— Соня? — переспросил Петр Селин. — Вы задержали Соню? За что? Совсем очумели? При чем тут она? Да, соседка написала дарственную на Светку. Я жениться на Ивановой собирался. Но понял, что мне одному вся квартира не достанется. Соня просто помогла мне уговорить бабку.

— Вы сказали о желании приобрести в собственность всю квартиру. Значит ли это, Селин, что вы признаетесь в попытке убийства Ольги Ветровой?

— Не, ну какое убийство. Я ж не с ножом, не с пистолетом пришел. Так, попугать… Может, она сама бы отказалась в мою пользу. Немного не рассчитал силу удара. Убивать не хотел!

— Ну вот и сдвинулись с мертвой точки, — удовлетворенно сказал Земцов. — Переезжаем с «самообороны» к «нападению» с корыстной целью. Так как же вы познакомились с Розовской? Вы вроде из Подмосковья, по вокзалам бомбили. У нее совсем другие маршруты. Знакомых общих у вас не обнаружено, кроме Светланы Ивановой. Причем со Светланой вы встретились, уже будучи знакомым с Розовской, вот что интересно.

— С чего вы взяли?

— Да со слов самой Розовской. Она сказала, что посоветовала вам познакомиться со Светланой, которая ходит в их дом к жениху, для того чтобы помочь вам с квартирой.

— Соня это сказала? Ну, может, и так, я точно не помню.

— А где вы познакомились с Розовской?

— Про это она не говорила?

— Нет.

— Соня в наш поселок приехала участок присмотреть. Такси отпустила. Посмотрела, потом увидела у моего дома машину, зашла, попросила в Москву ее отвезти. Говорит, хорошо заплачу. Ну, я денег с нее, конечно, не взял. Если честно, любовь у нас. Потому она и хотела мне помочь. Черт с ней, с этой квартирой. Я уже сказал: Ветровой заплачу любую компенсацию. Пусть мою комнату берет. Светка пошла на мошенничество добровольно. А Соню отпустите. Она ни в чем не виновата.

— Да, это точно любовь, — насмешливо протянул Земцов. — Подставить девушку, которая понятия не имела о дарственной на ее имя. Нашли мы эту дарственную у Розовской. Ее опознала как «внучку Земфиру» ваша соседка Кондратьева. Интересно, какие у вас были планы на счет самой Светланы Ивановой? А за свою жизнь вы не опасались? У Розовской при странных, не выясненных обстоятельствах скончались три здоровых мужа. Перед смертью все имущество отписали ей, конечно. Правда, они были побогаче вас. Но и трехкомнатная квартира в центре — не такая уж мелочь.

— Вы что-то путаете. У Сони давно погиб жених, она замужем не была. Она после жениха ни с кем, кроме меня, не встречалась.

— Селин, вы человек нечестный и неприятный, более того, преступник, но мне сейчас вас даже жалко стало. Как вы на такую дешевую туфту повелись? Сами говорили: опыт в общении с женщинами имеете. Вы многое узнаете о своей подельнице на суде. А пока вам придется посидеть. Нам надо еще со свидетелями поработать. Например, с женихом Светланы Ивановой, который — вы не поверите — тоже был единственным, кого полюбила эта необыкновенная женщина, Розовская.

Селин вышел из кабинета, сгорбившись, шаркая ногами. Сергей, который ждал в коридоре, вошел к Славе.

— Он прямо как раба любви, — сказал Кольцов. — Ты, наверное, Селина огорчил, сказал, что Розовская не только его любила.

— Жертва аборта он, а не раба любви, — буркнул Слава. — Вот я взял бы и оторвал ему тупую башку. Ну кем или чем надо быть, чтобы из-за бабы… — ты меня понял, — одну девушку пытаться убить, изувечить, а другую подставить. И тоже, наверное, потом — гирей или молотком, который бы «случайно» подвернулся, или вазой…

— Слава, мне понравилась твоя речь, — Сергей сел на стол перед другом, сочувственно посмотрел ему в глаза. — Только даже ты идеализируешь. При чем тут баба? Александр Васильевич объяснит это лучше. Дело именно в башке, которую включают на преступление, как электрочайник, не испытывая никаких сомнений. И все такие башки не оторвешь. Более того, всех их владельцев — не переловишь, вот в чем беда.

— А как ты все-таки догадался про Розовскую? Ты что-то насчет Назаровой бормотал.

— Понимаешь, когда я был у этой дивы с зелеными, как ты верно заметил, глазами, черными волосами, она мне между делом сказала о том, что в ней есть цыганская кровь. Я решил, она просто кокетничает. Кадрится. Назарова напомнила мне, что Земфира — это героиня поэмы Пушкина «Цыганы». Света Иванова ни в жизнь бы до такого не додумалась. Ну и потом Света мне сказала, что Селин ее во дворе дома подсадил. Дома Осиповых и Розовской. Не мог он там случайно оказаться среди ночи.

— И к тебе Софья кадрилась… Ох, если б не Назарова, твоя мать-начальница, ты бы у нас тоже попал в мышеловку.

— А ты бы плакал? — Сергей с надеждой взглянул Славе в глаза. — Но скажу, чтобы тебя успокоить. Я из другой сказки. Я — Колобок. И от бабушки ушел, и от дедушки… Стасика вызвал?

— Да. На завтра.