Операция шла больше трех часов. Андрей теперь сидел в коридоре один, чувствуя себя каменным истуканом. В прямом смысле. Он не мог шевельнуться. Не мог рук оторвать от колен. Какое-то время вообще прошло в полном тумане, он какими-то кусками видел стены подвала, в котором находился морг. Высокого сутулого человека, внимательно его слушающего, тогда как сам Андрей себя не слышал. Потом, уже здесь, на этаже, эксперт долго отмывался, переодевался, готовился. У операционной их встретила хирургическая сестра Галина, сказала:

– Иди, Саша. Жив еще, но…

Вот она вышла сейчас, подошла к Андрею, не дожидаясь вопроса, повторила:

– Жив пока… Тяжело. Матери надо позвонить.

Андрей вспомнил о Наде. Господи, как он мог не позвонить! Она должна приехать сюда. Галина ушла, а он с трудом вытащил негнущимися пальцами телефон, набрал номер, все сказал, опять сам себя не слыша. Но она слышала, потому что спросила адрес.

– Еду.

Прошло еще несколько часов. Андрей встал, когда вошла Надя, они посмотрели друг другу в глаза. Он подумал: «Моя расплата». Она подумала: «Твоя расплата». И ничего не сказали вслух. Просто стояли и смотрели на дверь. Вскоре оттуда вышел Масленников с посеревшим от усталости лицом, бросил на ходу:

– Вынес… Пока без прогноза. Я здесь. Позже к вам подойду.

Андрей и Надя сели рядом, она спросила, как ему показалось, совершенно спокойно:

– Как ты думаешь, меня к нему пустят?

– Я об этом как раз и думаю. Если пустят, значит, плохо.

Галина пробежала по коридору, вернулась в операционную вместе с санитаркой.

– Здесь нет реанимации, – пояснил Андрей. – Его здесь оставят на ночь.

– Надо что-то делать.

– Что?

– Ты заявил в полицию? Они ищут преступника?

– Как я мог? Здесь не было кардиохирурга, Игорь нетранспортабелен, я… В таких случаях сообщают врачи. Ты чего-то не понимаешь, Надя. Мы ждем, выживет ли сын…

– Да-да, – дрогнувшим голосом пробормотала она. – Но ты должен позвонить отцу. Пусть он поищет кого-то, кто возьмет это дело. Или я позвоню.

– Прошу тебя, подожди. Здесь только папы с его кавалерийским наскоком не хватает!

– Хорошо.

Они просидели молча еще часа полтора. В операционную возвращался и снова выходил Масленников, проходя мимо, не глядел на них. Наконец остановился, взял стул и сел напротив.

– Скажу коротко и прямо. Если ваш сын переживет эту ночь, он сможет полностью восстановиться. Пока требуется, чтобы кровь вела себя так, как нужно в новых условиях… Многое пришлось соединять. Я остаюсь, вам придется уйти.

– Почему? – спросила Надя.

– Не положено. Вы нам мешаете. И в этом нет смысла. В случае чего вам сразу позвонят.

Он встал, они тоже. Из кабинета вышел врач Витя, исполняющий обязанности главного.

– Александр Васильевич, я в полицию сообщил. А вещи и мобильник оставить или отдать родителям?

– Мой совет: отдай родителям. Под расписку, как вещественное доказательство. Целее будут. Не факт, что полиция приедет быстро. А родители смогут посмотреть последние звонки. Может, что-то определится.

– Я возьму, – сказала Надежда. – Я привыкла смотреть его журнал вызовов. Знаю приблизительно, кто есть кто, даже если там не имена-фамилии, а какие-то дурацкие клички.

Доктор Витя кивнул, и они пошли в приемный покой. Масленников повернулся, чтобы войти в операционную, но Андрей глухо сказал:

– Спасибо, что согласились… Я только вот что вспомнил. Мы были в экспедиции, картину снимали в деревне. Актеры вечером пошли в клуб. Там с местными девушек не поделили, нашего парня ударили ножом. Убили. Все видели, кто ударил. Полицию вызвали, описали. Одна девушка даже имя назвала. За ним пошли, мы занялись доставкой тела в Москву. Потом родители приехали узнать, арестован ли убийца. Им сказали, что он скрылся. Ну, вроде в розыске. Короче, где-то через месяц вернулись переснимать, с другим актером. Ну, и девушки рассказали по секрету, что никуда убийца не уезжал. Просто поладил с ментами. Нас просили не выдавать их. Родители так ничего и не добились.

– Типичная история, к сожалению.

– Я к чему. Вы эксперт, может, посоветуете, к кому обратиться?

– Знаете, это выше моих полномочий – составлять кому-то протекцию. Я работаю со следственным отделом по расследованию убийств, но, поверьте, работы им хватает. И ваш сын…

– …пока жив, да? Но если бы не вы, его бы, наверное, уже не было. Может, тот, кто на него напал, сейчас еще кого-то убивает…

– Не могу, простите. Ну, как я скажу: возьмите еще тысячу первое дело?

– Я понял.

Андрей пожал Масленникову руку, тот пошел было к операционной, но вдруг резко вернулся.

– Запишите телефон частного детектива. Сергей Кольцов. Если он возьмется… Он сотрудничает с нашим отделом. Завтра возвращается из командировки. Звоните послезавтра. До встречи. Постарайтесь отдохнуть. Легко не будет.

Масленников ушел, пока Андрей сохранял номер, даже не успев поблагодарить. Из кабинета главврача показалась Надя с пакетом. Телефон сына она держала в руке.

– Андрей, я позвонила Кириллу Игнатьевичу. Раз нам все равно нельзя здесь остаться. Это дикость – скрывать от него такое. Он сказал, чтобы я приехала к нему с телефоном Игоря. Здесь есть звонки по времени… Ну, близко. Он попробует по телефонам узнать фамилии, адреса.

– Он сказал, чтобы ты одна приехала?

– А что нам всем делать в его однушке? Мы с ним сядем на кухне, там его ноутбук. Ты держи связь с больницей. Надо что-то делать…

– Хорошо. Я поехал домой. Приезжай.

– Может, я у Кирилла Игнатьевича до утра и пробуду. Утром встретимся здесь. Позвони мне сразу, если что…

Они вышли из больницы, сели по машинам и поехали в разные стороны.