Глава 28
Оля проснулась, открыла глаза и вновь опустила ресницы. Не нужно пока просыпаться. Опять окажется, что все плохо. Но она уже вспомнила. Виктор говорил о мертвом ребенке. О другом. Но что ему мешало так поступить и с ее сыном? «Господи, дай знак, если у меня есть надежда», – умоляла Оля. В комнату вошла мама с подносом.
– Оленька, позавтракай. Здесь теплое молоко, гренки в омлете. Можно с тобой Никита пару часов посидит? Мы с Верой Михайловной ходить учимся. Ее скоро выпишут.
– Как я рада! Скажи ей, что я приду, как только смогу.
– Да она все понимает. Тебе незачем спешить. Дома увидитесь, наговоритесь.
– А почему здесь Никита?
– Пришел проведать. Он ведь звонит следователям, знает, как тяжело тебе вчера пришлось.
– Но они мне скажут, когда ехать на это… захоронение? Если я не поеду, он ничего не покажет.
– Можешь не волноваться. Они обязательно тебя возьмут. Никита войдет?
– Конечно.
Никита вошел, улыбнулся, раздвинул шторы и сел у окна. Оля выпила молоко, съела один гренок, поставила поднос на столик.
– Скажи, Ники, ты веришь, что он не убил моего сына?
– Не тот тип, чтобы верить ему или нет. Его нужно ставить перед необходимостью говорить правду. Как это делается? Надеюсь, Сергей и Слава знают. Я поеду с вами туда, где он зарыл тела. Слава разрешил.
– Нет, не надо. Меня везут в качестве приманки, что ли. Чтоб он потом показал, куда моего ребенка отвез. Понимаешь, я должна его обмануть, чтоб он поверил, что я запишу на него ребенка, буду ждать и все такое.
– Какая же скотина! Такое требовать от тебя!
– Не во мне дело. Тебе нельзя там появляться. Если он тебя увидит, замолчит навсегда.
– Не увидит. Тебе страшно?
– Я даже немножко умираю. Не представляю, как дотерпеть до конца. И каким будет конец?
Слова утешения, как чувствовал Никита, бесполезны. Он подошел к Олиной кровати, присел на краешек и страстно поцеловал ее в губы. Он словно говорил: моя любовь всегда с тобой. Олю как будто окатила теплая волна. Она почти забыла за все время разлуки, как это у них было. Ее тонкие руки нежно обвились вокруг его шеи. Никто больше ничего не контролировал. Они были вдвоем в каком-то волшебном луче, и холодное солнце вдруг расплавилось за окном, и тела их узнали друг друга в бесконечной тоске и жажде.
– Ты – моя, – прошептал он.
– Да, – ответила она.
* * *
Зина проснулась ночью от тошноты и жажды. Сумела встать, добралась до двери, не сразу нашла замок, пока возилась, вся покрылась холодным потом. Но открыла. Побрела по коридору, держась за стенки. Навстречу ей из своего купе вышла проводница. Смерила презрительным взглядом.
– Я пить хочу, – сказала Зина. – Минералки из холодильника.
– Ночь, между прочим, – ответила проводница. – А тебя все разбирает, никак не успокоишься.
– Тошнит. Пить хочу.
– Пить как раз надо было меньше, – назидательно произнесла проводница. – Да еще перед таким красивым парнем опозорилась.
– Что за парень? – безразлично спросила Зина.
– Ох! – всплеснула руками проводница. – Не помнит даже, кто ее сюда, можно сказать, принес. Ты ж на ногах не стояла! Алкоголичка, что ли?
– Нет, – ответила Зина. – Я выпила совсем немного. Может, отравилась чем-то. А парня я помню. Да, конечно, он меня провожал. Я думала, мы вместе едем.
– Господи, сколько ж вас таких, отравленных? Будь я мужиком, я б в вашу сторону даже плюнуть не захотела, а не то чтобы целое купе покупать да под локоток тащить.
– Целое купе? А куда идет этот поезд?
– Тьфу! Иди проспись. Потом спросишь. Сейчас бесполезно тебе объяснять.
– Пить я очень хочу.
– Дам сейчас, – проводница полезла в холодильник за минералкой.
– Ой! – вспомнила Зина. – Я деньги в сумке оставила!
– Утром заплатишь или когда проснешься. Время у тебя есть.
– Хотя… – Зина с недоумением достала из кармана пиджака довольно толстую пачку денег и с изумлением уставилась на нее. В глазах проводницы тоже появился живой интерес.
– Значит, что за парень, не помнишь. А я тебе вот что скажу: хорошей бабе сроду так не везет, как всяким.
– Да, возьмите, сколько надо, – невпопад произнесла Зина.
Проводница вытащила из пачки сумму, которую хватило бы на ящик минералки.
– Слушай, тебя как зовут?
– Зина.
– Зинка, по себе знаю, – на глазах подобрела проводница, – проснешься, башка начнет раскалываться. У меня тут аспирин на всякий случай есть. Выпей.
– Спасибо.
Зина добралась до своего купе. Жадно сделала несколько глотков холодной, шипучей жидкости. Прилегла. Но тошнота не проходила, и виски как будто сжало тисками. Зина застонала, приподнялась и увидела на столике две упаковки аспирина. Она проглотила две таблетки. Какое-то время ждала, пока подействуют. Показалось, что стало легче, захотелось, чтоб было совсем хорошо, чтобы ничто не мешало провалиться в сон. И она пила эти таблетки, пила, пока на столе не остались лишь лоскутки бумаги. Вновь легла и долго ждала, пока глаза закроет сладкий сон.
Вдруг из носа потоком хлынула кровь. Зина в ужасе хотела поднять голову, но не сумела. Желудок сжала судорога, рвотные спазмы лишили Зину последних сил.
Проводница решила не будить ее до следующего вечера. Потом забеспокоилась, открыла дверь своим ключом и не сдержала крик ужаса. Странная пассажирка лежала навзничь на своей полке с открытыми стеклянными глазами. Ее лицо, одежда, подушка были залиты кровью и белой рвотной массой.
* * *
Марк неторопливо пил третью чашку кофе и поглядывал на дверь Надиной комнаты. Она появилась, как обычно в последнее время, очень бледная, с темными кругами под глазами, и скользнула по нему взглядом, как по мебели. Спустившись вниз, спросила, не здороваясь:
– Где мама, не знаешь?
– Ненадолго уехала в магазин. Собственно, я поэтому здесь и сижу, чтоб ты одна не оставалась.
– Это еще что за новости? Мама попросила тебя побыть сиделкой?
– Зачем меня просить? Я сам хочу, чтобы тебе не было плохо.
– Слушай, Марк, ты, кажется, решил, что настала пора для интриг? Почему я не могу побыть одна? Я что, тяжелобольная или слабоумная? И даже в столь прискорбных случаях никому в голову бы не пришло приглашать тебя.
– Зачем ты злишься, обидеть пытаешься? Не только мне известно, что у вас непростая ситуация. Достаточно телевизор посмотреть. Найденные жертвы маньяков, исчезнувшие дети вышеупомянутых жертв, наш муж, который должен спасать и тех и других. Просто я не ловлю кайф от этих кошмаров, я не злорадствую, как многие, зато иду туда, где, как мне кажется, могу понадобиться.
– Тогда ступай на крыльцо и лай на чужих людей. Другого применения, извини, я найти не могу.
– Мне, конечно, больно слышать злость в твоих словах, – без всякой боли в голосе проговорил Марк. – Но она не отменяет моего желания быть рядом с тобой в трудную минуту.
– Пошел вон! – Надины глаза сузились от ярости, и под их взглядом Марку стало не по себе. – Для утешения, если оно мне понадобится, у меня есть любимый муж. Ты понял?
– Боже мой, – пробормотал Марк. – Зачем скандал? Я, может, именно к твоему мужу и пришел. У меня есть профессиональные ребята для всяких поручений. Недавно, кстати, они по просьбе одной знакомой нашли ребенка там, где его не должно было быть.
– Что ты врешь? Что за знакомая? Что за ребенок? Ты меня зацепить решил? Да я тебя лучше всех знаю. Ничего тебя не интересует, кроме собственного вечно мокрого носа!
– Спасибо за комплимент, – Марк почти загрустил. – Только я не вру. Конечно, совпадение маловероятно, но все же… Познакомился я тут с девицей, – противная, кстати, – так она попросила меня кого-то послать на дачу к своему любовнику – в окна заглянуть, проверить, чем они там с женой занимаются. А они с грудным ребенком возятся, которого совсем недавно не было и быть не могло – оная жена глубоко бесплодна. Я просто хотел рассказать это Никите. На всякий случай. Мало ли что.
– Ну что ж. Рассказал мне, что одно и то же. Сейчас мы поедем и найдем эту девицу. Если она существует, пусть расскажет эту историю еще раз.
– Надя, моя дорогая, ты не понимаешь, что так ничего не получится? Девушка, если можно так выразиться, имеет на меня виды. И вдруг я появлюсь с женщиной, которая начнет расспрашивать о ее глубоко интимных тайнах!
– Успокойся. Я объясню, что она может продолжать иметь на тебя виды. Здоровьем своим клянусь, она мне поверит. Звони, назначай встречу.
– Собственно, я ей никогда не звонил. Только она мне. Если не стер… Да, собственно, вот ее телефон… Только он не отвечает.
– Что ты еще о ней знаешь?
– В какой фирме работает. Телефона у меня опять-таки нет. В каком районе живет. И что у нее глаза немного косят. Это все.
– Поехали искать фирму. Подожди, я оденусь.
Марк задумчиво уставился Наде в спину. Это лучше, чем ничего? Или один хрен? Или хуже? На него могут накинуться две фурии. Но что поделаешь, все проверяется лишь опытным путем.
* * *
Виктор вышел из милицейской машины у лесополосы и уверенно повел наряд вглубь. Он был в наручниках, между двумя конвоирами, следом – несколько человек с лопатами, затем Слава и Сергей, который вел под руку Олю. Когда милицейская машина остановилась и все углубились в лес, за ними медленно двинулся Никита, всю дорогу тщательно соблюдавший дистанцию. Виктор внимательно и зорко осмотрел местность и пошел к старому дубу. Под ним лежали остатки осенней листвы, схваченной заморозками, рядом торчали голые кусты.
– Здесь, – уверенно сказал Виктор. Милиционеры начали с трудом копать мерзлую землю. Оля сжала ладонь Сергея. Никита за деревьями прислонился к одному из стволов.
– Как ты? – спросил Сергей у Оли. Она попыталась улыбнуться почти белыми губами.
– Понятно, – сказал он. – Давай-ка отойдем подальше. То, что там могут найти, тебе все равно ни о чем не скажет. Нам, впрочем, тоже. Это уже задача только для экспертов.
Он отвел ее подальше, снял куртку на меху и положил на широкий пень.
– Посиди, воздухом подыши. Старайся ни о чем не думать.
– Ой, зачем вы! Холодно же.
– Тебе просто страшно. А мне всегда тепло от трудового экстаза. К тому же, видишь, какой на мне свитер.
Он подошел ближе к месту раскопок, стараясь спиной закрыть Оле обзор. Рыли долго. Слава повернулся к Виктору:
– Если это опять твоя выходка, будешь сам тут копать неделю.
– Работайте, – буркнул Смирнов. – Это здесь.
– Сильная сволочь, – произнес кто-то из ребят. –А с виду не скажешь.
– Смотрите, – негромко произнес Сергей. – Там что-то похожее на истлевшую тряпку.
Яма стала настолько глубокой, что копавшие стояли в ней по пояс. Слава и Сергей прыгнули в яму, перебирая руками комья земли. Под ними были человеческие останки: сомнений не оставалось. Слава махнул рукой эксперту, который открыл свой чемоданчик, вынул инструменты, полиэтиленовый мешок и тоже прыгнул вниз. Все затаили дыхание. Конвоиры невольно шагнули к краю ямы.
То, что произошло дальше, заняло пару секунд.
Виктор выхватил пистолет из кобуры одного из конвоиров, бросился к Оле и накинул ей на шею петлю из своих скованных наручниками рук. Все повернулись, как в замедленной съемке.
– Эта падла руки выворачивает в разные стороны, как хочет, – тихо проговорил разоруженный конвоир.
– Все оставайтесь там. Или я убью ее, – Виктор взвел курок.
Он пошел к дороге спиной, а вооруженные сильные мужчины растерянно смотрели на Олино лицо. В глазах стоял смертный ужас.
– Не стрелять, – сказал безнадежно Слава.
Сергей тихо и незаметно двинулся за спины выбравшихся из ямы людей. Зашел за густые заросли и быстро пошел, затем побежал вправо. Никита, глядя на него, – влево. Через несколько метров они остановились и стали осторожно двигаться к шоссе. Виктор с Олей перемещались медленно. Слава сделал движение вперед.
– Стоять! – тут же заорал Виктор. – Если кто-то пойдет за нами, я прострелю ей живот.
Слава остановился и сделал знак своим людям. Виктор добрался до шоссе, освободил Олину шею от захвата и сказал:
– Я буду здесь, за деревом. Ты на мушке. Остановишь любую машину.
Оля подняла руку. Рядом с нею тут же затормозил грузовик. Улыбчивый водитель распахнул дверцу:
– Садись, красавица.
Она успела поставить одну ногу на высокую ступеньку, и тут раздался выстрел. Пуля просвистела над головой водителя – Сергей успел поднять руки Виктора. Тот в такой ярости набросился на него, что Сергей не устоял на ногах. Пистолет упал, но Виктор со страшной силой ударил Сергея наручниками по лицу. И тут его самого смело другой страшной силой. Никита сжал его руки до хруста в костях, бросил его на землю и тряхнул так, что от удара головой об асфальт Виктор потерял сознание. Никита поднял кулак.
– Не делай этого! – закричала Оля. – Ты сейчас точно убьешь его, если он еще жив.
Сергей поднялся и встал между Никитой и Виктором.
– Действительно, не делай, – морщась от боли, сказал он. – Только осел спотыкается об один камень дважды. Он нужен нам живым.
Оля бросилась к Виктору, нашла его пульс, села на землю и громко зарыдала.
– Черт, ребята, – вышел из кабины бледный водитель. – Я не понял. Вы так бабу делите, что ли?
Из лесу бежал Слава с нарядом. Добежал – и замер перед лежащим Виктором.
– Он жив, этот урод, – со злостью сказал Сергей. – Как это ни прискорбно. Он оказался немножко в обмороке. Придется вам везти его в больничку и оздоравливать, как ценный кадр. Нашли что-то?
– Все нашли. Эксперт собирает. Судя по всему, женщина и младенец.
– Значит, был младенец, – всхлипнула сидящая на земле Оля. – Я надеялась, что он надо мной издевается.
– Оля, этому захоронению действительно не меньше двух лет. Он пока говорит правду. Мы дожмем его, – постарался убедительно проговорить Слава.
Никита молча поднял Олю и понес ее к своей машине.
