Глава 42. Операция «Фига»
Все происходило более-менее точно по нашему с комиссаром Риво сценарию: к моему прибытию в Булонский лес к месту встречи с мадам Бишу (или попросту Натали) к аллее от входа Порт Мюет должны были уже подтянуться полицейские в штатском.
Припарковавшись неподалеку от входа, я вылез из машины и внезапно ощутил озноб, но тут же порадовался, что, благодаря прохладной сырой погоде на мне — утепленная куртка, под которой совсем незаметен бронежилет, надеть который меня чуть ли не силой заставил комиссар Риво. Распрямив плечи, я огляделся и, не заметив нигде милейшую Натали, сунув руки в карманы джинсов, неторопливо направился по аллее в лес.
Здесь прогуливались влюбленные парочки и одиночки, дамы с собачками и молодежь в наушниках, а я гадал, кто из них закамуфлированный полицейский. Я шел, углубляясь в лес, а мадам так нигде и не просматривалась. В конце концов, притомившись от ожидания, я дошел до первой же скамейки в кустах и уселся, твердо решив никуда не двигаться отсюда, пока не появится мадам со своим чемоданчиком.
Я просидел минут десять, потихоньку остывая и снова начиная чувствовать легкий озноб, когда неожиданно услышал за спиной голос мадам — пардон, голос прекрасной и зловещей Натали:
— У вас потрясающая фигура, Ален.
Не успел я обернуться, как она уже стояла передо мной — стройная брюнетка в узком черном пальто, с кудряшками, небрежно падающими на лоб. Она вполне дружелюбно мне улыбнулась и, невзначай продемонстрировав элегантный чемоданчик цвета беж, чуть кивнула, словно приглашая прогуляться по совершенно пустынной аллейке вдоль высоченных буков.
Едва я поднялся, как она подхватила меня под локоток.
— И где же ваш хваленый чемоданчик для рекламной продукции фирмы «Сады Семирамиды»?
С видом бывалого жмота я усмехнулся.
— Я подумал: а зачем заимствовать у отца лишний чемоданчик? Он довольно дорого стоит, а ваш груз, — тут я с особой выразительностью улыбнулся мадам с полупоклоном, — ваш груз так миниатюрен…
Свободной рукой я пошарил в кармане куртки и извлек сверток, тщательно закрученный в фирменный пакет «Садов» из серебристой фольги.
— Сами видите, оказалось, вполне достаточно фирменного пакета.
Надо сказать, здесь был самый слабый момент всей нашей операции — в первый же день, пока я ожидал реакции мадам, майор Лучников, по моей просьбе, скинул мне по «мылу» фото тринадцати яиц Фаберже, точные копии которых были изготовлены для российского мистера Икс и потом дерзко похищены для мадам Бишу. Но вот какое именно из этих яиц находилось в желудке Билли, оставалось для нас секретом. Так что если прямо сейчас милейшая Натали потребует меня продемонстрировать ей свой товар…
— Признаюсь, мне до сих пор не верится, что вы настолько состоятельная дама и… И что согласны выложить сто тысяч евро за какое-то, пусть и золотое, яичко! — Я постарался усмехнуться как можно более нахально, одарив мадам взглядом жадноватого до денег красавца. — И если вы реально принесли с собой всю сумму…
В этот момент мы приблизились к влажной после дождя скамейке, к которой мадам решительно меня подвела и чуть ли не силой усадила рядом с собой, колено к колену, волнующе рядом, волнующе плотно — на мгновенье мне даже показалось, что мы по некоему эзотерическому обряду надежно прилепились друг к другу, как истинные супруги, став единой плотью.
— Спокойно, мой милый. — Ее голос звучал вкрадчиво и одновременно с легкой угрозой. — Сиди и слушай меня, здесь нам никто не помешает. Так вот, ты абсолютно прав: я с собой денег не принесла. Видишь ли, не так просто снять со счета столь кругленькую сумму, к тому же у меня на это совершенно не было времени…
Тут я весьма натурально дернулся, словно собираясь в панике бежать подальше от жестокой обманщицы, заодно унося золотое яичко. Но мадам на удивление цепко держала меня: левой рукой она крепко обхватила меня за плечи, в то время как правая с пистолетом тихонько шмыгнула к моему горячему сердцу.
— Милый Ален, ты не представляешь, как мне жаль столь быстро с тобой расставаться — признаюсь, ты на редкость симпатичный мальчишка, — тут она даже хихикнула не без кокетства. — Вот только последнее золотое яичко Фаберже для меня гораздо ценнее, прости меня за фривольность, двух твоих. Тем более я могу найти в Париже десятки таких же красавчиков.
Она прижимала к моему сердцу холодное дуло пушки и ворковала мне на ушко свои скабрезности, а я почувствовал, что еще немного, и грохнусь без чувств от излишнего напряжения. Но мне следовало продержаться еще несколько минут, раскрутив мадам на полное признание своей вины — под воротничком куртки у меня был аккуратно пристроен крошечный, но весьма чувствительный микрофон, через который в настоящий момент наш диалог легко прослушивался комиссаром Риво — жаль только, бедняга ни слова не понимал по-русски.
— Подождите, — сдавленно-испуганным голосом проговорил я. — Я не понимаю, ведь вы же сами дали мне свою визитку! Еще тогда…
— Кажется, мы с тобой на «ты» и договорились, что ты будешь называть меня просто Натали? — красиво нахмурилась мадам, чуток сильнее ткнув мне в бок своей пушкой. — Ну?..
— Натали, — покорно выдохнул я, криво улыбаясь. — Но я же не знал… И потом, у вас… у тебя был другой. Убийца! Интересно, как вы нашли друг друга? Сначала он убивал, потом ты убила его. Как и меня сейчас!
— Такова жизнь, как говорят наши обожаемые французы, — на этот раз в голосе мадам прозвучал оттенок горечи. — Морис был красивым парнем и великолепным любовником, но чересчур жестоким человеком. Знаешь, как он вынимал яйца из московских дворняг? Он никогда не делал беднягам обезболивающее, только укол, который их обездвиживал. Ему нравилось видеть ужас в глазах несчастных тварей. Уже тогда я подумала, что однажды Морис точно так же может прирезать и меня. Кто первый — я или он? Я его опередила, красиво уложив на могиле Нижинского — точно так же, как он это делал с трупами своих жертв…
Она проговаривала все это вполне внятно, в самое ухо, заставляя поеживаться — признаюсь, было во всем этом нечто волнующее: сексуальное возбуждение и смертельный ужас.
— Тебя, мой дорогой, я пристрелю сейчас точно так же. Мы с Морисом присели у могилы Нижинского, я рассказывала ему об этом танцовщике и его трагической судьбе. Сказала, что он чем-то похож на него — не внешностью, но сумасшедшей душой, неистовостью. Поцеловала голубоглазого красавца вот так же, как сейчас целую тебя — в ушко…
Я нервно рассмеялся, снова поежившись и снова попытавшись вырваться из цепких объятий зловещей мадам. Она была сильной — поцеловала, как и обещала, меня в ушко, на мгновенье чуть отстранилась, глядя мне в глаза своими черными глазищами.
— Ну вот и все. Сейчас ты отлетишь на небеса, а я выну сокровище из твоего кармана и оставлю тебя одного на скамейке в Булонском лесу…
Позже я не раз пытался припомнить свои ощущения в те несколько секунд, когда по задумке мадам Бишу я должен был «отлететь на небеса». Но, как говорится, «все смешалось в доме Облонских» — нервное перенапряжение, бешеный стук сердца… в те мгновения я не смог бы ответить на простейшие вопросы, не то что запомнить ощущения.
В одно мгновенье что-то так сильно встряхнуло меня, что я был близок к потере сознания. Все же я понял — она выстрелила. Мне удалось вполне натурально завалиться на спинку скамьи и закрыть глаза, надеясь, что милая убийца не сделает контрольного выстрела в голову.
Впрочем, мадам, вероятно, была уверена в моей смерти. Она сунула руку мне в карман, ловко достала тот самый сверток. Быстро оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, она торопливо размотала фольгу.
— Merde!
Что ни говори, а ругательство прозвучало со всей гаммой полагающихся чувств. И бедняжку Натали можно было понять: еще бы — угрохать красавца Алена и остаться в буквальном смысле с фигой в руках — то бишь с двумя свеженькими плодами фиговых деревьев в фольге. Здесь, кстати, без ложной скромности хотел бы сообщить, что идея с фигой пришла в голову именно мне, я даже назвал всю операцию «Фига» — правда, так и не смог ясно и четко перевести это для комиссара на французский язык.
— Merde!
Тут уж я не удержался и от души подыграл убийце. Сначала тихонько, жалобно застонал и моментально, без паузы, вскочил на бодрые ножки, изумленно распахнув миру глаза и восторженно всплеснув ручками: «О господи, так я уже на небесах?!»
Надо отдать должное мадам: она не ужаснулась ожившему «трупу», не впала в истерику, даже не закричала ничего нецензурного по-русски или по-французски. Прекрасная Натали попросту вытянула вперед руку с крепко зажатым в ней пистолетом, и вот теперь мне пришлось отчаянным прыжком в сторону спасать свою молодую жизнь, потому как воительница принялась палить в меня. К счастью, прыгучестью меня бог не обидел, и я ломанулся в ближайшие кусты, спасаясь от пуль разъярившейся Натали.
— Стоять! Полиция!
Слава богу, полиция не заставила себя долго ждать. Одновременно с металлическим голосом из-за ближайшего дерева на преступницу бросился полицейский, и все мгновенно преобразилось, как на съемочной площадке какого-нибудь боевика. Откуда-то появилась целая армия ажанов, с воем подкатили машины, в том числе и «Скорой помощи», куда меня без вопросов засунули, и очень кстати, потому что едва надо мной склонился врач, осторожно снимая мою куртку, как я наконец-то отключился — повторюсь, от избытка чувств.
