Глава 22. Взгляд в небеса
Приближаясь к комиссару, я невольно замедлил шаг. До сих пор мне было неизвестно, чей здесь труп, а в голове мелькали самые мрачные предчувствия. Что тут произошло? Чья душа наблюдает сейчас за нами с небес?
— Доброе утро, Ален, — хрипловато приветствовал меня комиссар Риво, вынимая свою неизменную трубку изо рта. — Хотя не сказал бы, чтобы оно было добрым для одной юной особы…
Наверное, я невольно вздрогнул, а может, даже чуток побледнел — комиссар внимательно наблюдал за мной, под конец слегка усмехнувшись и вновь закусив свою трубку.
— Сегодня еще затемно нам был звонок — местный сторож обнаружил на старой могиле труп девушки. Он был настолько потрясен, что, прежде чем известить полицию, выпил красного винца. Конечно, вы догадались, что эта несчастная девушка — мадемуазель Мари Петрофф, объявленная нами в розыск. Желаете взглянуть?
Мы прошли несколько шагов. Среди стоящих почти впритык друг к другу склепов с первого же взгляда невольно приковывала к себе внимание арка из потемневшего от времени и дождей камня, под ней древняя плита с парой почерневших львов по бокам; положив на одного из них руку, на плите лежала, уставившись в начинающее светлеть небо широко распахнутыми глазами, мертвая Мари.
Это была почти завораживающая картина — во всей позе мертвой не было и намека на смерть, казалось, девушка просто прилегла, чтобы подумать о бренности бытия, запрокинула голову, чтобы полюбоваться бездонностью вечного неба… И только приблизившись, можно было понять, что голова ее запрокинула не совсем естественно — на бледной шее зловеще краснела кровавая полоса.
— Ей почти снесли голову тонкой стальной удавкой — согласитесь, выглядит жутковато, — пояснил комиссар, хотя все и без того было вполне очевидно. — Сомнений нет: мы имеем дело с жестоким преступником, без сантиментов убившим юную девушку и даже художественно «оформившим» труп.
Я отрешенно кивал, не в силах оторвать взгляд от мертвой Мари. Я уже говорил, что она была красива той удивительной, нежной красотой с ноткой печали, что при первом же взгляде вызывает желание обнять, успокоить и приободрить. Теперь в лице Мари появилось нечто новое — наверное, «благодаря» смерти губы сложились в загадочную полуулыбку, словно там, где-то в небе, остановившиеся глаза нашли ответы на все тревожившие ее вопросы.
— Наш эксперт говорит, что, скорей всего, смерть наступила вчера вечером, около семи часов. Кладбище закрывают для посетителей в девять ноль-ноль, охранник начинает свой обход примерно за полчаса, проверяя, чтобы никто здесь не остался, после чего запирает единственные ворота кладбища. Сами видите: удивительно, что труп Мари обнаружен столь скоро! В этой части кладбища посетители и без того редки, а в октябре рано темнеет, так что уже ближе к пяти тут никого нет. Нам на помощь пришел случай.
Тут комиссар, по своему обыкновению, принялся вычищать и вновь набивать свою трубку. Я подумал, что это своего рода ритуал — из тех, что приводит нас в норму и немного успокаивает.
— По словам местного сторожа, мсье Жюве, вчера он наблюдал за красивой парочкой: Мари и некий эффектный блондин. Они направлялись в эту сторону, и девушка ломала руки, словно что-то пытаясь доказать блондину. Запирая на ночь ворота, сторож припомнил эту парочку и подумал, что не видел их возвращения. Вот с утра пораньше и решил пройтись в эту часть на всякий случай… Кстати, а вы видели здесь могилу Далиды? Какая была женщина!
Я только пожал плечами — Далида была дивной певицей, но к убийству Мари Петрофф не имела ровно никакого отношения. Гораздо больше меня заинтересовала могила, где Мари нашла свою смерть. По полукружию арки было четко выбито имя усопшей: «Natali Stroganoff (Sorokin)». Опять русский след! Наталья Строганова, в девичестве Сорокина… Чуть ниже имени и дат жизни и смерти шла надпись на латыни: «Fortunam suam quisque parat».
Было время, когда я увлекался латинскими афоризмами на латыни, потому перевод в данном случае для меня не стал проблемой: «Свою судьбу каждый находит сам». Все вместе — покрытый зеленоватым мхом камень могилы, светлые глаза Мари, мертво уставившиеся в небо — создавало мрачноватый колорит. Что ж, древние, как всегда, правы: мы сами, кирпич за кирпичом, строим свою судьбу и разрушаем все одним неверным шагом.
Я вслух произнес перевод надписи, и комиссар посмотрел на меня с удивлением.
— Вы понимаете латынь? Интересно.
— Интересно, — согласно кивнул я. — И очень точно, как мрачноватый комментарий к смерти Мари. В чем же она оказалась замешана? И еще — видите имя «владелицы» могилы? Помнится, в самолете Мари рассказывала мне о своей прабабушке Натали, которую знала лишь по рассказам бабушки и матери. Значит, очутившись в машине убийцы — эффектного блондина, — она поняла, что ее ждет верная смерть. И, вполне возможно, сама попросила привезти ее сюда, чтобы именно здесь проститься с жизнью, — я почесал затылок под ироническим взглядом комиссара. — Понимаю, это звучит немного странно…
— Я бы сказал — чересчур уж сентиментально! Особенно учитывая, что Мари никогда не знала свою прабабушку.
Я упрямо мотнул головой:
— И все-таки, комиссар, я уверен, что сюда они попали по инициативе Мари. Видите ли, у всех русских это в крови — «любовь к отеческим могилам, любовь к отеческим гробам». А уж что за дела связывали Мари с убийцей-блондином, о чем она плакала и что конкретно хотела ему доказать — именно этот эпизод и наблюдал местный сторож — все это для нас пока что великая тайна.
— Все тайное становится явным…
В этот момент тело Мари санитары переложили на носилки и, осторожно двигаясь среди могил, удалились по аллее на выход. Мы проводили их взглядом, после чего комиссар вздохнул и взглянул на меня:
— Ну, какие у вас планы на этот день? Боюсь, сейчас мы с вами должны расстаться: мне предстоит зарыться в ворох бумаг, составляя акты и протоколы по всем этим печальным событиям.
Я неопределенно пожал плечами, после чего мы с комиссаром расстались.
