Глава 33. Смерть убийцы
Я подъехал к уже почти родным воротам кладбища около полуночи. Вновь меня встретил полицейский, на этот раз лишь кивнув, и повел на место, в прямо противоположную часть кладбища. Только тут, двигаясь по чуть шуршащему гравию мимо живописных могил и гигантских деревьев, я вдруг почувствовал резкую смену настроения: это было нечто, что трудно объяснить словами, что витало в самом воздухе, в сумрачных тенях кладбища, вокруг возникающих из тьмы надписей на могильных камнях.
Таинство смерти! Я словно шагнул в другое измерение, где все равны, где нет королей и плебеев, а лишь одни бессмертные души — белые или черные.
— Это здесь… — сказал полицейский.
В тусклом свете фонарей я сначала увидел спину склонившегося над чем-то комиссара, а затем, как только он развернулся ко мне, отступив чуть в сторону, и своего «знакомого» убийцу.
Что ж, и эта смерть была оформлена по примеру предыдущих: парень, словно в глубочайшей задумчивости, сидел, запрокинув к черному небу бледное лицо с остановившимся взглядом широко распахнутых глаз, спиной опираясь о колени бронзового шута, который, подперев скулу рукой, с печальной гримасой смотрел в затылок трупу.
— Представьте себе, это тоже могила русского — танцора Вацлава Нижинского, — проговорил комиссар, невольно понижая голос, словно лунная ночь и молчаливое окружение могил не давали ему права нарушать святую тишину. — Я бы и знать не знал, кто это, но моя супруга всю жизнь просто обожает балет; буквально на днях прочитала мне статью в журнале про этого самого Нижинского. Господи, да она мне о нем все уши прожужжала!
Вот так смерть убийцы дала мне уникальный шанс увидеть могилу артиста балета в лунном свете. Невольно шевеля губами, я попытался прочитать скромный текст на могильном камне: Вацлав Нижинский, даты жизни и смерти…
И тут же на память пришли строчки из дневников уже полусумасшедшего Нижинского — книга случайно попала мне в руки в прошлом году и была прочитана залпом, оставив сильнейшее впечатление: «Шекспировские клоуны, у которых так много юмора, мне симпатичны, но у них есть злобные черты, из-за чего они отдаляются от Бога. Я ценю шутки, так как я Божий клоун. Но я считаю, что клоун идеален, только если он выражает любовь, иначе он не является для меня Божьим клоуном…»
У меня мгновенно появилась мысль, что убийца нашего убийцы также читал дневники Нижинского и с долей черного юмора пристроил тело своей жертвы — при жизни человека с ангельским ликом и черной душой — у ног «Божьего клоуна».
…Комиссар негромко переговорил с прибывшими экспертами, кивнул и отступил в сторону, дав приказ действовать. Тут же откуда-то из тьмы выступили доселе невидимые мне санитары: они быстро и аккуратно уложили труп в мешок, застегнули молнию, перекинули на носилки и понесли тело на выход по той же аллее, по которой пришли сюда мы.
— Что скажете? Ну и денек, — только и выдохнул комиссар, глядя на меня устало закрывающимися глазами. — Судя по всему, наше дело, вместо того, чтобы распутываться, наоборот все сильнее закручивается. Еще немного, и я перестану понимать, кто кого и за что убил и есть ли вообще виновный? До сих пор я был уверен, что существует убийца-одиночка, безжалостно убирающий всех своих вчерашних помощников в некоем совершенно непонятном деле. И вот — убит он сам! Не сбит машиной, не забит в общей драке — убит! И снова труп на могиле. Жаль, мы не можем закрыть кладбище хотя бы на пару дней, пока все эти убийства уже наверняка не прекратятся! Мы приезжаем за телом, увозим его, кладбище вновь открывают для посещения туристов; на следующий день — нате вам, получите новый труп! О господи, кто же все это мог сотворить?
И тут же, словно произнесенный монолог дал новое направление его мыслям, комиссар обернулся в темноту, дав резкие и четкие команды — осмотреть все вокруг, а также с утра опросить все местное население, особенно собачников, что вечером выгуливают в окрестностях своих собак, — вдруг кто-то что-то видел.
Из темноты в очередной раз выступили новые персонажи — инспекторы полиции, и я подумал, что на этот раз все слишком напоминает театр марионеток: щелчок пальцев — и перед вами один персонаж, еще жест — и его место занимают новые лица. Главное — не потерять головы от быстрой смены персонажей.
Комиссар отдал последние распоряжения, развернулся ко мне и жестом пригласил на выход:
— Пойдемте, Ален. Интересно, что последует за этой смертью? Надеюсь, весь этот кошмар когда-нибудь прекратится.
По своему обыкновению, он известным мне до подробностей движением выбил трубку и на ходу набил ее новой порцией табака.
— Лично мне все происходившее рисуется так… Сегодня ранним вечером, едва начало темнеть и все «кладбищенские» туристы исчезли, некто присел вместе с убийцей у могилы, быть может, даже приобнял его за талию и… нажал на спусковой крючок пистолета с глушителем. После этого встал, отряхнулся и пошел на выход — вот как сейчас идем мы с вами. Как ни ужасно выглядит картина, а происходило все наверняка очень просто и обыденно.
Комиссар неторопливо закурил трубку.
— Я пытался допросить сторожа — бесполезно. В такую дождливую погоду туристов почти нет, и он не выползал из своей будки… Как бы там ни было, а здесь явно появляется новый персонаж — до сих пор убивали, перерезая шею проволокой, а в данном случае использован банальный пистолет.
На глазок эксперт сказал, что, судя по всему, использовали дамский пистолет с пулей-капсулой, наполненной дробью, их обычно используют на близком расстоянии. Так что парень еще какое-то время мучился – сидел, прислонившись к ледяным коленям шута, и стонал. Так сказать, заслуженная кара за грехи…
