Степан Меньшов, сын приличных родителей, тяжелый наркоман с тринадцати лет, в СИЗО немного притих. Успокоительные препараты сняли ломку и безумную активность в поисках допинга. Он сидел в кабинете Земцова, хмурый, флегматичный, а в ответ на вопросы следователя тупо хамил. То, что против него ничего не нашли, он понял. Думал, что сейчас его передадут с рук на руки родителям, на которых он всласть оторвется. Он уже и себя убедил в том, что это они его посадили в тюрьму. На вошедшего Масленникова, который поздоровался и с ним, даже не прореагировал. Александр Васильевич спокойно занял уголок письменного стола Славы, разложил свои материалы.

– Сережа мне звонил с дороги. Скоро будет.

– Знаю. Везет сюрприз. Меньшов, сюрпризы любишь?

– Да пошли вы. Если предков везут, то… пошли и они.

– Богатый словарный запас, – прокомментировал Масленников.

Минут через пятнадцать дверь кабинета открылась, и Сергей подтолкнул с порога бледного взъерошенного парня в джинсах с расстегнутой ширинкой, в рубашке, застегнутой наперекосяк. Кольцов его явно вытащил из постели.

– Вот, собственно, разрешите представить. Павел Хретинин. Сельский житель, двадцать восемь лет. Работает водителем в частном таксопарке, живет один на окраине того же поселка, где находилась школа Илиади. Паша – активный пользователь Интернета, по этой причине и оказался в списке Илиади. Дело в том, что он полгода назад жил не один, а с девушкой – Викой Соболевой. Называл ее невестой. Выложил ее фото Вконтакте. Потом сообщил, что она пропала. Даже заявление написал. Оно находится у нашего распрекрасного Иванова. В архиве в лучшем случае. Ну, пропала и пропала. Даже не жена. Паша, что тебе сказали по твоему заявлению?

– Что она другого нашла, – буркнул парень. – И заржали. Бухие, наверно…

– Видите, – обрадовался Сергей, – какой Паша внимательный, наблюдательный, столько времени спустя помнит, что заржали, что бухие, слова их воспроизвел. Я очень надеюсь, что Степан Меньшов продемонстрирует такие же качества. И узнает Павла Хретинина, который его, к слову, сдал с потрохами. Он, Степа, сказал, что попросил тебя за деньги куда-то отвезти на его же машине Вику, а ты ее, как припадочный, взял да и убил, да еще в школу подбросил. И поджег!

– Этот урод так сказал??? – Степа вскочил, глаза в буквальном смысле оказались на лбу. – Ах ты, мразь! Я все расскажу! Я его знаю. Мы познакомились, когда я в одно место ехал, его вызвал… Неважно.

– Интересно, – возник Хретинин. – Это почему ж неважно? Я его подвозил на хату, где точно наркопритон. Ему можно верить? Я попросил, потому что Вику не мог сам выгнать. Надоела. Скандалила, замуж хотела, денег мало, в Турцию хочу… А Степан – он же не в себе!

– Зачем же вы ему это поручили? – невозмутимо спросил Земцов.

– Не знал, что он убийца. Думал, обычный наркоша, на дозу всегда деньги нужны. Кто еще согласится…

– Версия хромает… – задумчиво заметил Масленников.

– Так. Говорю, – Степан картинно встал в центре кабинета, – пишите. Деньги мне были нужны. На что – не его собачье дело. Телефонами обменялись на всякий случай: у меня машины нет. Почувствую себя плохо – такси вызываю. А он живет недалеко, сказал: ты всегда звони, если что… В тот вечер он позвонил, говорит: «Деньги нужны?» Ну, ясен пень. Я быстро на попутке подъехал. Он говорит: «Вот такая история случилась. Поссорились мы». Показывает во дворе бабу: лежит на снегу в платье, спиной кверху, кровь кругом. Он говорит: «Надо ее убрать, я потом скажу, что пропала. Лучше всего ее в старый дом кинуть да поджечь». Дал мне зажигалку. Я понятия не имел, что это школа. Пустой дом, я выбил окно, затащил тело, подпалил маты, дерево всякое, там типа кухни было что-то с газовым баллоном, я его открыл. Сам выскочил. Этот меня дома ждал. Ханку жрал. Расплатился. Я его потом долго не видел, не слышал. Вдруг звонит: «Деньги нужны?» Ну, ясен пень… Говорит: «Там, в поселке, через четыре дома от сгоревшей школы мужик живет. Надо его подпалить. Он чего-то вынюхивает, в ментовку ходит, ко мне притащился. Если что, попадем оба». Ну, я и пошел. Неправильно посчитал только.

– Я прям заслушался, – произнес Хретинин. – Не брехня, а песня! И кому вы поверите? У меня работа, характеристики, армию отслужил. А на нем пробы негде ставить: одни наркотики. Зачем мне ее было убивать?

– Полагаю, очная ставка прошла успешно, – заключил Земцов. – Хретинин, где правда, где песня, где брехня – в этом теперь совсем не сложно разобраться. Я вас задерживаю, чтобы не мешали осмотру места возможного убийства, точнее, тяжелого ранения. Девушка горела живой. Эксперты поищут орудие преступления, улики в вашем доме, в машине.

– Паша, забыл спросить, – обратился к нему Сергей. – Ты, по твоей версии, на какое сиденье посадил Вику?

– Ну… на переднее, конечно. Она ж упиралась. Задняя дверь у меня не закрывается, так и не исправил до сих пор. Сами увидите. Рядом с ним и посадил!

– Ну, вот, собственно, и ответ, Паша. Очень неудобно, даже невозможно нанести удар ножом в спину человеку, который сидит рядом.

– Это так, – подтвердил эксперт.

– Так он ее там, у школы, убил!

– Нет, – сказал Масленников. – Не там она была ранена. Там все исследовано. Слава, давай ребят, мы поехали.

Он позвонил следователю вечером:

– О, времена, о нравы, Слава. Там ничего особенно не скрыто. Нож Павел помыл слегка и сунул под крыльцо. На нем все осталось. Место убийства, условно говоря, мы тоже нашли без труда. Его зимние ботинки в кладовке вообще не вымыты! Машина помыта кое-как. Такси! Нет слов. Павел был так уверен в своей безнаказанности, как… не знаю, такое количество дебилов в России! Я все же заехал к нему, взял анализы, спросил: «Зачем убил?» Он ответил: «Достала». Он, оказывается, решил другую невесту найти. Или богатую, или без претензий. Как комара ее прихлопнул. В общем, получается особая жестокость. Да, это она, Вика Соболева. Родителей Сережа нашел. Поскольку Хретинин написал заявление, они, зная результат, сами не обращались в полицию. Он им сказал, что у нее и другие парни были, могла уехать с кем-то. Будет генетическая экспертиза.