Глава 5
Без вести пропавшая
Майор Крут посасывал какую-то исключительно ядовитую грибную сигару. От её «аромата» некоторые бойцы Быстрого реагирования, сидящие в шаттле, чуть ли сознание не теряли. По сравнению с сигарным дымом даже вонь от скованного наручниками тролля казалась не столь уж едкой. Впрочем, протестовать никто не смел – их босс отличался повышенной чувствительностью, почище гнойного нарыва. Жеребкинс, напротив, крайне обрадовался случаю бросить вызов начальству.
– Я не потерплю здесь этих ваших вонючих сигар, майор! – завопил он, едва только Крут вернулся в оперативный центр. – Компьютеры совершенно не выносят дыма! Крут нахмурился, уверенный, что Жеребкинс всё это выдумал. Тем не менее майор не хотел подвергать риску работу компьютеров в условиях боевой тревоги, поэтому затушил сигару в кофейной чашке проходящего мимо гремлина.
– Жеребкинс, а что это за так называемая «боевая тревога»? Надеюсь, на сей раз у тебя были убедительные причины?
Кентавр был склонен впадать в истерику по всякому пустяку. Однажды он объявил боевую тревогу номер два из-за того, что его «скопы», расположенные на людских спутниках, вдруг отключились.
– Самые убедительные, – заверил Жеребкинс. – Даже чересчур.
Крут почувствовал, как его язва желудка закипает, подобно вулкану.
– Что случилось?
Жеребкинс вывел на экран изображение Ирландии, передаваемое с Евроспутника.
– Мы потеряли контакт с капитаном Малой.
– И почему меня это не удивляет?! – простонал Крут, закрывая лицо ладонями.
– Мы следили за ней всю дорогу, пока она двигалась через Альпы.
– Через Альпы? Она летела над землей? Жеребкинс кивнул:
– Знаю, это против правил. Но все так делают.
Майор нехотя согласился. Виды в Альпах самые замечательные, как тут устоишь перед искушением? Он и сам, будучи новобранцем, получил взыскание за точно такой же проступок.
– Ладно. Давай дальше. И когда мы её потеряли?
Жеребкинс открыл на экране окошечко, куда вывел запись с видеокамеры.
– Это изображение с миниатюрной камеры, установленной в шлеме Элфи. Вот мы над парижским Диснейлендом…
Кентавр запустил быструю перемотку.
– Так, дельфины, ля-ля-ля… Побережье Ирландии. Пока ничего тревожного. Смотрите, её пеленгатор включился. Капитан Малой разыскивает активные точки волшебной силы. Участок пятьдесят семь засветился красным, туда-то она и направилась.
– А почему не в Тару?
– В Тару? – фыркнул Жеребкинс. – Сейчас неё полнолуние, к Лиа Файл соберутся все мало-мальски прихиппованные волшебные существа. Песни, пляски и всякое такое. Представляете, сколько защитных полей там будет? Словно вся местность разом ушла под воду.
– Хорошо, я уже все понял, – проворчал Крут сквозь стиснутые зубы. – Давай дальше, пожалуйста.
– Ладно, ладно. Не завязывайте узлом уши, вот-вот начнётся самое интересное. – Жеребкинс прокрутил ещё несколько минут записи. – Ага. Добрались… Прекрасная, плавная посадка, Элфи вешает крылья на ветку. Снимает шлем.
– Опять нарушение правил, – вставил Крут. – Полицейские Корпуса не должны снимать…
– Полицейские Корпуса ни в коем случае не должны снимать головной шлем на поверхности земли, за исключением тех случаев, когда тот неисправен, – закончил Жеребкинс. – Да, майор, все мы знаем, что гласит устав. Но не будете же вы меня уверять, что никогда не делали глоток свежего воздуха после нескольких часов полета по небу?
– Не буду, – признался Крут. – А кто ты, собственно, такой, что всё время её защищаешь? Добрая фея-крестная? Переходи к главному!
Прикрывшись ладонью, Жеребкинс усмехнулся. Он всегда радовался возможности позабавиться с кровяным давлением Крута. Никто, кроме него, на такое не осмеливался. Потому что всех остальных можно заменить. А его – нет. Он построил эту систему с нуля, и если кто-либо посторонний попытается хотя бы включить её без него, Жеребкинса, скрытый вирус разрушит все и вся и Корпус окажется в… ну, вы поняли где, по самые свои остроконечные уши.
– Главное? Вот оно, главное. Смотрите. Элфи роняет шлем. Наверное, он падает объективом вниз, потому что картинка пропадает. Но звук по-прежнему слышен, так что я сделаю погромче.
Жеребкинс усилил сигнал, отфильтровав фоновый шум.
– Качество не очень хорошее. Микрофон находится в видеокамере. Которая, напоминаю, лежит объективом в землю.
– Миленький пугач, – произнес чей-то голос. Определенно человеческий. И низкий. Судя по голосу, этот вершок весьма внушительных размеров.
Крут вопросительно поднял брови:
– Пугач?
– Так на жаргоне называют оружие.
– Вот оно как… – И тут важность этого простого утверждения наконец дошла до него. – Она достала оружие!
– Погодите. Дальше всё будет ещё хуже.
– Полагаю, без сопротивления вы сдаваться не собираетесь, – произнес второй голос. От одного его звука у майора мурашки забегали по спине. – Да-да, я понял… – продолжил тот же голос.
– Плохо, – выдавил Крут, и его лицо стало непривычно бледным. – Очень плохо. Похоже, капитан Малой угодила в ловушку. Эти два головореза поджидали её в засаде. Но как?.. Откуда они знали?..
Из микрофона снова послышался голос Элфи, но теперь в нем звенел металл, девушка смело смотрела опасности в лицо. Майор вздохнул. По крайней мере, она жива. Однако дальше положение ещё ухудшилось: стороны обменялись угрозами, и второй человек вдруг проявил необычайные познания в волшебных делах.
– Ему известно о Ритуале!
– И даже это не самое плохое. У Крута отвисла челюсть:
– Даже это?
Снова зазвучал голос Элфи. Судя по интонациям, она пустила в ход гипнотические чары.
– Ну, теперь им кранты, – ухмыльнулся Крут.
Но он ошибся. Чары не подействовали, они лишь позабавили таинственную парочку.
– На этом запись обрывается, – объявил Жеребкинс. – Один из вершков поковырялся в камере, после чего изображение и звук исчезли.
Крут потер глубокую морщину на переносице.
– И зацепиться-то не за что. У нас нет ни фотографий, ни даже имен. Действительно ли ситуация столь угрожающая?
– Вам нужны доказательства? – спросил Жеребкинс, перематывая пленку назад. – Я дам вам доказательства.
Он снова запустил видеозапись.
– Смотрите сюда. Я сейчас прокручу все в замедленном темпе. Один кадр в секунду.
Крут нагнулся поближе к экрану, чуть ли не упершись в него носом.
– Капитан Малой снижается. Снимает свой шлем. Наклоняется, предположительно для того, чтобы поднять желудь, и… вот!
Жеребкинс ткнул пальцем в клавишу «Пауза» и остановил изображение.
– Ничего необычного не замечаете? Язва майора вскипела с новой силой.
В правом верхнем углу экрана был виден какой-то предмет. На первый взгляд, нечто вроде лучика света, но откуда этот свет шёл или от чего отражался?
– Увеличить можешь?
– Нет проблем.
Жеребкинс выделил нужный участок и дал 400-кратное увеличение. Изображение заняло весь экран.
– О нет… – выдохнул Крут.
Перед ними на мониторе застыл летящий шприц-дротик. Сомнений больше не оставалось. Капитан Элфи Малой пропала без вести во время выполнения боевого задания. Скорее всего погибла. Или же взята в плен вражескими силами.
– У нас ещё остался пеленгатор.
– Остался. Мощный сигнал. Движется на север со скоростью около восьмидесяти кликов в час.
Крут несколько секунд молчал, выстраивая в уме последовательность дальнейших действий.
– Объяви полную боевую готовность, подними с коек Быстрое реагирование и тащи сюда. Готовь отряд к отправке на поверхность. Пойдут все, плюс пара инженеров. И ты, Жеребкинс, тоже пакуйся. Возможно, нам придётся останавливать время.
– Вас понял, майор. Хотите задействовать Корпус тоже?
– Несомненно, – кивнул Крут.
– Я вызову капитана Вена. Он у нас номер первый.
– Не надо, – возразил Крут. – Для такого дела, как это, нам понадобится самый лучший специалист. А лучший – это я. Я снова возвращаюсь в строй.
Жеребкинс так изумился, что даже растерял весь свой обычный сарказм. – Вы… Вы…
– Да, Жеребкинс. И подбери нижнюю челюсть. У меня за плечами больше успешных спецопераций, чем у любого другого офицера. К тому же основной курс обучения я проходил в Ирландии. Ещё во времена высоких цилиндров и дубинок.
– Да, сэр, но это было пятьсот лет назад, и вы уже тогда мало походили на весеннюю почку.
– Не волнуйся, Жеребкинс, – угрожающе улыбнулся Крут. – Я все ещё полон сил. А свой возраст я компенсирую очень большим пистолетом. Готовь капсулу. Я отправляюсь со следующим выбросом магмы.
Больше Жеребкинс не возражал, он молча бросился исполнять приказы. Когда у майора появляется такой блеск в глазах, нужно вытянуться по стойке смирно и запереть пасть на замок. Однако у молчаливой покорности Жеребкинса была ещё одна причина. До него только-только дошло, что Элфи, возможно, угрожает реальная опасность. У кентавров и так не слишком много друзей, а сейчас Жеребкинс вполне мог потерять одного из этих немногих.
Артемис, конечно, знал, что кое в чем техника волшебного народца далеко обогнала человеческую, но ничего подобного тому богатству, которое таилось в снаряжении пленницы, а теперь лежало на панели автомобиля, он и представить себе не мог.
– Впечатляет, – пробормотал он. – Даже если наш план сорвется, мы на одних патентах заработаем целое состояние.
Артемис провел портативным сканером над прибором, надетым на запястье бесчувственной эльфийки. После чего скинул отсканированные символы в программу-переводчик своего ноутбука.
– Это какой-то пеленгатор. Видимо, её товарищи сейчас следят за нами.
Дворецки с трудом сглотнул.
– Прямо сейчас, сэр?
– Думаю, да. По крайней мере, следят за этим прибором…
Неожиданно Артемис осекся, лицо мальчика потеряло всякое выражение. В его голове проскочила искра, родив на свет очередной невероятный план.
– Дворецки?
Сердце слуги учащенно забилось. Этот тон Дворецки узнал сразу. Что-то назревало.
– Да, Артемис?
– Тот японский китобой, которого арестовали портовые власти, – он все ещё в доке?
– По-моему, да, – кивнул Дворецки. Артемис накрутил ремешок пеленгатора на указательный палец.
– Отлично. Едем туда. Самое время показать нашим друзьям-лилипутам, с кем они имеют дело.
Весь букет формальностей по возвращению в строй Крут преодолел поразительно быстро, что для высшего эшелона командования было случаем исключительным. Как правило, требовались несколько месяцев и череда утомительных, иссушающих мозг совещаний, дабы получить разрешение на зачисление в спецотряд. К счастью, Крут пользовался кое-каким влиянием на главнокомандующего.
Как приятно было вновь надеть полевую форму, и Крут даже сумел убедить себя, что комбинезон облегает его в поясе не плотнее, чем прежде. А то, что спереди наблюдается некоторая выпуклость, рассудил он, так это из-за нового снаряжения, которым доверху напичкали форму. Однако на знакомство с техническими новинками у Крута не было времени. Единственное, что интересовало майора, – это крылья на спине и трехствольный многофазовый бластер с водяным охлаждением, висящий на ремне у бедра, – самое мощное оружие, что когда-либо выпускалось под землей. Конечно, бластер уже не новый, но он не раз выручал Крута, и с ним майор снова ощутил себя настоящим боевым командиром.
Ближайшей к месту, где сейчас находилась Элфи, была шахта Е1, что под Тарой. Для секретной операции место отнюдь не идеальное, но, поскольку у них в запасе было максимум два часа – пока полная луна не пошла на убыль, – времени на надземные полеты просто не оставалось. Чтобы покончить со всем этим безобразием ещё до рассвета, действовать надо было исключительно быстро. Он приказал освободить шахту Е1 для своей команды, из-за чего пришлось потеснить в сторону группу туристов, ожидавших своей очереди чуть ли не два года.
– Срочное задание, – прорычал Крут в ответ на возмущенные вопли представительницы турагентства. – Более того, моим приказом все обычные рейсы на поверхность отменяются, до тех пор пока не минует кризис.
– И когда же он минует? – пропищала разъярённая гномиха, гневно потрясая блокнотом, словно бы готовясь подать жалобу в письменном виде.
Крут выплюнул огрызок сигары и выразительно раздавил его каблуком. Значение этого жеста не вызывало никаких сомнений.
– Шахты откроют, когда я того захочу, – ответил майор. – А сейчас, мадам, если вы и ваша ярмарочная униформа не сгинете с глаз моих долой, я отберу вашу лицензию туроператора и прикажу посадить вас в камеру за препятствия, которые вы чините офицеру спецкорпуса во время выполнения оным боевого задания.
Ярко-розовая представительница турагентства разом увяла и нырнула за спины своих туристов.
Жеребкинс дожидался у капсулы. Несмотря на всю серьёзность момента, он всё-таки не мог удержаться от издевательского ржания при виде округленького брюшка Крута, что колыхалось под облегающим комбинезоном.
– Майор! Есть же правила: одна капсула – один пассажир.
– Что ты имеешь в виду? – оскалился Крут. – Я и есть один…
Тут он перехватил выразительный взгляд Жеребкинса, упертый в его живот.
– А, вот оно что. Ха-ха. Очень смешно. Кончай веселиться, Жеребкинс. Даже моё великое терпение имеет предел.
Пустая угроза… Кентавр это знал, и майор это знал. Жеребкинс не только построил с нуля всю систему подземных коммуникаций, но ещё и лучше всех прочих умел предсказывать выбросы магмы. Если бы не он, людская техника легко догнала бы и перегнала технику волшебного народца.
Крут влез в капсулу и пристегнулся ремнями. Для командующего элитными частями аппарат поставили что надо, не какую-нибудь там древнюю развалюху. Капсула только что сошла со сборочного конвейера. Серебристая, сверкающая, с новыми, заостренными хвостовыми стабилизаторами, которые – по идее – должны были автоматически реагировать на смену течений в магме. Изобретение Жеребкинса, разумеется. Уже примерно столетие дизайн капсул следовал футуристическому стилю – неон плюс резина, и то и другое в больших количествах. Правда, последнее время вошел в моду стиль ретро, и блестящие поверхности сменились ореховыми панелями и обивкой из кожи. Круту новая капсула пришлась по вкусу.
Решительно схватившись за рычаги управления, он вдруг осознал, что уже очень давно не летал по шахтам. И от зоркого ока Жеребкинса это его смущение не ускользнуло.
– Не беспокойтесь, шеф, – сказал кентавр, впрочем, без свойственного ему цинизма. – Это всё равно, что скакать на единороге. Раз научившись, никогда не разучишься.
В ответ Крут буркнул что-то невнятно-сомневающееся.
– Ладно, пора двигать, – наконец пробормотал он. – Пока я не передумал.
Жеребкинс закрыл дверцу капсулы, и уплотнительное кольцо с шипением прижалось к раме, надежно загерметизировав вход, физиономия Крута, виднеющаяся сквозь кварцевое стекло, приобрела зеленоватый оттенок. Теперь майор выглядел не таким уж страшным. Скорее даже наоборот.
Сложнейшую операцию Артемису пришлось осуществлять в полевых условиях. Переделать прибор, не разрушив при этом тонкий механизм, – задача была не из лёгких. Технология, использованная в устройстве, не имела аналогов в человеческом мире. В общем, Артемис чувствовал себя хирургом, проводящим операцию на сердце при помощи кузнечного молота.
Перво-наперво нужно было вскрыть эту чертову штуковину. Миниатюрный крепеж не поддавался ни плоским, ни крестообразным отверткам. Даже среди обширного набора торцовых ключей не нашлось такого, который подошёл бы к крохотным пазам. Думай с позиции будущего, велел себе Артемис. С точки зрения передовой технологии.
Через несколько секунд размышлений его осенило. Магнитные винты. Это же очевидно! Но как создать вращающееся магнитное поле на заднем сиденье автомобиля? Никак. Единственное, что оставалось, – это откручивать винтики вручную при помощи обычного магнита.
Артемис выудил из коробки с инструментами маленький магнит и приложил его к крепежу – сперва одним полюсом, затем другим. Отрицательный полюс слегка расшевелил винтики. Артемису этого было вполне достаточно, чтобы ухватить шляпки тонкими плоскогубцами, и вскоре панель удалось снять.
Миниатюрная проводка. И никаких следов пайки. Наверное, волшебный народец использует какой-то другой вид связующего материала. Будь у Артемиса время, он, возможно, и сумел бы разгадать принцип действия устройства, но обстоятельства не позволяли отвлекаться. Придётся сделать ставку на невнимательность противника. И если подземный народец хоть чуточку похож на людей, а люди обычно видят только то, что хотят увидеть…
Артемис поднес снятую верхнюю панельку к лампочке, горящей в салоне. Сгодится. Изображение слегка размытое, но вполне четкое. Затем Артемис вернулся к вскрытому пеленгатору, аккуратно отвел пучок мерцающих крохотных проводков в сторону и вставил в освободившееся пространство миниатюрную видеокамеру. Закрепил каплей силикона. Грубо, но эффективно. Будем надеяться, все получится.
Без соответствующих инструментов магнитные винты никак не хотели вставать на место, поэтому Артемис был вынужден их приклеить. Неаккуратно, но сойдет, вряд ли пеленгатор будут пристально рассматривать. А если будут? Тогда он, Артемис, всего-навсего лишится того преимущества, на которое и так не очень-то рассчитывал.
Дворецки погасил фары. Они въехали в черту города.
– Артемис, скоро уже доки, – бросил слуга через плечо. – Где-то здесь должна быть таможня, она же – пункт акцизных и прочих сборов.
Артемис кивнул. Порт – это настоящая артерия активной нелегальной деятельности. Более пятидесяти процентов контрабанды попадает в страну через этот небольшой, длиной всего в полмили, отрезок побережья.
– В таком случае готовь отвлекающий маневр, Дворецки. Мне нужно две минуты.
Слуга задумчиво кивнул:
– Как обычно?
– А почему бы и нет? Пусть им будет плохо… Но сам не плошай.
Артемис растерянно заморгал. Та шутка с радугой, что он придумал в Хошимине, и вот теперь ещё одна… Причём, на этот раз он пошутил вслух. Надо быть осторожнее. Сейчас не время для легкомысленного поведения.
Докеры крутили самокрутки. Не самое лёгкое занятие, тем более если ваши пальцы очень похожи на свинцовые чушки, но докеры справлялись. Ну а если несколько крошек коричневого табака и упадет на шершавые булыжники, что с того? У шныряющего по докам маленького человечка, который не потрудился заплатить налог государству, табака хоть завались и цены мирные.
Дворецки подошёл к докерам. Глаза его закрывал козырек кепки. – Холодный вечерок выдался, – поздоровался он со всеми.
Никто ему не ответил. Полицейские всякие бывают.
Незнакомый верзила не отставал:
– Уж лучше работать, чем торчать без дела на такой холодрыге.
Один из грузчиков, должно быть, не отличающийся особым умом, невольно кивнул в ответ. Его дружок двинул общительного докера локтем под рёбра.
– Впрочем, девочки, извиняюсь, – пожал плечами незнакомец. – Тут ведь работа для настоящих мужчин, а вы как-то не тянете.
И снова в ответ молчание. Но на этот раз причина была другая: докеры пораскрывали от изумления рты.
– Да-а, жалкое зрелище, – весело продолжал Дворецки. – В тяжелые времена вы, может, и сошли бы за мужиков, но по современным стандартам… Так, доходяги в робах, мальчики на побегушках.
– Гр-р-р! – отреагировал кто-то из докеров. Больше слов у него не нашлось.
Дворецки приподнял бровь:
– Гр-р-р? Крайне убедительно. И главное, доходчиво. Мамы, наверное, очень гордятся вами.
Незнакомец переступил черту. Затронул самое святое – маму. Теперь хорошая трепка ему обеспечена. В драке все решают кулаки, а не острый язык.
Парни дружно затоптали окурки и выстроились вокруг обидчика полукругом. Шестеро против одного. Их оставалось только пожалеть. Однако Дворецки ещё не закончил:
– Да, леди, пока не начали. Просьба: не царапаться, не плеваться и не жаловаться потом мамочкам.
Это стало последней каплей. Парни взвыли и разом набросились на нахала. Будь они повнимательнее, то могли бы, между прочим, заметить, как за какую-то секунду до стычки их обидчик слегка присел, сместив свой центр тяжести вниз, что говорило об опыте. А ещё они могли бы заметить, что ладони, которые он вытащил из карманов, и формой, и размерами сильно напоминают лопаты. Но никто ничего не заметил – каждый был занят тем, что следил за товарищами, не желая оказаться с противником один на один.
В чем задача отвлекающего маневра? В том, что он должен отвлекать. Потасовка должна быть массовой и шумной. Тогда как Дворецки работал иначе. Он скорее предпочел бы подстрелить этих джентльменов с расстояния пятисот метров дротиками со снотворным. Ну а если уж контакт с противником неизбежен, пара ударов большим пальцем в нервный узел у основания шеи – и все шито-крыто. Никто даже мяукнуть не успел бы. Но тогда вся затея потеряла бы смысл.
Поэтому Дворецки постарался забыть все, чему его когда-то учили, и, завопив, как дьявол, пустил в ход самые вульгарные приемы, какие только используются в уличной драке. Впрочем, вульгарные – это ещё не значит неэффективные. Наверное, какой-нибудь шаолиньский монах и смог бы разглядеть за этими нарочито гротескными выпадами нечто иное, но парни такого опыта явно не имели. Кроме того, если уж говорить честно, они были не вполне трезвы.
Первого противника Дворецки остановил сильным ударом снизу, после чего сшиб лбами двух следующих парней, точь-в-точь как в каком-нибудь дешевом боевике. Четвертого докера Дворецки – к вящему своему стыду – просто пнул ногой в развороте. Но самый показательный прием достался последней паре. Слуга Артемиса ухватил обоих ребят за широкие отвороты роб, перекатился на спину и что было сил швырнул докеров в гавань. Послышался громкий всплеск, сменившийся яростными воплями. То, что надо.
Две автомобильные фары вынырнули из чёрной тени грузового контейнера, и большая чёрная, официального вида, машина с воем понеслась по причалу. Таможня вышла на ночную охоту, взбудораженная необычным шумом. Дворецки с мрачным удовлетворением усмехнулся и нырнул за угол. Его уже и след простыл, когда таможенники, размахивая своими жетонами, принялись опрашивать потерпевших. Но что толку? «Здоровенный, как вон тот ангар», – вряд ли подобное описание поможет отыскать ночного смутьяна.
Вернувшись к машине, Дворецки обнаружил там своего хозяина. Артемис тоже выполнил всё, что задумывал.
– Неплохая работа, – заметил он. – Хотя твой наставник по боевым искусствам, наверное, волчком вертится в своем гробу. Ногой в развороте!.. Да как ты мог?
Дворецки прикусил язык и дал задний ход, выводя машину с деревянного настила. Проезжая по эстакаде, он не смог удержаться и всё-таки выглянул в окно – полюбоваться на учиненное им безобразие. Чиновники как раз вытаскивали из грязной портовой воды промокшего насквозь докера.
Интересно, зачем понадобилась Артемису вся эта суматоха? Но задавать какие-либо вопросы было бесполезно. Хозяин никого не посвящал в свои планы – до поры до времени. Зато когда подходящий момент наступал, то наступал он окончательно и бесповоротно.
На трясущихся ногах Крут вылез из капсулы. В прежние времена такого не бывало. По правде говоря, в прежние времена всё было куда хуже. В эпоху котелков и дубинок не существовало ни удобных полимерных ремней, ни хвостовых стабилизаторов, не говоря уже о мониторах, через которые ты мог следить за своим полетом. Полагаться можно было только на шестое чувство, ну и на волшебство, разумеется. В каком-то смысле Крут предпочел бы, чтобы все оставалось как прежде. Но, увы, наука вытесняла магию повсеместно.
Нетвёрдой походкой он двинулся к терминалу. Поскольку Тара считалась своеобразной туристической Меккой, оборудовали её соответственно: зал ожидания был самый современный из существующих. Из одной только Гавани сюда прибывало по шесть капсул в неделю. Естественно, не на выбросах магмы. Платящие большие деньги туристы тряски не любят и готовы сносить её в одном-единственном случае – при нелегальных поездках в Диснейленд.
Холм был битком набит волшебным народцем, который прибыл сюда на полнолуние, и задержка рейсов вызвала всеобщее негодование. Молодая девушка из спрайтов пряталась за билетной стойкой, осаждаемой толпой разгневанных гремлинов.
– Я-то тут при чем? – отбивалась билетерша. – И бесполезно меня зачаровывать, вон эльф, который всё это устроил, с ним и разбирайтесь. – И дрожащим зелёным пальцем она указала на приближающегося майора.
Разъяренные гремлины повернулись было к Круту, но, углядев на его бедре бластер, тут же развернулись в другую сторону и сделали вид, будто любуются роскошными интерьерами.
Крут схватил со стойки микрофон и вытащил его на всю длину провода.
– А теперь слушайте меня, – рявкнул он, и его скрипучий голос разнесся по всему вокзалу. – Я майор Крут из Корпуса. На поверхности возникла чрезвычайная ситуация, и я был бы очень благодарен всем гражданским лицам за понимание и сотрудничество. Во-первых, перестаньте тявкать, а то я даже собственных мыслей не слышу!
Сделав паузу, Крут удостоверился, что его первое пожелание воспринято с должным уважением.
– Во-вторых, я бы хотел, чтобы все вы, в том числе и вон те голосистые детки, подчинялись моим приказам и не лезли под ноги. Потом можете сколько угодно корчить мне рожи в спину. И вообще вести себя, как обычные тупицы-штатские.
В чем, в чем, а в излишней вежливости Крута никто не мог упрекнуть. Крут вообще не любил всяких излишеств.
– И в-третьих, я хочу видеть того, кто здесь за все отвечает. Немедленно!
Крут швырнул микрофон на стойку. От пронзительного визга в динамиках у всех, кто собрался в зале, чуть не лопнули барабанные перепонки. Зато буквально через пару мгновений запыхавшийся гибрид эльфа и гоблина уже подпрыгивал у локтя командира Корпуса.
– Чем мы можем вам помочь, майор? Крут кивнул и заткнул дыру у себя под носом толстой сигарой.
– Обеспечьте мне беспрепятственный проход через вот этот зал, – пробурчал он сквозь щель в дыре. – Никаких таможен, никаких иммиграционных служб, полное содействие. А когда сюда прибудут мои парни, сразу начинайте перебрасывать толпу вниз.
Директор Тары с трудом проглотил комок в горле.
– Что, всех до единого?
– Да. Включая персонал вокзала. И заберите с собой всё, что сможете унести. Полная эвакуация. – Он замолчал, сердито уставившись прямо в лиловые глаза директора. – И это не учебная тревога.
– Вы хотите сказать…
– Да, – кивнул Крут, продолжая спускаться по пандусу. – Вершки предприняли по отношению к нам откровенно враждебные действия. Кто знает, к чему это приведет.
Эльфогоблин стоял и задумчиво смотрел вслед Круту, исчезающему в клубах сигарного дыма. Откровенно враждебные действия? Это могло означать только одно: войну. Он набрал на мобильном телефоне номер своего брокера.
– Гав? Да. Это Нимб. Я хочу, чтобы ты продал все мои акции поверхностного сообщения. Да, все. У меня есть подозрение, что их цена вот-вот резко упадет.
Ощущение было такое, что её мозг через уши высасывает гигантская пиявка. Капитан Элфи Малой попыталась понять, что могло вызвать эту зверскую боль, но разум наотрез отказывался служить. Все, на что Элфи была способна, это лежать и дышать.
Пора наконец попробовать выдавить из себя хоть слово. Что-нибудь короткое и простое. Например, «помогите». Элфи прерывисто вздохнула и открыла рот.
– Пммм-те, – выговорили её непослушные губы. Плохо. Пьяный гном, и тот выражается понятнее.
Что вообще происходит? Почему она лежит на спине и сил у неё не больше, чем у какого-нибудь корешка? Что такое с ней случилось? Элфи сосредоточилась, пытаясь превозмочь слепящую боль.
Тролль? Это он? Неужели тролль так искалечил её в том ресторане? Правдоподобное объяснение, но нет. Кажется, она вспоминает что-то насчёт древней страны. А ещё какое-то отношение к происходящему имел Ритуал. Что же так впивается ей в лодыжку?
– Привет!
Голос. Не её голос. Да и вообще, голос какой-то странный.
– Вы проснулись?
Один из европейских языков. Латинский. Нет, английский. В Англию-то как её занесло?
– Я уж думала, вы умерли. Внутренности пришельцев отличаются от наших. Я смотрела по телевизору много программ на эту тему.
Абракадабра какая-то. Пришельцы, внутренности… О чём говорит это существо?
– А вы очень крепкая, вся такая подтянутая. Как Мучачо Мария, это лилипутка-борец из Мексики, если не знаете.
Элфи застонала. Какая-то тарабарщина, ничего не понятно, наверное, что-то случилось с её способностями к языкам. Однако пора выяснить, с каким именно видом безумия она столкнулась. Собравшись с силами, Элфи чуть-чуть приоткрыла глаз. Правый. И тут же его закрыла. Потому что сверху на неё смотрела гигантская муха-альбинос.
– Не бойтесь, – сказала муха. – Это очки от солнца.
На сей раз Элфи открыла оба глаза одновременно. Существо постучало пальцем по серебристой выпуклой поверхности. Очки. Зеркальные очки от солнца. Такие же в точности очки носили те двое… Воспоминания нахлынули на неё гигантской волной, разом заполнив зияющий провал. Словно щёлкнул кодовый замок, открывая дверцу. Она отправилась исполнять Ритуал, но её похитили. Двое людей. И похитители на удивление много знали о волшебном народце…
Элфи снова попробовала подать голос.
– Где… где я?
Человеческая особь восторженно захихикала и захлопала в ладоши. Ногти у неё были длинные и накрашенные.
– Так вы говорите по-английски?! Ой какой у вас акцент интересный, похож на все акценты сразу.
Элфи поморщилась. Голос девушки вонзался в её больную голову, как буравчик. Она приподняла руку. Пеленгатора на запястье не было.
– Где мои вещи?
Девушка погрозила ей пальцем, словно непослушному ребенку.
– Артемису пришлось забрать ваш пистолетик. И все остальное он тоже забрал. Чтобы вы случайно не поранились.
– Артемис?
– Артемис Фаул. Это была его идея. Это он у нас все придумывает.
Элфи вздрогнула. Артемис Фаул. Одно это имя заставило её содрогнуться. Плохой знак. Интуиция никогда её не подводила.
– За мной придут, – выдавила она; слова с хрипом срывались с её пересохших губ. – Вы даже не понимаете, что натворили.
– Вы совершенно правы, – согласно кивнула девушка. – Я понятия не имею, что происходит. Поэтому даже не надейтесь, из меня вам ничего не вытянуть.
Элфи нахмурилась. Пожалуй, что так: с этим человеческим существом и вправду нет смысла вести какую-либо игру. Да и вообще, оружие отобрали, волшебной силы нет. Только чары остались, но глаза девушки надежно защищают зеркальные очки. Чёрт возьми, откуда эти людишки столько знают? Впрочем, неважно, над этим потом можно будет подумать. Сейчас есть задачи куда более важные. Любым способом нужно заставить девицу снять очки.
– А вы – красивая, – сказала Элфи голосом, так и сочащимся лестью, сладким, как мёд.
– Гм, спасибо…
– Элфи.
– Спасибо, Элфи. Мой портрет однажды поместили в местной газете. Я выиграла конкурс «Мисс Ярмарка сахарной свеклы – 1999».
– Я так и знала. Ваша красота – она естественная. Держу пари, у вас потрясающие глаза.
– Мне всё это говорят, – кивнула Джульетта. – Ресницы, словно стрелки у часов.
– Жаль, их не видно из-за очков, – с притворной грустью вздохнула Элфи. – Вот бы взглянуть хотя 6 одним глазком…
– А почему бы и нет? – Пальцы Джульетты взялись за дужки очков, но вдруг девушка засомневалась. – Хотя, наверное, не стоит…
– Почему? Всего на секундочку.
– Не знаю. Артемис строго-настрого запретил мне снимать очки.
– Он ничего не узнает.
Джульетта показала пальцем на прикрепленную к стене видеокамеру.
– Ошибаетесь. – Она наклонилась к эльфийке поближе. – Артемис знает все и обо всем. Иногда даже кажется, будто он вас насквозь видит, все-все ваши мысли.
Элфи нахмурилась. Опять этот вездесущий Артемис.
– Да бросьте вы. Чего тут бояться? Сняли да обратно надели. Что в этом плохого?
Джульетта сделала вид, будто тщательно обдумывает её слова.
– Наверное, ничего, – нерешительно промолвила она наконец. – Если только вы не попытаетесь зачаровать меня. – Тон девушки вдруг изменился. – Вы что, держите меня за полную дуру?
– Знаешь, у меня появилась другая идея, – прищурилась Элфи. В глазах её промелькнул холодный блеск. – А что, если я сейчас поднимусь с кровати, как следует тебе врежу и стащу с тебя эти дурацкие очки?
Джульетта восторженно расхохоталась, словно ничего смешнее в жизни не слышала.
– Хорошо сказано, эльфийка.
– Я говорю совершенно серьёзно, человек.
– Ну, если серьёзно, – вздохнула Джульетта и, просунув под очки мизинчик, утерла слезу, – то есть две причины, по которым у тебя это не получится. Во-первых, Артемис сказал, что, оказавшись в человеческом жилище, вы, волшебный народец, обязаны повиноваться всем нашим приказам. А я приказываю тебе оставаться в кровати.
Элфи закрыла глаза. Снова правда. И про это им известно… Но откуда? Откуда?!
– И вторая причина. – Джульетта улыбнулась. Судя по всему, эта улыбка была фамильным достоянием семьи Дворецки. – Я прошла тот же курс обучения, что и мой брат, с которым ты уже познакомилась. Кстати, мне жуть как охота отработать на ком-нибудь новый бросок через голову.
«Ну, это мы ещё посмотрим, кто на ком будет отрабатывать броски», – подумала Элфи. Но сначала нужно подкопить сил. Да ещё эта штуковина, впившаяся в лодыжку… Элфи догадывалась, что это такое, и если её догадка соответствует истине, – гм, на этот случай у капитана Малой имеется кое-какой план:
Перед тем как отправиться в путь, майор отдал пару-другую распоряжений, и теперь сигнал с пеленгатора Элфи подавался прямо на внутренний экран его шлема. Путь до Дублина занял куда больше времени, чем рассчитывал Крут. Современные модели крыльев оказались много сложнее старых, а курсы повышения квалификации майор не посещал из принципа. Наконец ему почти удалось совместить карту, что светилась у него на забрале, с улицами реального Дублина, раскинувшегося под ним. Почти – это потому, что обнаружились кое-какие несоответствия.
– Жеребкинс, ты, самодовольный кентавр! – рявкнул Крут в микрофон.
– Какие-то проблемы, босс? – отозвался невнятный голос.
– Проблемы? А ну-ка повтори! Ты когда в последний раз обновлял файлы Дублина?
В ушах Крута слышалось чавканье. Похоже, Жеребкинс обедал.
– Простите, начальник. Только справлюсь с этой морковкой. Хм… Дублин… сейчас посмотрим. Ага, в семьдесят пятом. В тысяча восемьсот семьдесят пятом году.
– Я так и думал! Это же совершенно другой город. Люди умудрились изменить даже очертания береговой линии.
Несколько секунд Жеребкинс молчал. Очевидно, пытался придумать оправдания. Кентавр терпеть не мог, когда ему говорили, будто бы в его системе что-то устарело или пришло в негодность.
– Ладно, – наконец сказал Жеребкинс. – Вот что я сделаю. У нас на одном из телеспутников установлен «скоп», настроенный на Ирландию. Сейчас я сниму оттуда картинку.
– Понятно, – ответил Крут, которому, если честно, было мало что понятно.
– И по «мылу» скину снимок прямо в ваш шлем. Нам повезло, что в новых шлемах есть видеокарта.
– В самом деле, как нам повезло…
– Самое трудное будет скоординировать маршрут вашего полета, ведь изображение трехмерное и…
Крут наконец потерял терпение:
– Сколько это займёт времени, Жеребкинс?!
– Хм… Две минуты, плюс-минус, иначе…
– Иначе что?
– Иначе увольняйте меня, шеф.
– Уволить тебя я всегда успею. В общем, я тут вишу – или висю, неважно, – и с нетерпением жду, когда ты пошлешь мне новую карту.
Прошло ровно сто двадцать четыре секунды, и черно-белые линии древней схемы сменились цветной фотографией, изображением Дублина при дневном свете. В зависимости от смены направления полета изображение тоже менялось, двигалась и точка сигнала, передаваемая пеленгатором Элфи.
– Впечатляет, – заметил Крут.
– Как вы сказали, майор?
– Я сказал – впечатляет, – почти выкрикнул Крут. – Раньше всю башку себе сломаешь, а теперь…
Майор услышал дружный гогот толпы, собравшейся в оперативном центре, и понял, что Жеребкинс вывел его голос на общий динамик. Значит, все слышали, как он похвалил работу кентавра. Теперь как минимум месяц с этим конем невозможно будет нормально разговаривать. Но дело того стоило. Видеоизображение было самого высокого качества. Даже если капитана Малой держат в четырех стенах, компьютер сможет мгновенно выдать изображение здания в трехмерной проекции. Абсолютно надежно. Только…
– Жеребкинс, что происходит?! Источник сигнала удаляется от берега!
– Видимо, она на какой-то лодке, сэр. Или на корабле.
Крут выругал себя за несообразительность. То-то они там, в центре, помирают со смеху. Ну конечно, корабль. Крут снизился метров на двести-триста, и в тумане под ним замаячили смутные очертания судна. С виду вроде бы китобой. Возможно, за несколько последних столетий техника шагнула далеко вперёд, но всё равно, чтобы прикончить самое крупное в мире млекопитающее, люди лучше гарпуна так ничего и не придумали.
– Жеребкинс, капитан Малой на судне. В трюме. Чем ты можешь мне помочь?
– Ничем, сэр. Постоянной приписки у судна нет. Пока мы выясним, на кого оно сейчас зарегистрировано… В общем, будет слишком поздно.
– А как насчёт инфракрасного изображения?
– Никак, майор. Корпусу примерно лет пятьдесят. Крайне высокое содержание свинца. Мы не можем проникнуть даже сквозь внешнюю оболочку. Боюсь, вам придётся действовать на свой страх и риск.
– И это после того, как мы вбухали в твой отдел несколько миллиардов… – Крут покачал головой. – Напомни мне, когда вернусь, чтобы я пересмотрел ваш бюджет.
– Есть, сэр, – донеслось в ответ. Голос был уже не столь весёлый. Шутки по поводу бюджета Жеребкинс наотрез отказывался понимать.
– Держи Быстрое реагирование в боевой готовности. Возможно, они мне скоро понадобятся.
– Слушаюсь, сэр.
– Все. Конец связи.
Крут остался один. В одиночку было привычнее. Никакой тебе умной техники. Никакого зазнавшегося кентавра, ржущего прямо в ухо. Собственные силы, собственный ум, ну и, может, чуточку волшебства.
Крут слегка изменил угол наклона крыльев и полетел вдоль кромки тумана. В осторожности не было никакой нужды. Под защитой экрана он стал невидим для человеческих глаз. Даже на сверхчувствительном радаре он выглядел всего лишь едва заметной помехой. Майор спустился поближе к палубе. Что за мерзкое зрелище! Запах смерти и боли стоял над залитым кровью судном. Сколько благородных созданий погибло здесь – здесь они умирали, и здесь же их потрошили, разделывали, а все ради нескольких кусков мыла и мизерного количества животного жира. Ну что за варвары эти люди!
Рядом с судном маячок Элфи вспыхивал ярче. Она где-то неподалёку. Очень близко. В радиусе метров двухсот, не больше. И живая. Во всяком случае, он очень надеялся, что капитан Малой жива. Но без плана корабля Круту придётся туго. Трюмов на китобое хватает.
Крут мягко приземлился на палубу, и подошвы его сапог мигом прилипли к стальной поверхности, покрытой смесью высохшего жира и ворвани. Корабль казался вымершим. Ни тебе вахтенного возле трапа, ни боцмана на мостике… Все судно было погружено во тьму. Но терять бдительности не стоит. Крут по собственному горькому опыту знал, что человеческие существа способны появляться буквально ниоткуда, когда их меньше всего ожидаешь. Однажды, когда он помогал парням из Быстрого реагирования соскребать обломки капсулы со стенки шахты, их застукала группа спелеологов. Что тогда было! Массовая истерия, стремительная погоня, групповое стирание памяти. В общем, полный комплект. Крут содрогнулся. В такие ночи теряешь десятки лет жизни.
Возведя защитный экран, майор убрал крылья в чехол и крадучись двинулся по палубе. Приборы не улавливали вокруг никаких признаков жизни, но, как сказал Жеребкинс, процент содержания свинца в корпусе корабля был очень высок. И не только в корпусе – даже краска, которой было покрашено судно, в основе своей содержала свинец! Корабль был сплошным плавучим вызовом экологии. Однако самое опасное заключалось в другом. Внизу, под палубой, мог прятаться целый батальон штурмовиков, а пеленгатор на шлеме ничего не засечет. Веселенькая история. Даже импульсы маячка Элфи на несколько делений не дотягивали до нормы, а ведь её пеленгатор работал от ядерного мини-реактора. Круту это не нравилось. Совсем не нравилось. «Сохраняй спокойствие, – уговаривал он себя. – Ты защищен экраном. Ни одно человеческое существо тебя не увидит».
Крут откинул крышку первого люка. Поддалась она довольно легко. Майор принюхался. Эти вершки смазывали петли китовым жиром. О, есть ли предел их порочности?
Трюм был полон зловещей тьмы, поэтому Крут включил инфракрасный фильтр. В неестественно красном свете проявился лабиринт из труб и решеток. Что ж, новая техника тоже иногда бывает полезна, главное, Жеребкинсу об этом ничего не говорить, а то до его задранного носа ни в жизнь не дотянешься. Однако уже через три минуты Крут пожалел о том, что позволил себе похвалить всю эту современную чудо-технику. Жеребкинский инфракрасный фильтр искажал расстояние, и майор дважды подряд врезался головой в выступающие колена труб.
По-прежнему никаких признаков разумной жизни. Зато полно животных. В основном – грызунов. Когда ты ростом чуть больше метра, крысы для тебя не такие уж и безобидные существа, тем более что крысы относятся к тем нескольким животным видам, которые способны видеть сквозь защитный экран. Крут снял с пояса бластер и установил его на третью отметку, то есть прожаренность будет средней, как говаривали у них в Корпусе. Затем для острастки подпалил одной крысе хвост. Не смертельно, зато вполне убедительно: нечего коситься в спину эльфу, который спешит по своим делам.
Крут прибавил шагу. Для засады это самое идеальное место. Он практически ничего не видит, а единственный выход находится у него за спиной. Сущий кошмар оперативника. Если бы кто-нибудь из его подчиненных отважился на подобный риск, Крут сам, лично, сорвал бы с него нашивки. Но критическая ситуация требует критических действий. Командир тем и отличается от рядового, что может позволить себе импровизировать.
Следуя по сигналу пеленгатора, он миновал несколько дверей. Ещё десять метров. Дорогу ему перекрыла стальная переборка. Капитан Малой (или труп капитана Малой) находилась по другую сторону этой переборки.
Крут толкнул плечом люк. Тот распахнулся настежь. Плохо, чертовски плохо. Если бы здесь держали пленника, люк был бы заперт. Крут поднял уровень мощности бластера до пятой отметки и вошел. Оружие мягко гудело. Энергии в бластере хватило бы, чтобы одним выстрелом зажарить слона.
Никаких следов Элфи. Вообще никаких следов. Майор Крут огляделся по сторонам – судя по всему, он попал в холодильный отсек. Сверкающие сталактиты свисали из путаницы покрытых инеем труб. Изо рта вырывались клубы пара. Интересно, как это смотрится со стороны? Дыхание видно, а никого нет.
– А-а, – раздался знакомый голос, – у нас гость.
Крут припал на одно колено, целясь из бластера в сторону источника звука.
– Наверное, вы явились спасать вашего пропавшего офицера?
Крут сморгнул с ресниц каплю пота. Пота? При такой-то температуре?
– Так вот, хочу вас огорчить, вы пришли не туда.
Голос звучал как будто из какого-то динамика. Искусственно. Крут проверил показания прибора, но опять никаких признаков жизни не обнаружил. Во всяком случае, здесь, в помещении холодильной камеры. Тем не менее за ним наблюдали. Возможно, где-то над его головой, в лабиринте труб, спрятана камера, которая способна видеть сквозь защитный экран.
– Где ты? Покажись!
Невидимый человек рассмеялся. Смех отразился от далеких стен и вернулся дребезжащим эхом.
– О нет. Пока ещё рано, мой волшебный друг. Но скоро я появлюсь. И поверьте, вы сильно пожалеете об этом.
Крут двинулся на голос. «Давай, говори дальше, не замолкай».
– Что тебе нужно?
– Хм… Что мне нужно? Повторяю, скоро вы все узнаете.
В центре отсека стоял ящик. На нём лежал «дипломат». Открытый «дипломат».
– Зачем ты меня сюда привел?
Крут ткнул в чемоданчик дулом. Ничего не произошло.
– Я привел вас сюда кое-что продемонстрировать.
Майор нагнулся над чемоданчиком. Внутри, на ложе из пенопласта, лежал плоский пакетик в вакуумной упаковке и высокочастотный передатчик. А сверху примостился пеленгатор Элфи. Крут застонал. Вряд ли Элфи добровольно рассталась со своим снаряжением. Ни один лепрекон этого не сделает.
– Что продемонстрировать, ты, безумец? Снова холодный смех.
– Продемонстрировать серьёзность моих намерений.
Тут бы Круту побеспокоиться о себе, но он слишком уж переживал за Элфи.
– Если ты коснулся хотя бы кончика уха моего офицера…
– Вашего офицера? Ага, к нам пожаловало само руководство. Я польщён. Ну что ж, тем лучше до вас дойдет смысл моего послания.
В мозгу у Крута зазвенел тревожный колокольчик.
– Какого послания?
Голос, несущийся из алюминиевой решётки динамика, звучал сурово, как ядерная зима:
– Вы, мой волшебный человечек, должны зарубить на своем маленьком носу, что меня следует принимать всерьёз. Взгляните, пожалуйста, на пакет.
Майор опустил глаза. Самый обычный пакет. Плоский, внутри вещество, похожее на замазку… О нет!
Под оболочкой мигал красный огонек.
– А теперь лети, маленький эльф, – произнес голос. – И передай своим друзьям привет от Артемиса Фаула-второго.
Рядом с красным огоньком замелькали, ритмично щёлкая, какие-то зелененькие значки. Крут сразу узнал их, они изучали такие закорючки в Академии на уроках человековедения. Это были… цифры. Мелькающие в обратном порядке. Обратный отсчет!
– Д'арвит! – прорычал Крут. (Переводить это слово бессмысленно, потому что перевод всё равно вычеркнет цензура.)
Он повернулся и бросился прочь, а вслед ему по металлическому туннелю летел насмешливый голос Артемиса Фаула.
– Три, – считал Фаул, – два…
– Д'арвит! – повторил Крут.
Обратный путь показался ему куда длиннее. Наконец в щели приоткрытой двери мелькнуло усыпанное серебристыми звездами небо. Крут включил крылья. Полёт будет ещё тот. Крылья «Колибри» чуть ли не цеплялись за стены сузившегося коридора.
– Один.
Одно крыло задело за выступающую трубу и высекло сноп искр. Крут было завертелся в воздухе, но в конце концов сумел-таки выровняться.
– Ноль… – произнес голос. – Ба-бах!
Внутри герметично запечатанного пакета сработал детонатор, воткнутый в килограмм чистого «семтекса», пластиковой взрывчатки. В одну микросекунду реакция поглотила весь кислород трюма, после чего волна раскаленного до белизны пламени устремилась по пути наименьшего сопротивления – вдогонку за Крутом.
Майор опустил забрало шлема и выжал полный ход. Дверь находилась всего в нескольких метрах. Вот только кто доберется до неё первым – Крут или огненный шар?
Первым успел майор. Едва успел. Выполняя мертвую петлю, он ощутил, как от ударной волны завибрировало все тело. Языки пламени лизали его комбинезон, хватали за ноги, но Крут продолжал лететь, пока не врезался в ледяную воду. Изрыгая проклятия, он вынырнул на поверхность.
Неподалеку вставала стена пламени, в которую превратилось китобойное судно.
– Майор! – раздался в наушниках настойчивый голос Жеребкинса. Связь снова наладилась. – Майор, доложите обстановку!
Крут вырвался из объятий волн и поднялся в небо.
– Обстановка, Жеребкинс, вызывает у меня крайнее раздражение. Берись за свои компьютеры. Я хочу знать все, все до мельчайших подробностей, о некоем Артемисе Фауле. И всем будет гораздо лучше, если я получу эти сведения до того, как доберусь до базы.
– Есть, сэр. Приступаю к выполнению.
Шутки в сторону. Даже Жеребкинс понял, что сейчас шутить не стоит.
Поднявшись метров на триста, Крут остановился. Как мотыльки на огонь, к горящему китобою уже неслись спасательные суда. Майор стряхнул с локтей клочки обгоревшей ткани. «Мы вычислим этого Артемиса Фаула, – поклялся он. – Он от нас не уйдёт».
