Марина и Коля просто сидели рядом, не глядя друг на друга. Что тут скажешь. Событий – море, они текут по каким-то своим законам… А то главное, что тихо, ненавязчиво возникает между ними, когда они оказываются рядом, – об этом говорить нельзя.

– Мне нужно в больницу, – сказала Марина. – Сейчас приедет машина от Андрея. Хочешь, останься здесь. Няня заодно и тебя покормит. Поспишь. В твоей больнице, наверное, все мешали – пели и плясали.

– А она меня манной кашей будет кормить? Я ее обожаю.

– Какие проблемы?

– Здорово. Только я, наверное, съезжу к себе, вдохну, как говорится, запах родины, потом, возможно, вернусь за кашей. Скажи своему пареньку, чтобы немного оставил бедному дяде-миллионеру.

– Тогда давай поедем вместе на этой машине, ты выйдешь где удобно.

– Нет! Машину Николаева я своим присутствием точно осквернять не буду.

Он вышел раньше, встал под надежным дубом, дождался, пока выедет со двора машина с Мариной. Остановил такси и попросил ехать за ними. В больничном дворе устроился на скамейке, полюбовался деревьями с золотыми листьями. Как-то привыкаешь к больничной обстановке.

Марина быстро вошла в отделение реанимации и по лицу Нины Валентиновны, которая ее встречала, сразу поняла: что-то случилось.

– Саша?

– Нет. Надя умерла сегодня ночью. Я не стала тебя будить. Саше как раз лучше. Он пришел в себя, уже говорит… Врач сказал, что она приняла основной удар, поскольку была за рулем.

– Боже мой, – заплакала Марина. – Как ее жалко. Умереть вот так, ни с того ни с сего… Все у нее было хорошо.

– Да. – Нина Валентиновна смотрела на Марину нерешительно. – Я хочу тебя предупредить: врач сказал, что Саша звал Надю, когда пришел в себя.

– Ну, понятно, – проговорила Марина. – Ему показалось, что они все еще находятся в той машине. Сейчас схожу умоюсь и пойду к нему. Ему сообщили о ней?

– Кажется, нет. Ты посмотри по состоянию, может, лучше, если ты скажешь, а не чужие люди. Меня тоже сегодня обещали к нему пустить, но я точно не смогу. Потому и ждала тебя, чтобы ты первая вошла.

…Марина приблизилась к мужу тихонько, нежно погладила его бледную руку, позвала. Он открыл глаза.

– Марина… Ты приехала. Хорошо. Что они говорят?

– Что у тебя все будет хорошо.

– Как Надя, не знаешь? Она тоже пострадала? Мне ничего не говорят.

– Сашенька… Надя умерла сегодня ночью. Ее не смогли спасти. Она приняла основной удар. Мне так жалко…

– Этого не может быть! Почему они ее не спасли?!

– Врачи делали все возможное для нее и для тебя… Просто у нее другой случай. А ты будешь жить.

– Зачем? – Александр посмотрел на Марину отстраненно, как на постороннего человека. – Я не хочу, чтобы меня лечили. Я не хочу без нее жить. Марина, мы с Надей решили быть вместе…

Все потемнело перед глазами Марины. Она молча вышла в коридор, стянула повязку, прислонилась к стене. На нее уставилась свекровь. Она все поняла. В первый раз посмотрела на Марину сочувственно.

Этот страшный день мелькал и рвался. Марина ни в чем толком не отдавала себе отчета. Хотелось побыть одной, чтобы во всем разобраться. Но она осталась, делала все, что нужно, на автопилоте. Вечером вышла в темный двор больницы, и на нее налетел Николаев.

– Это ты! Я не ушиб тебя? Я за тобой приехал. Что случилось? Что с ним?

– Саше – лучше. Умерла Надя, с которой он ехал.

– Ну что поделаешь. Царствие ей небесное. Врачи делали все, ты же знаешь.

– Да. Спасибо. Просто Саша без нее не хочет жить. Вот так. Андрей, извини. Я не поеду с тобой. Я просто здесь подышу и, наверное, вернусь туда… А ты поезжай, не беспокойся. Все будет нормально.

– Да, дела… Ничего себе – нормально. Ты точно хочешь, чтобы я уехал?

– Да. В такие минуты женщине не хочется, чтобы ее видели.

– Понял. Я буду на связи. Вот телефон, я тебе купил. Теперь все нормально с номером. Контакт один – я.

– Спасибо. Я буду звонить.

Он шел к своей машине озадаченный. Жизнь играет иногда не по его, а по своим правилам. И он бы в этом лишний раз убедился, если бы увидел, как к Марине подошел его бывший боец – раздолбай Кузнецов, как она ему что-то сказала. Он протянул руку, провел ею по ее щеке. И она горько разрыдалась, спрятав лицо у него на груди.