Слава Земцов въехал во двор дома, где жил Сергей Кольцов, когда эксперт Масленников с женой и дочерью уже подходили к подъезду.

– Эй, люди, – окликнул их Слава. – Примите в свою компанию одинокого путника. Тем более, что мы идем в такое место, куда я один стал бояться приходить. Наш Шерлок Холмс учит своего пацаненка драться ногами.

– Конечно, Слава, прячьтесь за нас, – рассмеялись одновременно жена Масленникова Алла, изящная молодая женщина с большими темными глазами, и дочь-подросток Оля, очень красивая, с глазами ярко-синими.

Масленников пожал Земцову руку и посмотрел на своих.

– Да, Слава же не в курсе. Давайте, девочки, прикроем его сразу со всех сторон.

– Александр Васильевич, лучше скажите. Еще не поздно вернуться домой. На этот случай я оставил в холодильнике бутылку водки.

– Не нужно! – просияла своими необычными глазами дочка Масленникова. – Там нет ничего плохого. Наоборот. Просто нас просили вам не говорить.

– Вот, казалось бы, праздник, все с чистой душой, но без коварства этот чувак не может. Прошу прощения. Я имел в виду – этот чел.

– Да, – кивнула Оля. – Он очень смешной чел. А Олежка – маленький чел, еще смешнее.

Слава вздохнул, пропустил всех вперед и пошел за Олей. Хорошо то, что хорошо кончается. Оля – приемная дочь Александра Васильевича и Аллы. Когда-то они все вытащили ее из большой беды. Она боролась тогда, как взрослая. А была совсем ребенком. Серьезным и усталым ребенком. Сейчас она почти девушка внешне, и выглядит настолько безмятежной и веселой… Слава очень тщательно скрывал от всех, даже от самого себя, что чувство жалости к ней у него так и не прошло. Он тогда почти не верил, что они ее спасут. И если ей сейчас смешно, он, конечно, выполнит роль, которую ему вслепую навязал Кольцов. Они подошли к двери, позвонили, Сергей открыл… Славе показалось, что он себя переоценил. Рядом с Сергеем стоял огромный пушистый белый пес. Он почему-то смотрел именно на Земцова. Наверное, потому что тот прятался! Ну, не было у него в жизни возможности познакомиться с собаками, желания, впрочем, тоже.

– Ах, – сказала Оля и с ходу бросилась обнимать зверя.

Зверь очень обрадовался, завилял хвостом, заулыбался, всем видом давая понять: «Я знаю, что вы пришли ко мне».

– Это Май! – зазвенел восторженный голосок Олежки. – У нас есть Май!

– Кто бы сомневался. – Слава уже вошел со всеми в прихожую. – Кто бы сомневался, что у Кольцова будет Май тридцать первого декабря. И что он попросил порядочных людей держать это от меня в тайне. Чтобы добрые дети посмеялись, когда эта белая гвардия мной закусит.

– Май не закусит, – нежно сказала Настя, как всегда, ни на кого не похожая, кроме «Неизвестной» Крамского. Она улыбалась, была в красивом синем платье, взгляд – чуть свысока и чуть отстраненный: «у меня за ресницами тайна». Она прижала большую белую голову к себе. – Его доброта стала причиной всех его несчастий.

– Так, – тоном главного организатора торжеств произнес Сергей. – Ни слова о несчастьях, все познакомились с Маем, он от всех в восторге. Давайте продвигаться к столу. Не знаю, как вы, но мы провели день в тяжких трудах. Мыть собаку из приюта, Слава, – это все равно что из болота тащить бегемота. Мне кажется, тебе это будет интересно. Хорошо, что Настя практически все приготовила заранее. Но никто из нас, кроме собаки и ребенка, не успел поесть.

– Мы вообще-то тоже не с пустыми руками, – сообщила Алла. – Причем выпечка – полностью заслуга Оли. У меня с тестом никогда не складывались отношения. А она ему что-то пошепчет, поколдует, и получается прелесть что такое. Мы привезли торт и пончики с кремом.

Пока все раздевались, Олежка дернул Олю за руку.

– А как ты колдовала пончики?

– Говорила им: понравьтесь, пожалуйста, Олежке. Очень вас прошу.

– А они что?

– Они: конечно. Это ж самый лучший мальчик. И поднимались, румянились, кремом наполнялись.

– Правда??? – приоткрыл рот Олежка.

– Врать я, что ли, тебе буду.

Пока женщины суетились на кухне, дети играли с собакой, мужчины вышли на лоджию покурить.

– Слава, что-то еще есть по убийству внука Сидоровой? – спросил Сергей.

– Ты не поверишь, но снайпер был в медицинских бахилах. Отпечатки обуви – не отпечатки, считай. Ну, конечно, будем проверять машины, которые в это время там были. Смотреть, что на видеокамерах, видеорегистраторах машин соседей… Но день какой выбрали… Мы никого дома не застали, есть только показания Надежды. И в них ее бывший муж фигурирует. Комнату ему этот Валера пытался продать. Сережа, ты, случайно, в момент убийства не носил на руках Анатолия Васильева?

– Нет. Как тебе известно, мы были в приюте для собак. Но его мог носить кто-то другой. Я звонил Ларисе – узнать, какая обстановка в квартире, – она сказала, что Васильев поехал отмечать Новый год с Демидовой в ее апартаменты. Соседка ей рассказала, Нина Георгиевна. Так что проверить алиби или его отсутствие нетрудно, наверное. А смысл для него тут в чем? Допустим, они бы документы уже подписали, и он деньги должен убитому. Но этого не было. Он отказался покупать.

– Ты его адвокат? Узнаем, что нет алиби, будем искать смысл. Сын Валентины Сидоровой истерично орал, что кто-то убивает их всех. Он уверен, что убийца в квартире. Требовал охраны.

– Кого-то конкретного называл?

– Чуть ли не всех. Корнилову, Васильева, Демидову и, что самое интересное, бывшего мужа Демидовой – Петра Романова. На него он больше всех катит. Говорит, знает его еще с детства. Жили в одном доме. Мать Романова у них квартиру отобрала за какие-то долги, она была опасная дама. А не так давно Романов Валентину нашел, какие-то дела с ней начал крутить. Тут-то и пошли исчезновения и убийства. Мать, говорит Семен, у Романова на все была способна. И он такой же.

– Причина?

– Семен не знает. Но думает, что каким-то образом это связано с их бизнесом и недвижимостью. Романов, по его словам, у многих отжимает бизнес. Кстати, я посмотрел кое-что: у Сидоровых недвижимость в Бельгии.

– Могут уехать?

– Но как? У него не похоронена мать, убит сын… Короче, я пообещал после Нового года наружку этому типу.

– Его опасения понятны, – задумчиво сказал Александр Васильевич. – Но не факт, разумеется, что он называет всех людей, которых на самом деле подозревает. И не факт, что он обо всех делах матери знает.

Слава вдруг почувствовал, как его руки коснулось что-то холодное, мокрое, но не противное. Он посмотрел вниз и удивился. Ему в ладонь положил блестящий черный нос Май. Почему-то не хотелось отдернуть руку. Слава нерешительно погладил этот нос. В ответ его жарко лизнули.

– Ты знаешь, – удивленно сказал Земцов Сергею, – я вообще безразличен к животному миру и всей этой дикой природе. Уголовный расклад мне понятнее. Но в этом звере – а собаки такой я отродясь не видел, – что-то есть. Какой-то он дружелюбный.

– Классный пес, – авторитетно заметил Александр Васильевич. – Я в этом разбираюсь. Собак очень люблю. Просто не было возможности завести.

– Какие проблемы. Съездим в приют, – охотно откликнулся Сергей. – Там кого только нет. Настя себя оттуда тащила со слезами. Нас выбрал Май, а Олежка в него влюбился.

– У меня такое впечатление, что теперь этого не избежать. Я своих девочек знаю. Когда они о чем-то шепчутся, это значит – речь идет о том, чтобы меня обработать.

– Не пора ли нам за это выпить? – предложил Сергей. – За то, что нас, сивых меринов, обрабатывают такие прекрасные женщины. Слава, надеюсь, ты не обиделся. Ты еще не понял, что входишь в их планы тоже.

– Мне собака не нужна. Мне бы гадюку, чтобы шипела по утрам в ухо. Заработался, просыпаться совсем не хочется.

– А тебе какие гадюки больше нравятся – блондинки или брюнетки?

– Ужас, какой пошляк. Это ж надо, Александр Васильевич! Вроде стал семейным, жена, сын, вот Май. Но его гламурные подружки сделали свое черное дело.

– Сделали, конечно, – улыбнулся Александр Васильевич. – Они такие.