Глава 24. «О мертвых — либо хорошо, либо ничего»

Я снова ехал по вечному прекрасному Парижу, но солнце, которое еще каких-то две минуты назад сияло ярко и празднично, вдруг померкло, все небо заволокло тучами, словно природа вновь скорбела о роде человеческом, столь легко впадающем в грех братоубийства.

Итак, сторож кладбища Монмартра, стоило нам только отъехать с трупом Мари, обнаружил тело Нико.

Разумеется! Если парочка столь неожиданно собралась, бросилась в бега, значит, знала, что им грозит смерть, и если Мари попала в ее ловушку, значит, и Нико постигла та же участь.

На этот раз у входа на кладбище меня встретил более подозрительный полицейский, которому, по всей видимости, уже подпортила нервы группа туристов, возмущенных тем, что их не пускают на знаменитое кладбище. Страж порядка связался с комиссаром по рации, добросовестно уточнив, можно ли пропустить к нему некоего Алена Муара, после чего хотел было приставить ко мне провожатого, но я решительно отказался, заверив, что найду нужное место самостоятельно — как предварительно сообщил мне комиссар Риво, труп обнаружили «по соседству» с могилой прабабушки Мари.

И вот я вновь шел по тем же аллеям кладбища под скорбно заморосившим мелким серым дождем, под которым застыли там и тут потемневшие от времени каменные плачущие ангелы. Итак, прошло каких-то несколько часов, и выяснилось, что мертвая Мари была не одна: где-то поблизости от своей пассии лежал мертвый Нико, не в силах привлечь к себе внимание полиции, чтобы и его бездыханное тело увезли на пару с подругой.

Интересно, почему все-таки оба оказались убиты именно на кладбище? Допустим, как ни сентиментально это звучит, но Мари действительно могла уговорить подкараулившего ее убийцу дать ей возможность умереть на могиле прабабушки. А Нико? Насколько известно, у него на кладбище Монмартра никто из родни не захоронен. Зачем же ему было тут появляться? Может, они с Мари заранее договорились встретиться именно здесь, чтобы более-менее спокойно обсудить свои дальнейшие шаги? Но Мари перехватили на машине у самого подъезда! Неужели она выдала убийце свои планы о встрече с Нико?

Я неторопливо шагал в уже известном мне направлении, невольно отмечая своих «старых» знакомых – котов, что мирно прятались от дождя под каменными склепами. Равнодушно прищурив глаза, они полудремали, словно их, жителей парижского некрополя, давно не волновали вопросы питания-размножения и прочая дребедень повседневной жизни простых смертных. Лишь изредка кто-то из котов вдруг вскакивал и грациозно потягивался, заставляя меня невольно вздрогнуть от внезапного взгляда прозрачных желтых глаз.

Комиссар Риво встречал меня в своей обычной позе: руки — в карманах просторных брюк, во рту — трубка, мирно дымящаяся под редким дождем.

— Поздравляю! Вы вновь опередили наших экспертов, так что успеете увидеть труп в его, скажем так, первозданном виде.

С этими словами комиссар отступил на шаг, и моему взору представилась внушительная картина: старый, черноватой плесенью покрытый каменный склеп с широко распахнутой, поскрипывающей-покачивающейся на ветерке дверцей; внутри — холодный полумрак, каменный выступ в виде трона, где и восседал Нико, которого живым мне так и не пришлось повстречать.

Комиссар направил внутрь склепа луч фонарика, и картина стала еще более впечатляющей. Нико действительно был, что называется, парнем в теле — довольно высокого роста рыжеватый шатен с уже обрисовывающимся под рубахой брюшком и круглым лицом, на котором особенно выделялся чувственный рот с толстыми, при жизни ярко-красными губами. Эти пухлые губы, теперь синеватого цвета, были плотоядно раскрыты, как будто перед самой смертью Нико собирался заглотить некий аппетитнейший кусок. При этом его карие глаза мертво уставились в угол склепа, голова была запрокинута назад, а перерезанная тонкой сталью шея залила потемневшей кровью всю грудь.

«De mortuis aut bene, aut nihil» – «О мертвых хорошее, или ничего» – было написано на стене склепа. Я невольно усмехнулся, словно наяву увидев ехидную ухмылку неизвестного убийцы. Готов биться об заклад: он выбрал место для трупа Нико именно из-за надписи, отлично зная ее смысл. Нико при жизни, похоже, у всех вызывал неприязнь, так что только и оставалось – молча почтить память о нем…