39
Октябрь. Италия. Дом

Пока Дима спал, Кира нашла сушилку, выставила ее на солнце, развесила белье и зарядила вторую очередь. Вдруг откуда-то издалека ей почудилась фуга Баха в электронном исполнении. Она прислушалась и огляделась. Звук шел из-за маленькой деревянной дверцы, расположенной за нагревательным котлом. Дверца оказалась совсем легкая, фанерная, и сразу же открылась, едва Кира надавила на нее. Вверх вела узкая лестница, поднявшись по которой она вышла на небольшую темную площадку. Ее едва освещал свет лампы хозяйственного помещения, и в этом полумраке Кира разглядела еще две дверцы. Открыв ту, из-за которой раздавались звуки музыки, Кира попала в гараж. Поняла, что Бах звучит в машине. Она прошла через другую дверь в гостиную и взяла ключи, которые кинула в верхний ящик комода. На заднем сиденье лежала сумочка. Она заглянула внутрь, достала телефон, взяла его и побежала в спальню. Музыка закончилась. На дисплее отразились двадцать семь пропущенных звонков. Дима спал. Она поставила сумочку на тумбочку и, приоткрыв ее, увидела паспорт. Посмотрела, – похоже, хозяйкин.

– Дима. – Она осторожно потрясла его за плечо. – Сумка в машине чья?

Но парень спал и не реагировал. Тогда Кира оставила сумку около кровати и пошла в сад, дошла до качелей, придирчиво осмотрела старый дуб для своей будущей работы. Развороченная земля не давала ей сосредоточиться. Она взяла лопату и закидала остатки земли в яму. Немного ее разровняла, уселась на качели и унеслась мечтами в свои фантазии.

Дима проснулся. Напротив, на тумбочке, стояла сумка жабы, и ее телефон играл фугу Баха.

– Вернулась! Я так и знал, что это она. – И в висках застучало: «Вдруг там мои документы! И деньги, деньги нужны».

Он схватил сумку, стал в ней рыться и нашел, но совсем не то, что искал. На дне, в маленькой прозрачной коробочке, лежали три ампулы. И еще две пачки сигарет, тоже, видимо, для него. Шприцы девчонка отнесла вниз, в гостиную. Кстати, где она? Он на адреналине спустился вниз, схватил шприц и поднялся в кабинет, где собирался найти жгут, но не нашел и стал работать кулаком, чтобы вздулась вена. Едва она наметилась, Дима ввел в нее иглу дрожащими пальцами. Было больно, но уже через несколько секунд раствор разнесся кровью по телу, и наступила звенящая божественная тишина вокруг. Он откинулся к стене, напротив стоял портрет бабки, который Кира уже успела перетащить из спальни. Так он сидел, отдыхал и смотрел на портрет, ухмыляясь, когда внизу раздались шаги. Он спокойно положил шприц и коробочку в саквояж, задвинул его подальше за письменный стол и вышел из комнаты, готовый к встрече с ведьмой. Однако на лестнице столкнулся с Кирой.

– Я смотрю, тебе уже лучше. – Девушка улыбалась и была необыкновенно хороша в золотисто-малиновых лучах заходящего солнца, проникающего сквозь пыльные большие окна.

– Да, совсем хорошо. – Он обнял ее.

– Ты видел, там хозяйка, кажется, сумку забыла. И документы свои, и телефон.

– Ага. Да у нее еще один есть, а документы… Она и без паспорта может спокойно обойтись. – Он усмехнулся и погладил Киру по волосам. Та задержала дыхание. – Может, по стаканчику красненького?

– Давай.

В гостиной на полу валялся разломанный телефон. Дима нагнулся, чтобы собрать детали.

– Починим на кухне.

Пока Кира наливала вино и пыталась порезать полузасохший пармезан, стоя к нему спиной, Дима взял лежащую рядом вилку и поддел на выбор пару контактов на плате. Затем ловко собрал аппарат и включил его. Телефон не реагировал. Чтобы выглядеть совсем честным, он попросил у Киры зарядник. И та принесла. Но это, конечно, не помогло.

– Кажется, накрылся, – с деланым прискорбием сообщил он и отпил из стакана.

Кира разглядывала бесполезный кусок пластмассы.

– У нас же есть теперь другой телефон! – И тут же воодушевление ее прошло. – Но я, правда, не помню наизусть папиного номера, да и сядет трубка, наверное, скоро. Двадцать семь пропущенных вызовов, а зарядки нет. Хотя, может, в машине…

Дима напрягся. Но пока совсем чуть-чуть. В любом случае отцу она позвонить не сможет, а до полиции еще не дозрела.

– Слушай, – продолжала Кира, – я нашла какую-то странную дверь между комнатой со стиралкой и гаражом. Может, это подвал. Давай посмотрим и уберем картину туда. А никто не будет ругаться, когда приедет?

– Не будет. Она сама хотела ее убрать, чтобы ты спокойно рисовала.

– Ну, пока пусть постоит в соседней комнате.

– Делай как хочешь, дорогая.

«Дорогая» ей понравилось гораздо больше, чем «святая женщина» и «сестра-сиделка». Она улыбнулась.

– А что на чердаке?

– О! Там очень интересно. Мы сходим с тобой туда. Но предварительно тебе надо покурить. Сильнее проймет. Будешь?

Он ей очень нравился в таком настроении, и оно передавалось ей:

– А почему бы и нет? Надо же хоть раз в жизни попробовать. – И про себя подумала: «Только бы хозяйка не приезжала как можно дольше».

Остатки травки из коробка перекочевали в ладонь. Он смешал ее с табаком. Кира затянулась и поперхнулась. Запила вином. Затянулась вновь. Они стали смеяться, а потом он предложил перебраться в спальню, подумать о стене.

– Вообще-то эскиз у меня уже есть, краски-то под него заказаны. Я представляла эту спальню немного по-другому. Но этот лес, и старый дуб, и ты… Они все изменили. Теперь у меня совершенно другие образы, и придется все поменять, но как, я пока не знаю.

– Сейчас придумаем, – сказал Дима и легонько толкнул Киру на кровать.

Через час она лежала у спящего Димы на плече и видела над собой синее небо без конца и края. В этом небе летали яркие птицы и росли цветы, большие и не очень, отдаленно напоминающие розы или тюльпаны, порхали огромные бабочки, тоже не из этого мира. Все почти гротескное вблизи, у горизонта становилось все меньше и меньше, превращаясь в яркие пятнышки конфетти, у горизонта, которого не существовало. Это она точно могла сказать, потому что видела сама, стоя на потертой плитке старого балкона, увитого зеленым плющом, что горизонта нет, а есть только небо в бабочках, цветах и птицах да россыпь конфетти. Такой будет стена, именно такой. Она вскочила, завернулась в покрывало и поспешила вниз делать зарисовки, пока не прошло вдохновение.