Когда вечером Сергей пришел домой, его радостно встретили Олежек и Май. Насти не было.

– Не понял: где у нас мама? – спросил Сергей, обнимая сразу ребенка и собаку. Они как-то научились сплетаться в теплое, уютное, целовальное и лизательное существо.

– Мама сказала, что пошла по делам, – доложил Олежек. – И сказала, чтобы ты с нами погулял перед сном.

– Олег, – строго сказал Сергей. – Я, конечно, с вами погуляю, раз вы такие брошенки. Но зачем ты говоришь неправду? Не могла Настя такого сказать, потому что я случайно пришел так рано. У меня бывают дела до утра.

На Сергея уставились две пары больших, очень красивых и, главное, честных глаз.

– Ну, не сказала, но дала понять, – ответил разумный не по годам ребенок. – Она сказала, чтобы я один с Маем не ходил. А ее нет. Что получается?

– Что ты прав. Она вас покормила, надеюсь?

– Давно, – твердо сказал Олежек, и Май посмотрел на него преданно. Пес понял, что ребенок представляет их права. – Май ел свою еду с каким-то мясом, я – котлеты с макаронами, помидоры, потом яблоко. Но мы хотим шоколадный торт!

– Какой еще торт?

– Мама купила, сказала – потом. Значит, сейчас, когда ты пришел. Он целый.

– Опять Настя купила эту мину замедленного действия! Ты будешь просить по кусочку весь вечер, а потом просыпаться ночью и говорить, что он тебе снится и мешает спать. Хорошо, пойдем гулять, потом попьем чаю с этим тортом. Только не вздумай Маю давать. Собакам нельзя сладкое.

– А мама сказала, что она прочитала состав, там все хорошее. И фирма хорошая. И сладкое нужно для мозгов.

– Ты про чьи мозги говоришь?

– Мои и Мая.

– Где же Настя? – в панике воскликнул Сергей. – Я с вами не справлюсь.

– Мама скоро придет. Наверное. Но она будет усталая, поэтому тебе нужно с нами быстро погулять и дать чай с тортом.

– Не могу понять, как у нас с Настей мог родиться такой хитрый ребенок. Ты просто знаешь, что Настя сегодня не собиралась давать тебе торт. Во всяком случае, перед сном. Может, она его вообще кому-то в подарок купила. На день рождения, например.

– Пап, – встревоженно сказал Олежек, – тогда давай быстрее. Разрезанный и поеденный она не подарит.

– Ужас, – сказал Сергей, и они пошли гулять.

После активной прогулки с беганьем за мячом и прыганьем через барьеры они вернулись домой, уже, наверное, втроем мечтая о чае и торте. Маю Сергей нарезал немного мяса в миску. Но Олежка все же сунул ему кусочек действительно вкусного торта.

– Не делай этого! – сказал Сергей. – Мало того что ты посадишь собаке печень, она еще станет настолько умной, что найдет себе более умного хозяина.

– Не-е-е-ет, – расстроился Олежка. – Май не может так поступить.

– Давай не проверять, а? Тебе не кажется, что мамы слишком долго нет?

– Не кажется. Она ушла перед тем, как ты пришел. А я спать хочу…

Две пары прелестных глаз, как по команде, стали слипаться.

– Хорошо. Пошли мыться, и ложись. А я один буду отвечать за это преступление – накормить на ночь ребенка тортом. Ты очень много съел.

– Нет, – зевая, сказал мальчик. – Я могу больше.

Когда они вышли из ванной и направились в детскую, Олежек стал очень смешным в пижаме и вовсе не похожим на школьника, – он вообще сохранил что-то почти младенческое. Или это просто Сергею так кажется, потому что он ему нравится, – маленький сынок посмотрел на отца, с которым не так уж много общается, жалобно и нежно. Все понятно. Он хочет на ручки, этот школьник. Настя сказала, что не нужно его от этого отучать. Детям бывает тоскливо по вечерам. Они не любят, когда их оставляют одних. А проблемы тут нет. Когда они не смогут взять сына на руки и поносить, значит, он вырос. И они не будут виноваты перед ним за его ненужную грусть. Сергей взял совсем еще легкого ребенка на руки и стал носить по комнате, тихо напевая: «Мы ехали шагом, мы мчались в боях, и яблочко-песню держали в зубах».

– А как это – «яблочко-песню держали в зубах»? – сонно спросил Олежек.

– Песню держат в зубах, чтобы не потерять, не сбиться, не стать слабыми. Так, наверное.

– А, – произнес ребенок и ровно задышал.

Сергей осторожно уложил его в кровать, укрыл, погладил по головке с копной волнистых, мягких и красивых, как у девочки, волос. Такие ошибки природа совершает часто. Сергей это стал замечать, когда приходил за Олежкой в школу. У некоторых девочек, точнее, у многих – три пера на голове, а у Олежки такое украшение над ясным лбом.

Он закрыл дверь детской и посмотрел на часы. Если Настя до сих пор не позвонила, значит, сейчас придет. Время, когда ребенку пора спать, – для нее святое. Не успел Сергей так подумать, как входная дверь открылась.

– Ты уложил ребенка? – тревожно спросила она, пройдя, не раздеваясь, в гостиную.

– Ну да. Он уснул у меня на руках ровно в девять.

– Немного рано.

– Мы бурно поиграли втроем на улице, потом он наплюхался торта, который ты зачем-то купила. А зачем? Перед тем как его разрезать, я подумал, что тебе нужно с ним в гости пойти.

– Да нет. Просто самой захотелось. И сколько он наплюхался? Неужели весь?

– Нет, конечно. Мы втроем съели половину.

– Вы что, Маю давали? Ему нельзя.

– Этот разврат я остановил.

Настя вернулась в прихожую, сняла полусапожки и синий пуховик с капюшоном. Потом вошла в кухню и вымыла руки прямо там, под краном.

– Устала, сама не знаю почему, – виновато улыбнулась она, сев на диванчик. – Пожалуй, я доем оставшуюся половину торта. Глюкоза мозгу нужна. Я все время задаю себе вопросы и попадаю с ними в тупики.

– Вопросы о чем? Если по поводу Вселенной, торт не поможет.

– Да, я знаю. «Есть только две бесконечные вещи: Вселенная и глупость. Хотя насчет Вселенной я не уверен».

– Это на тебя так торт подействовал? Мне нравится.

– Мне тоже. Только это Альберт Эйнштейн. Я встречалась с Артемом Васильевым. Мы были на месте убийства. Сережа, я беру это дело. Даже если убил он. Это не маньяк и не убийца по определению. Мне хочется разобраться.

– Порадовала жена. – Сергей не на шутку разозлился. – Ты не справишься. Я сделаю тебя. Как цыпленка. Ты загубишь его, даже если он и не виновен. Потрясающий эгоизм! И упрямство.

– Мы подписали договор. Мне теперь интересно и то, что ты меня сделаешь, как цыпленка. Давай попробуем и это.