Валентин с болью и тревогой смотрел на побелевшее лицо Марины после того, как ему пришлось сказать о показаниях Романа Антонова. Тот уже начал «вспоминать» детали: он якобы видел Петрова, пробивающего ему голову, просто забыл по болезни. Дикая ситуация, и жертва в ней одна – Марина. Так считал Петров. Подонок пытался ее изнасиловать, спаситель-недоумок уговорил все скрыть, он, адвокат-профи, заварил всю эту кашу с поисками неизвестного насильника, с излечением неожиданно найденного свидетеля ради того, чтобы его можно было привлечь в качестве подозреваемого в убийстве. И ведь дело не в том, чтобы освободить Валентину. И уж, конечно, не в мести… Не только в мести. Антонов на самом деле – наиболее вероятный убийца Надежды Ветлицкой. Валентин хотел избавить Марину от тяжелых переживаний. Сейчас она ему казалась одиноким цветком на пути приближающегося смерча. Страшно подумать, что их ждет впереди…

Валентин сжал ее тонкие пальцы.

– Какие холодные. Давай я заварю кофе? Или, может, выпьешь красного вина?

– Да, – кивнула Марина и свернулась клубочком в большом кресле. – Что-то меня немного знобит. Вина принеси, пожалуйста.

Валентин пошел на кухню, налил красного вина в бокал. Достал из холодильника ее любимую клубнику, вернулся в гостиную. Она рассеянно посмотрела на поднос, который он поставил на журнальный столик, глубоко, прерывисто вздохнула, как ребенок после плача. Но Марина не плакала. Петров сел на подлокотник и прижал к себе ее русую головку. Ему было совершенно ясно, почему они попали в такую чудовищную ситуацию. Никогда раньше его решения и поступки не были продиктованы только любовью и ничем иным. И вот что получилось. Он ни с чем не справился! Сейчас ему нужно идти – разбираться со всем этим дерьмом. Но как ей сказать…

– Валечка, – тут же отреагировала на его мысль она, как не раз бывало. – Тебе надо туда пойти. – Она даже храбро улыбнулась. – Там твоя жертва, наверное, пресс-конференцию собирает. Даже наши побегут, если их позовут. Мне тоже придется в редакцию съездить. Только позже. Немного посплю.

Марина выпила вина, проглотила пару клубничек. Валентин пристально на нее смотрел. Как она сейчас себя поведет? Он бы посоветовал ей абсолютно нейтральное, безучастное поведение, уход от любых контактов, от интервью. Но он слишком ее уважал, чтобы навязывать свое мнение. Он уже однажды так поступил. И водить ее в редакцию за ручку – тоже не получится. И снять с работы, спрятать где-то – неверный путь… Значит, остается довериться ее интуиции, положиться на ее осторожность, стойкость и силу. Он вообще ничего ей не мог сказать. Разве что: «Я виноват, убить меня мало…» Но это разговор бесперспективный. Он просто поднял ее с кресла, поносил на руках, как будто баюкая, потом уложил на диван, укрыл пледом, поцеловал, шепнул: «Спи». Она послушно закрыла глаза, он тихонько вышел. Как было бы хорошо, если бы она проспала до вечера, до его возвращения…

Марина, не открывая глаз, слушала, как он собирается, надевает туфли в прихожей, закрывает входную дверь. Еще немного полежит: она всегда точно знает, через сколько минут отъедет его машина. Потом резко поднимается. Что делать, она знает совершенно точно. Только надо набраться духу перед тем, как выйти на улицу. Марина пошла в ванную и заставила себя постоять минут пять под холодным душем. Затем вытерлась жестким полотенцем, не стала краситься, влезла в джинсы и майку. Вошла в кабинет Валентина, включила его компьютер, нашла страничку с адресами и телефонами клиентов и свидетелей, отыскала адреса и телефоны Николая Гришкина и Ветлицкой. Переписала на бумажку и вызвала такси. Затем позвонила в редакцию – сказала, что едет на интервью. В ожидании такси ходила по квартире абсолютно без мыслей и планов. Зачем она туда едет, станет ясно по ходу…