5
Октябрь. Италия. Дом
Сад вдруг из дружелюбного превратился в подозрительный и мрачный. Чира беспомощно обернулась на сомкнувшиеся за спиной напряженные кусты, остро осознав, что находится здесь совершенно одна, за много километров от людей, и бежать звать на помощь некуда. «Может быть, в доме все-таки кто-нибудь есть? Может, хозяйка спит?» От этой мысли ей стало еще страшнее. Кто-то в доме был, но скрывался.
– Эй! – Чира сложила зонтик и, медленно приблизившись на пару шагов, осторожно ткнула лежащего в спину. Молчание. – Эй, ты живой? – Человек не шевелился. Она пересилила себя и подошла, представляя, что он сейчас вскочит, схватит ее за руку и набросится на нее, как показывают в фильмах ужасов. Рядом с парнем была яма, наполненная водой. Чира отложила в сторону зонтик и, поборов страх, присела на корточки, дотронулась до щеки мужчины. Та пылала. Она нагнулась ближе. Дыхание его было прерывистым, слабым и хриплым. Попытки еще раз разбудить его, похлопав по щеке и тихонько потянув за горячую, неестественно набухшую, красно-синюю кисть, успехом не увенчались. Сдвинуть его с места тоже оказалось практически невозможно. Чира уже по тропинке, которую она, углубляясь в сад, сначала не заметила, бросилась к дому и взбежала на второй этаж.
– Эй, кто-нибудь! Помогите же! – Спальня и комната, похожая на кабинет, оказались пустыми. Проверив все, она увидела лестницу вниз и спустилась на кухню. Никого. «Как же дотащить его самой?» В надежде проверила телефон. Ничего не изменилось. Сеть осталась где-то за периметром этой странной виллы. Связь всегда исчезала, когда над этими горами разыгрывалось ненастье.
«Кажется, ты красивый, – подумала Чира, вернувшись к лежавшему и поглядев на его лицо, и перевернула парня на спину. – Что же с тобой случилось? – Потом перевернула со спины на живот, потом снова с трудом с живота на спину. – Так я долго буду его катить. Если бы он хоть немного мог двигаться сам, я бы перекинула его руку через плечо, но так…» Рядом валялось мокрое грязное покрывало. Чира немного подумала, подложила тряпку, перекатила парня на нее. Крепко ухватилась за концы и потащила. Продвигалась понемногу, с передышками, остановками, но это все же лучше, чем ничего. Дождь тем временем снова набрал силу, быстро стемнело, вдалеке сверкали неоновые молнии и угрожающе громыхало. Она зашла в дом, включила свет и раскрыла ставни. Волосы липли к лицу, она языком слизывала и глотала катящиеся по лбу и щекам струйки. Одежду будто только что достали из таза с водой и надели на Чиру, не отжимая. Мокрые джинсы мешали двигаться, не давая согнуться. Наконец они добрались до крыльца.
– Сейчас, сейчас все будет хорошо. Уложу тебя в кроватку. Согреешься. Потерпи еще немножко, – уговаривала она незнакомого, почти умирающего парня. И, уже затаскивая его по лестнице, нечаянно ударила головой о каменную ступеньку. Череп издал глухой, но четкий звук. Чира бросила покрывало.
– Прости, прости, я не хотела. Очень устала. – Приподняла голову парня, проверить, нет ли крови. Крови не было, он хоть и слабо, но все еще дышал. Она смотрела на него несколько секунд и поцеловала в заросшую щетиной щеку.
В гостиной она дотащила его до дивана и сняла мокрый халат. Ощущая некоторую неловкость – не каждый день приходилось видеть голых парней, – она сначала забралась на диван сама и втащила верхнюю часть его туловища, подтягивая за подмышки. Потом закинула его ноги. Подоткнув ему под голову подушку и накинув сверху плед, легла рядом на пол, ощущая, как сильно болит спина. «Вот и порисовала». Хотелось вырубиться прямо здесь, но прерывистое дыхание человека, которого она недавно поцеловала так неожиданно для себя, заставило ее подняться и пойти на кухню в надежде обнаружить там что-то, что ему поможет. На плите стояла кастрюля протухшего бульона. Она вылила его в унитаз и обыскала холодильник, обнаружила там кусок мяса, а под большим деревянным столом в корзине нашла овощи и, поставив на плиту варить новую порцию бульона, поняла, как проголодалась сама. Съела засохший хлеб и запила его красным вином из открытой бутылки. Ее ресницы вдруг стали жить своей жизнью, слипаться, настойчиво закрывая глаза, и почти невозможно стало их разомкнуть. «Только покормлю его бульоном, и спать, спать, спать…» Длинные Чирины ресницы дотянулись друг до друга сверху и снизу и победили.
Она положила голову на стол, задремала и вскоре проснулась от интенсивного горелого запаха, вскочила, ошарашенная, сначала не поняв даже, где находится. Мясо прижарилось ко дну кастрюли, но бульон еще остался, выпарился не весь, только покрылся серой, не снятой вовремя пенкой. Она аккуратно налила горячую жидкость в чашку и, пошатываясь, пошла в гостиную, думая, что срочно нужны лекарства. Чира готова была перевернуть весь дом, лишь бы найти их. Она не знала, что еще можно сделать. Гроза бушевала, и телефонная сеть все еще оставалась там, за краем свинцово-лиловой тучи.
Она подоткнула парню подушку под голову повыше и, сев с края, приподняла его затылок и поднесла к губам чашку с теплым бульоном. Но рот парня оставался закрытым, и суп потек по подбородку. Вернулась на кухню и, порывшись в буфете, нашла молочник с носиком. Теперь ей удалось по капельке влить в него целую чашку бульона. Потом Чира намочила полотенце холодной водой, протерла ему лицо, после чего сложила полотенце и оставила на лбу. Она не решилась больше парня целовать, а отправилась искать таблетки, сказав вслух:
– Я сейчас вернусь.
Ему казалось, что белые ангелы поят его нектаром и машут над его головой своими крыльями, как опахалами. Вдруг за их спинами прошелестело: «Я вернусь… вернуссссь». «Вернется, вернется», – испуганно вторили ангелы и рассеивались в воздухе, снова уступая место жару.
