Эпилог

Аня и Елена Васильевна шли к своей избушке, оживленно переговариваясь. Аня строила планы: как им поступить, когда они отобьют квартиру Елены Васильевны на Остоженке.

– Жить будем там, ба. А на мой приз сносим эту халупу, строим коттедж, как у людей.

– Анечка, я недавно прочитала, сколько стоит коттедж на Рублевке. Очень удивилась. Миллионы долларов. Пять, десять. Подумала, у кого ж такая зарплата?

– Да? – деловито спросила Аня. – Такая запара? Ну, могу найти и такую зарплату, конечно. Но лучше вернуться к Марго и отобрать мою корону. Если ее хорошо продать…

– Анечка, ты же не хочешь моей смерти?

– Ба, ну шучу я, нельзя, что ли? Марго уже сама ее продала, наверное, а в музей поставила туфту с бутылочным стеклом. Ой, а кто это? Ничего себе! Приперся!

Елена Васильевна с изумлением посмотрела на полного мужчину с бледным, не очень здоровым лицом, который стоял у их забора с тортом в коробке.

– Ты его знаешь?

– А то!

Они подошли к мужчине, и Аня сказала:

– Привет. Ба, знакомься, я у него комнату снимала, когда в конкурсе участвовала. Это Эдуард. Он вообще-то врач, нарколог.

– Очень приятно, – склонил голову Эдуард. – Вот решил приехать. То есть я приезжал уже не раз, никого дома не было. Торт приходилось выбрасывать. Мне сладкого нельзя: генетическое заболевание, неправильный обмен веществ…

– Проходите, пожалуйста, – сказала Елена Васильевна. – Нас действительно давно не было. Но как вы кстати с этим тортом. Я чай заварю, будет чем пообедать. А вам… сварить картошку?

– Буду очень благодарен, – ответил Эдуард.

Они обедали, веселились, Аня рассказывала о конкурсе и показывала все в лицах. Елена Васильевна и Эдуард вытирали слезы от смеха и смотрели на нее с одинаковым обожанием. Через несколько часов он стал прощаться, пригласил их обеих к себе. Аня в это время лежала на диване, как проглотивший кастрюлю удав. Она съела весь торт.

– Слушай, я не встану, чесслово. Но я обязательно приеду. И ты к нам приезжай. Мы будем ждать!

Провожать гостя до калитки пошла Елена Васильевна.

– Вы знаете, – сказал Эдуард, – у вас такая замечательная внучка. Никогда не встречал такой девушки.

– Я тоже, – вырвалось у Елены Васильевны.

– Я был уверен, что она победит в этом конкурсе. Просто никто не мог с ней сравниться. Я смотрел все репортажи. А потом ее куда-то вызвали… А куда, не знаете? Я подумал, наверное, шейх какой-то. А тут вы пешком идете от электрички…

– Эдуард, это точно был не шейх, – серьезно ответила Елена Васильевна. – Это очень тяжелая история. Но все закончилось благополучно.

– Я так рад, что не шейх, – счастливо сказал Эдуард. – До свидания. Я провел чудесный день.

Елена Васильевна задумчиво вернулась в дом, посмотрела на внучку. Та забросила ноги на спинку дивана.

– Ой, ба. Спасай. Этот торт меня душит, не хочет расползаться, засел, как враг. Ты не посмотрела, он не «Отелло» называется?

– Он именно так называется. Сейчас дам тебе активированный уголь, отвар ромашки… Аня, у тебя ничего не было с Эдуардом?

– Клянусь! Вот чем угодно! Век мне не проср… этим тортом! Но ты тоже заметила? Я в шоке! Я, конечно, королева и еще много чего, Игорек меня любит, но чтоб вот так втрескаться… Такого еще не было.

– Ты с ним поделикатней, – посоветовала Елена Васильевна. – Интеллигентный, ранимый человек, не очень здоровый.

– Не знаю, за кого ты меня держишь, – обиженно сказала Аня. – Я все понимаю про него. Вот только что с ним делать – кто бы сказал…

– Я держу тебя за хорошего человека, – уверенно сказала Елена Васильевна. – И самого родного.

Новая шикарная «BMW» остановилась у забора Андреаса Илиади. Из нее вышла Вера в дорогом элегантном костюме из фиолетового шелка, велела водителю ждать и открыла калитку. Бурлящая во дворе жизнь ее так заинтересовала, что она, никем не замеченная, села на узкий деревянный порожек и стала наблюдать. Оксана в простом синем сарафане мыла тряпкой террасу и крыльцо. Ее аккуратная головка была похожа на цветок с экзотическими, золотистыми лепестками-кольцами. Во дворе уже висело постиранное белье. Андреас страховал Олега, который крутился на перекладине в центре недавно построенной спортивной площадки, умудряясь при этом учить его английскому языку. Большой шоколадный пес со всем усердием выкопал несколько кустов роз, осмотрелся, пометил их, перешел к кустам черной смородины и взялся за дело.

– Урсус, – окликнул его Андреас. – Ты что творишь?! Нас же убьют. Олежка, слезай, пошли зарывать ямы, пока Оксана не увидела.

А Оксана ничего не замечала, она смотрела на девушку, вышедшую из дома, как на привидение. Вера отметила, что макияж у нее действительно будто из фильма ужасов.

– Катя, вытри это, – кротко сказала Оксана. – Я сама тебя накрашу. Это невозможно. Ты симпатичная девушка, но сейчас ты реально стала уродиной. И вульгарная. А ты едешь в Московский университет. Туда поступают девушки, у которых есть свои стилисты. На тебе платье за две тысячи долларов, а намазалась ты, как девка на обочине. И кстати, это платье я купила для серьезных поводов. Ты едешь всего лишь на консультацию. Я уверена, там все будут в джинсах, майках и без косметики.

– Ой-ой-ой! У них стилисты! А где мои стилисты? Я что, хуже? Или у меня сестра беднее?

– У меня есть деньги, ты сама видишь. Но в права наследства я еще не вступила. А пока мы будем их тратить так, как я считаю нужным.

– Я не понимаю: ты не считаешь нужным купить нормальный дом?

– Мы с Адреасом решили построить новый дом на этом же участке. У него школа здесь, а у меня… У меня все хорошее связано с этим местом.

– Только не надо. Это ему ничего приличного, кроме этого паршивого участка, не нужно!

– Так. Высказалась? Съездишь на консультацию, я за это время сниму тебе квартиру. Дам денег – живи одна. Я свою жизнь строила сама. И ты будешь сама.

– Ксюха, ты чего?.. Я просто так. Я больше не буду. Он мне нравится. Он прикольный. А ты ж моя сестричка единственная. Олежка вообще – супер.

Катя бросилась на шею сестре.

– Ты меня испачкаешь, – непримиримо сказала Оксана. – Иди умывайся. И лучше переоденься.

Катя ушла в дом, за ней помчался Олежек, объясняя отцу на ходу:

– Ее послали умываться. Мне нужно ее сзади прищепкой к ванной пристегнуть, чтобы орала.

Оксана подошла к Андреасу, в тоске посмотрела на разрытые кусты и сказала Урсусу:

– Ты, как всегда, хотел помочь, я понимаю.

Урсус деловито пошел в глубь двора. Андреас вытер о штаны испачканные в земле руки и страстно прижал к себе Оксану.

– Нет больше сил, – сказал он. – Мы так мало бываем одни…

Вера не отводила взгляда от них, целующихся и так стремящихся друг к другу, что ее даже жаром обдало. Ей показалось, что это прервать невозможно. Так, видимо, казалось и Андреасу, который понес Оксану в сторону маленькой времянки. Тут Оксана и оглянулась.

– Вера, дорогая. Ты давно тут сидишь?

– Все нормально, – подошла к ним Вера. – Я отдыхала. Мне у вас нравится.

Андреас смущенно поздоровался и ушел в дом.

– Я буквально на полчасика, – сказала Вера. – Очень захотелось тебя увидеть. Нотариус привез твою дарственную на дом отца. Оксана, во-первых, ты оставила слишком много денег. То есть я потом, со временем, верну тебе все, что ты оставила. Я хочу и половину стоимости дома оформить как долг. Короче, все это я нотариусу и сказала.

– С ума сошла? Это дом твоего отца. Тебе деньги нужны на его содержание. Это дорого. Откуда у тебя возмется столько?

– За меня не беспокойся. Я в полном шоколаде, если можно так выразиться. Предложений – выше крыши. Устала отбиваться. Понимаешь, дочь Демидова, да еще бывшая подозреваемая в его убийстве, да еще лучший на свете повар, как объявили газеты. Про меня кино снимали, книжки с рецептами – не помню, сколько издательств, – заказали. Авансы выплатили. Договоры с самыми крутыми ресторанами на эксклюзивные блюда от Демидовой. Я честно готовлю их сама, рецепта никто не знает, человек на двадцать, не больше. Ты растяжку не видела в Москве – «Восторги вкуса от Демидовой»? И моя физиономия метра на четыре… Жизнь наладилась. – Голос ее стал грустным. – Мама только никак себе места не найдет. По ночам боится спать: говорит, призрак отца, весь в крови, приходит… Я тоже иногда как-то… Хорошо, что дел много. Но тебя нет. Охранники новые. Вся прислуга поменялась. Никто не захотел остаться… Оксана, я приехала сказать: я на самом деле полюбила отца. Ну, вот он стал родным – я боролась с этим, ненависть разжигала – ничего не могла поделать. А когда ты появилась, все вроде вообще стало как в родном доме: он любит жену… Она – моя подруга. Вся их жизнь передо мной. Ничего того, что было до тебя, о чем я думать даже не могу. Знаешь, я ищу ему оправдание. Он был хороший человек, может быть, его природа таким уродством за что-то наказала. Тебе неприятно то, что я говорю?

– Нет, я считаю, ты должна прийти, наконец, к равновесию. Все само решилось, и от нас это не зависело. А я… Я такой подарок от жизни получила, поверить никак не могу. Юрия не сужу. Он и так осужден. Жестоко, страшно. Мое дело – вспоминать его как человека, который спас меня, любил меня. Все остальное – выше моих сил, сама понимаешь… Ты бы замуж вышла. Нет никого на примете?

– Очередь есть небольшая. Но ты знаешь, такие мы с мамой везучие, я лучше повыбираю. Если вдруг решусь, привезу его к вам. Ты говорила, твой Андреас бабкам ворожит. Буду и я такой бабкой.

– Да. Двадцать шесть тебе уже стукнуло? Записываю тебя первой бабкой.

– А ты… Родить своего не надумала?

– Пока точно нет. Хотя Андреас хочет. Но Олежек меня все еще считает тетей. Не хочу, чтобы он почувствовал, что я мачеха, что малыш мне ближе. Как скажет «мама», тогда решусь…

– У тебя всегда было слишком много тараканов в голове для хорошенькой женщины. Я побежала. Мне сегодня ужин в одном месте надо готовить. Как-нибудь приеду – вам приготовлю что-нибудь такое, чего никто на свете не ел.

Елена Васильевна с тревогой заглядывала в глаза Сергея, который нагрянул как-то неожиданно.

– Я очень рада, – говорила она. – Мы с Аней так благодарны, что с вашей помощью дело о квартире наконец сдвинулось с места… Она сейчас пошла в магазин. Сережа, вы приехали с хорошей новостью или… Вы же не просто так приехали?

– Почему? – удивился Сергей. – Почему не просто так? Хотел вас увидеть, узнать о здоровье. Как оно?

– Вообще-то я боюсь сглазить, но прогресс впечатляющий. Чувствую себя помолодевшей.

– Отлично. Я действительно с новостями. Люди, которые якобы были отравлены чем-то неизведанным, на самом деле просто получили огромную дозу слабительного. Наш эксперт затребовал истории болезни из архивов больниц. Зная изобретательность Ани, думаю, что оно находилось в самых неожиданных местах и веществах. Даже в зубной пасте. Они забрали свои заявления. Не хотят огласки. Есть еще кое-что. Самое интересное, что меня просил заняться этим Земцов. Нехарактерная для него озабоченность – видимо, хочет закрыть дело Ани. Я проверил, когда и куда она ездила в путешествия со своими кавалерами, что произошло с людьми из ее списка.

– Что?

– Детский сад. Проколотые шины, клей на пороге, чтобы человек к полу прилип, и все такое. Мелкое хулиганство, конечно, но никто его с ней не связывает, они ее знать не знают, так что – это мы проехали. Кстати, просто из любопытства. Она вам не говорила, что хотела сделать с Кондрашовым?

– Я спрашивала… Она сказала, что точно не решила. Но слабительного накупила на целую армию… Они ведь собирались погулять по Москве и вернуться. Погостить еще немного. Там, говорит, классно было, только жена у него странная.

– Да, отблагодарить за гостеприимство хотела мило и со вкусом. Скажу, раз пошел такой разговор. Я к ее компу программу подключил, как вы помните, с вашего согласия. Проникаю, извините. Она новый список составляет!

– Боже мой! Что за ребенок!

– Может, вам ее замуж выдать? Но вы не беспокойтесь. Мы не дремлем. Всегда готовы. Честь имею, ваш Сергей Кольцов. Ане привет! Передайте, что принц Монако в тоске и печали.