним.
Боль в груди колыхнулась и поползла по руке к пальцам. Лысый достал нитроглицерин и, сунув под язык, полез в сумку. Там, в малом потайном кармашке, у него лежали сердечные капли и кубик сахара. Воровато оглянувшись, не видит ли кто, он накапал лекарство на сахар и, сунув его в рот, откинулся на сиденье. Он мужчина еще хоть куда, и негоже красоткам знать, что у него порой болит сердце.
* * *
Зал – высокий, светлый – сейчас был пуст. Кира пробежала к раздевалке, быстро переоделась и вылетела обратно. Василий Васильевич стоял с каким-то худым смуглым мужчиной, что-то оживленно обсуждая. Увидев Киру, кивнул ей и махнул рукой на татами, приглашая присоединяться. Она разулась и села в отдалении от всех у окна. Пока людей мало, можно расслабиться и помедитировать немножко.
Цветные пятна замелькали перед глазами, слились в яркий луч и рассыпались золотистым дождем. Кира вдруг снова пережила свое первое появление в этом зале и все, что предшествовало тому.
Тогда здесь было полно людей. Теннисисты, стучащие крошечными мячиками о столы, бодибилдеры, усердно накачивающие мускулы, и, конечно же, айкибудисты. Они двигались на татами красиво, плавно, и Кира завороженно застыла, любуясь ими.
– Это похоже на танец, я тоже хочу так научиться, – повернулась она к подошедшему Васильевичу.
– Айкибудо – это философия. А танцам учат в соседнем зале, – насмешливо оборвал ее он.
Кира тут же пристыженно умолкла. В юности у нее была попытка овладеть приемами карате, но до черного пояса она так и не дошла. Точнее, она вообще до экзаменов в конце года не доучилась, потому что вскоре вышла замуж, потом забеременела, и ей стало не до тренировок. К мысли, что хорошо бы все-таки закончить начатое, она возвращалась постоянно. Но постоянно не хватало или времени, или денег. Когда появилось и то и другое, ею вдруг овладела робость. В ее-то возрасте – и вдруг снова начинать?!
Все решилось случайно. Однажды она забыла дома ключи и пришла к дочери на тренировку за вторым комплектом. Анфиса занималась на беговой дорожке, но, увидев в дверях Киру, помахала ей рукой. Пришлось ее ждать.
В раздевалке, куда Кира вышла из зала, толпились родители малышей из секции айкидо. Они так оживленно что-то обсуждали, что Кира невольно начала прислушиваться.
– Следующая тренировка в пятницу, в девятнадцать часов, – сказал невысокий крепыш лет сорока.
– Как так? А когда объявление было? – занервничала крашеная блондинка в синем. – Я не смогу, уже билеты в театр взяла.
– Так Галина Игоревна же неделю назад еще объявила, – поддакнула плотно сбитая дама неопределенного возраста с короткой седой стрижкой. – Теперь все время так будет, по новому расписанию.
– Ну это хорошо же, Маша, – обратился к блондинке крепыш, – не надо будет торопиться после детской тренировки. А то у меня вечно накладки получались.
– Извините, а где вы занимаетесь? И чем? – не выдержала Кира.
– Секция айкидо, для взрослых.
Быстро записав продиктованный крепышом адрес, она сунула лист в карман и… благополучно вытряхнула его неизвестно где и как. Во всяком случае, когда она пришла с Анфисой домой, в кармане бумажки не оказалось.
Конечно, можно было отправиться через неделю на тренировку еще раз, найти тех же родителей и опять их расспросить. Но Кира легкомысленно понадеялась на свою память. В итоге перепутала здания и попала совсем в другой клуб и к другому тренеру. Недоразумение выяснилось тут же, но ничего менять Кира не стала.
«Раз так случилось, – подумала она, – значит, в этом есть какой-то тайный смысл».
Какой, до недавнего времени выяснить у нее не получалось. Ну, кроме того, что занятия ей нравились, пусть и не слишком-то айкибудо оказалось похожим на танец.
* * *
Золотистый дождь сформировался в большой шар и, опустившись вниз, обволок с головы до ног искрящимся светом Киру. Ей стало так легко, как в детстве, когда наконец наступает праздник. И губы невольно растянулись в улыбке.
Она чувствовала, что чей-то взгляд настойчиво сверлит ей затылок. Повернулась и замерла с открытым ртом.
Около тренера стоял не смуглый и кареглазый незнакомец, а светлый и голубоглазый Лес. Это именно он настойчиво смотрел на нее.
– Здравствуйте, Кира, – Алексей подошел к ней и присел рядом. – Не правда ли, в последнее время бог или судьба постоянно сводят нас.
– А может, вы просто преследуете меня?
– Ничего не имею против вашей версии и даже с удовольствием принял бы ее на вооружение, – засмеялся он. – Но я здесь постоянный посетитель, а вот вас вижу впервые.
– А я всего-то третий раз пришла.
– Вот видите. Мы бы все равно встретились, потому что Василий мой друг и я частенько прихожу к нему на тренировки. Размяться.
– А почему же я до сих пор вас не видела? – не поверила Кира.
– Потому что вы слишком мало занимаетесь, и ровно три прошлых занятия я пропустил.
– Выходит, рано или поздно мы бы встретились…
– Именно об этом я вам и говорю.
– Странно как-то. Не знаю, кто тот шутник, что подстраивает наши встречи, но лучше садитесь от меня подальше.
– Вы чего-то боитесь?
Он так искренне удивился, что Кира неожиданно для себя сказала ему правду:
– Разумеется. Я боюсь влюбиться в вас.
Она сказала это таким тоном, что понять, шутка это или нет, было сложно. Он ответил ей тем же:
– А я мечтаю, чтобы это случилось.
Кира предпочла промолчать. Бог его знает, а если он просто так неудачно острит? Поэтому до конца тренировки она старательно делала вид, что не замечает Алексея, а потом сбежала, едва увидев, что он скрылся в раздевалке.
«Ну чего ты боишься? – уговаривала она себя по дороге домой. – Так больше нельзя, невозможно постоянно прятаться. Да и с тренировками теперь что делать? Не бросать же из-за него!»
Дома было пусто и тихо. Кира вышла на балкон, оперлась на перила, свесив кисти рук вниз, с наслаждением зажмурилась. Пахнет медом и липой, а вечер теплый, ясный. В такие вечера хорошо бродить по аллеям парка с мужем или другом, и говорить, говорить…
Она вдруг так ясно увидела себя идущей рядом с мужчиной по темной аллее, услышала свой смех, что вздрогнула и открыла глаза. Тот мужчина был в белом – любимом цвете Алексея, и у него оказалось его лицо.
– Кира! Кир, ты спишь, что ли? Я тебе битый час по телефону не могу дозвониться. А домофон у вас сломан, вообще никаких признаков жизни не подает.
Внизу около дверей подъезда подпрыгивала в нетерпении Лика.
Кира свесилась вниз и крикнула:
– Попробуй вначале буковку «С» набрать, а потом уже номер моей квартиры. Там заедает что-то.
В квартире сразу раздался звонок, и Кира побежала открывать.
– Что у тебя с голосом? Чего ты хрипишь? – спросила она, едва Лика появилась на пороге.
– Простыла.
Глаза и нос ее были красными, но в том, что виноват в этом насморк, Кира сильно сомневалась. Скорее Лика много и долго плакала перед визитом к ней.
Небрежно скинув легкие лодочки и не обращая внимания на то, куда они полетели, Лика прошлепала босиком в гостиную и плюхнулась в кресло.
– У тебя выпить что-нибудь есть? – сипло спросила она. – Нажраться хочу.
– Коньяк.
– Лучше водку.
– Пей, что дают, и не выделывайся, – буркнула Кира. – Водки у меня нет и сроду не было.
– Нажираться коньяком – это дурной тон. Ладно, давай с лимоном. Я без него коньяк не пью.
– Ну и зря. Лучше с горьким шоколадом.
Лика вздохнула.
– Мне сейчас хоть с коровьим навозом – все однопупственно.
И по ее щеке скатилась одинокая слеза.
Кира испуганно побежала на кухню. Вскоре Лика, всхлипывая и перемежая рассказ стонами и охами, выкладывала очередную свою эпопею.
– Нет, ну ты представляешь, Кир? Как только начинаю серьезный разговор, он просто уходит от ответа. Вот что мне делать, а? Устала раскачиваться, словно на палубе в шторм. У меня скоро морская болезнь от этой «качки» начнется.
– Лика, может, это оттого, что он женат? – как можно мягче спросила Кира, опасаясь ее гнева. Как выяснилось, опасалась не зря: Лика взорвалась и начала орать:
– На ком?! На этой старухе? Кира, не смеши меня, там давно номинальные отношения.
Она расстегнула пуговки на блузке, обнажая полную грудь, энергично помахала салфеткой и вытерла зареванное лицо.
Кира, впрочем, уже была мыслями далеко. Слово «старуха» задело ее, и она погрузилась в мрачные размышления. «Старуха. Вот кто я для него. И с этим ничего нельзя поделать: сколько бы лет ни прошло, все равно он будет моложе, а я – старше».
Она задумчиво протянула руку к вазе с конфетами и, меланхолично взяв одну, сунула ее в рот.
– Кира, ты что, не слушаешь меня? – вернула ее к действительности Лика. – Я говорю, вот как так может быть, а? Мы с ним ночи напролет в аське просиживали, болтали обо всем. Все нормально было, все хорошо, и вдруг – бац! – будто подменили его. На полуслове разговор оборвал и ушел из Сети. Я мучилась, переживала. Думала: что там у него случилось, пожар, что ли? Нет, ну правда – мало ли какие неприятности могут быть! Уже мысли всякие в голову лезли, то он на больничной койке мерещился, то еще что-то. Я так нервничала и переживала, хоть хватай сумку да в аэропорт беги. А он спустя три дня появляется как ни в чем не бывало. И опять «прости, не мог предупредить» и так далее. А эсэмэску сбросить нельзя было? Нет, ну я так больше не могу, я устала!
Лика уткнулась Кире в плечо и опять заревела.
– Ликусь, ну не плачь. На конфетку. – Кира подвинула ей вазу. – А может, ну его, а, Лик? Знаешь, моя бабушка говорила: «Коль понравился кто – хватай и держи. А если вырывается он, то бросай и беги». Все равно счастья с ним не будет.
Глаза у Лики моментально высохли, она отстранилась от Киры и, проглотив не до конца прожеванную конфету, с упреком сказала:
– Ты бываешь страшно бесчувственная. Просто сухарь какой-то. Как тебе вообще с такой психологией удалось не только замужем побывать, но еще и детей нарожать? Я уж молчу про то, как ты за своим Андрюшенькой убивалась поначалу. Чего же ты сразу его не послала, а? Все равно ж ясно было, что ничего хорошего у тебя с ним не получится!
– Хорошо, Лик, извини. Тебе, конечно, виднее.
Кира обиженно отодвинулась. Словно избавляя ее от лишних переживаний, домофон ожил и тревожно завыл.
– Ты что, кого-то ждешь? – нервно заерзала Лика. – Я надеюсь, не мужчину? А то я тут зареванная сижу, с красным носом, а вдруг там принц, да не один.
– Ага, с конем, – разозлилась Кира. – Не мели чепухи, кто-то ошибся.
Звонок, действительно, тут же смолк, и Кира удовлетворенно кивнула:
– Вот видишь – это не ко мне.
– Н-да? Ладно, я все равно пойду себя в порядок приведу. Разнюнилась я чего-то не по делу.
Она взяла сумку, достала из нее сотовый телефон и, убедившись, что новых эсэмэсок нет, помрачнела.
– Что там? – спросила Кира.
– В том-то и дело, что ничего. Не пишет, гад, – она сунула обратно в сумку мобильник и направилась в ванную.
Светлая, нежно-лимонного цвета бабочка впорхнула в комнату. Кира протянула руку, чтобы поймать ее, и неловко зацепила вазу из тонкого богемского стекла, она упала на пол и разбилась.
И тут в дверь постучали. Кира подняла несколько крупных осколков и пошла к двери. Вазочку было ужасно жалко. Высокая, с витой ножкой, она напоминала узкий бокал и была стилизована под керосиновую лампу. Кира ее купила когда-то давным-давно, когда ездила со школьной экскурсией в Чехословакию.
За дверью стоял Алексей.
– Это к счастью, – сказал он, кивнув на осколки в ее руках.
– Вы?!
– Взял на себя смелость прийти без приглашения, надеюсь, не из-за меня разбили? Я старался сильно не стучать.
– Правда ваша, звонок давно нужно починить. Но это не из-за вас, я только хотела поймать бабочку.
– Счастье нельзя поймать, ему просто надо подставить ладонь. Я привез забытую вами вещь. Это же ваша?
Он протянул косметичку. Конечно, Кира сразу узнала ее, но зачем-то проверила содержимое и, широко раскрыв глаза, протянула:
– Не может быть! Странно, действительно моя… Откуда она у вас?
– Вы ее забыли в раздевалке.
– Я ничего не понимаю. Мне кажется, я ее не доставала. Выпала из сумки, что ли… – растерянно пробормотала Кира.
– Одна из девушек-спортсменок после вашего ухода принесла эту косметичку в кабинет к Василию Васильевичу. Сказала, что она ваша. Поскольку я еще был там, то предложил завезти ее к вам домой. Тем более что мне по пути.
Дверь квартиры напротив приоткрылась, и оттуда высунула свой остренький любопытный нос Вероника Кузьминична – пожилая соседка Киры. Она, ничуть не стесняясь Алексея, жадно разглядывала его, по-видимому, собираясь пойти в атаку. Не дожидаясь, когда старушка откроет рот и задаст свой первый вопрос, Кира пропустила Леса в прихожую и бодро прокричала:
– Здравствуйте, Вероника Кузьминична!
– Чего кричишь, – ворчливо огрызнулась та, – я хорошо слышу. Ну, может, иногда только чуть похуже. Здравствуй, здравствуй, коли не шутишь.
– Скучаете? – из вежливости спросила Кира, собираясь юркнуть следом за Лесом, но соседка ответила:
– Сегодня такой вечер хороший, сначала «Минута славы», потом «Юрмала», а затем Коля Басков поет. А вот колено отказало. Сходила к врачу, выписал он мне три укола. Семьсот рублей отдала! Сделала. Как мертвому припарка. Опять пошла, мази выписал, растирку. Столько денег, столько денег потратила! И опять ничего, как болело колено, так и болит. – И торопливо продолжила: – На неделе сына упросила, он мне Малахова на диск записал и сразу принес. Два дня назад села, смотрю, а там доктора показывают. Седой такой, симпатичный. И как раз все про колени. Купите, говорит, жир, смешайте со скипидаром и разотрите колено. Так я сразу сына послала, он купил, и я все по рецепту сделала. И полегчало! Вот, смотри, – она выставила вперед ногу и подвигала ею в разные стороны, будто делая танцевальные движения.
– Вероника Кузьминична, я очень рада за вас, – сказала Кира. – Не болейте больше.
Она поспешно, пока старушка не вспомнила еще какую-нибудь душещипательную историю, юркнула в квартиру и закрыла за собой дверь. Алексей терпеливо ожидал ее в прихожей, в то время как из ванной все еще доносился звук льющейся воды.
– Я думала, не отделаюсь так быстро, – с облегчением перевела дух Кира, прислоняясь спиной к стене, – это самый страшный кошмар моих домашних будней. Вероника Кузьминична старушка хорошая, но очень уж любит поговорить. К тому же она глуховата, и диалога с ней в принципе не получается. Сегодня мы на редкость легко отделались. Надеюсь, она не придет попросить немного соли или спичек.
– Милая бабуля, – мягко улыбнулся Лес. – Но глаза у нее – просто сканер какой-то. Я думал, она с меня стружку снимет, так внимательно разглядывала.
– Вот. Значит, вы меня понимаете. Проходите в комнату, Алексей. Я сейчас.
Она прошла к ванной и, тихо постучав, окликнула:
– Лика! У тебя все нормально?
Вода тут же перестала течь, щелкнул замок, и в проеме появилась бледная физиономия подруги.
– Ой, чего-то худо мне, – с трудом выдавила она. – Кажется, я заболела.
– И правда, неважно выглядишь, – испугалась Кира. – Вы с аристократом предохранялись?
Томность сразу слетела с Лики, и она бесцеремонно покрутила пальцем у виска:
– Совсем, да? Ты же прекрасно знаешь мое отношение к размножению. Во-первых, люди рождаются вовсе не для того, чтобы плодиться. И во-вторых, в этом мире у меня другая миссия.
– Это какая же? Напомни, пожалуйста, – иронично предложила Кира.
– Высшая. Кто у тебя там? – Лика мотнула головой в сторону комнаты, откуда доносились шаги.
Похоже, гость осматривал хозяйское жилище.
– Знакомый, вместе тренируемся в секции айкибудо.
– Ах да, я ж забыла, что ты теперь спортсменка. Вот только что это – румянец на щечках, глазки блестят. Интересненько. Ты уверена, что он просто знакомый?
Лика, бросив сумочку на столик у зеркала, быстро шмыгнула в гостиную.
* * *
Пока Кира и Лес оживленно болтали, Лика сидела с совершенно неподражаемым выражением лица. В нем легко читалась целая гамма чувств, от искреннего изумления до легкой зависти. Она машинально разворачивала шоколадные конфеты и засовывала их в рот, даже не замечая, что наносит урон как вазочке, которая стремительно пустела, так и своей фигуре.
– Над чем вы сейчас работаете, о чем будет новый роман? – заинтересованно спросил Лес.
– Убийство в Эльдорадо. У меня там мифические существа, плазмоиды, сущности, переселение душ и прочие странности.
– О, я это люблю, – оживился Лес. – Могу помочь с подбором материала. У меня друг – Коля Санин – большой специалист по всяким аномальным объектам, в том числе по плазмоидам и пейнам. Кстати, в сентябре он собирается в экспедицию на Кавказ, звал меня присоединиться. Уверен, Николай будет очень рад, если и вы пойдете с нами.
– С чего бы это, он разве меня знает?
– Он читает ваши книги. Так как, рискнете?
– Очень заманчивое предложение. Надо подумать, – Кира смущенно засмеялась.
– Время есть, до сентября еще далеко. Но очень рекомендую соглашаться, я бы от такого предложения не смог отказаться. Будет очень интересно, обещаю, вы не пожалеете.
– Откуда вы знаете?
– Я уже был в двух экспедициях с Саниным: на Аркаиме у «Лабиринта желаний» и на молебкинской аномальной зоне. Хотите, фотографии покажу?
Глаза у Киры загорелись, и она воскликнула:
– Конечно, хочу! Всегда мечтала там побывать! А у «Лабиринта желаний» вы что-нибудь загадали?
– Да.
– Исполнилось?
– Почти. Надеюсь, исполнится полностью.
– Я слышала, поверье есть, что «Лабиринт» может забрать в плату за исполнение желания семь лет жизни. Не боитесь?
– Нет.
И он так посмотрел на Киру, что Лика поперхнулась и вскочила:
– Ой, ребята, я вспомнила: меня в офисе ждут. Кируля, прощай, заеду в другой раз поплакаться, поболтать.
– Какой офис, ночь же скоро, – удивилась Кира.
– А у меня вторая смена. Срочные дела. Рада была познакомиться, – она пожала руку Лесу и торопливо шмыгнула в прихожую.
Кира двинулась за ней. У самых дверей Лика повернулась и громко зашептала:
– Слушай, подруга, чего ты мучаешься? Переспи с ним и остынь. Но только дальше этого не заходи.
– Что? – опешила Кира.
– Я говорю, замуж за него не надо. Мать, тебя несет. Это лишнее. Поверь мне – это не тот вариант, который нужен для жизни.
– Ты что, Лика, какая муха тебя укусила?
– Нет, я обеими руками «за», но только для здоровья. Ш-ш-ш, – она приложила палец к губам. – Строго между нами. Парнишка что надо, я тебя очень хорошо понимаю. Тем более что ты в отличие от меня уже… сколько лет спишь одна? Пять?
– Шесть.
Лика состроила гримасу, сведя глаза в кучу.
– Мазохистка. Так нельзя, надо иногда давать себе волю. Ладно, дети мои, я оставляю вас. Наслаждайтесь здоровым сексом, но не забывайте о последствиях.
– Я… – Кира хотела возразить, что отношения у нее с Лесом чисто платонические и так далеко еще не зашли, но не успела. Лика послала ей воздушный поцелуй и скрылась за дверью.