Медленно громыхал где-то лифт. У Ольги не хватило терпения ждать. Она побежала по лестнице на четвертый этаж, влетела в офис Кольцова, перевела дыхание.

– Здравствуйте. Что вы конкретно узнали? У вас случайно нет фото Виктории Князевой, что прилетела в Швейцарию? Это может быть однофамилица?

– Садитесь, пожалуйста. – Сергей смотрел на нее задумчиво. – Снимка у меня нет. К сожалению, агента в Швейцарии я не держу. – И добавил грустно: – У меня даже в Мытищах агента нет.

– При чем здесь Мытищи?

– Совершенно ни при чем. Просто ваш вопрос разбудил мои профессиональные комплексы. По документам эта Князева – не однофамилица, а именно искомая Князева. Сотрудница вашего института. Будем считать, что я выполнил ваше поручение?

– Нет! Можете считать это моей мнительностью, подозрительностью, да хоть сумасшествием, но теперь я еще сильнее сомневаюсь, что это Вика. Из Швейцарии она бы связывалась со всем Интернетом.

– Не очень убедительно. У любого человека могут быть обстоятельства, когда хочется или необходимо побыть вне Всемирной паутины. Кстати, она прилетела туда без друга. Он встретил ее в аэропорту Монтре и отвез в забронированный номер элитного отеля. Потом они переехали в Лозанну, где в данное время их нет. Как нет информации о том, что они покинули Швейцарию. Скорее всего, арендовали или купили шале в каком-то укромном уголке, без лишних глаз и соотечественников, о чем мечтают рано или поздно все русские туристы. Впрочем, фамилия у этого друга не русская. Скорее, греческая – Костаки. Димитрис Костаки.

– Ну что ж. Вы поработали очень хорошо. Когда Вика вернется, я ее удивлю своей осведомленностью. Готова с вами рассчитаться. Только… А если она не вернется?

– Но она запросто не вернется! По крайней мере в ближайшее время. Вы бы очень торопились в свой НИИ из такого путешествия?

– Это мне не грозит. Равно как и грек с красивой фамилией. И все же, если она не вернется в ближайшее время, не даст о себе знать, что нужно сделать, чтобы все узнать точно?

– Командировать меня в Швейцарию… Шутка. Ольга, если я правильно вас понимаю, вы хотите, чтобы я пытался получить дополнительную информацию. Давайте так и сделаем. Спешки у нас нет, Виктория может вернуться в любой момент, и вопрос решится сам собой. Ваше поручение я формально выполнил. Но теперь нам придется вторгаться в чужую частную жизнь, пусть даже в рамках необходимости, которой можем считать ваше пока совсем неоправданное беспокойство за судьбу своей сотрудницы. Между нами, всем бы такую судьбу. – Сергей ясным и долгим взглядом посмотрел на клиентку.

– Да, конечно, Виктория – человек везучий. Яркий…

– О таких людях всегда много говорят. Если вам что-то известно, поделитесь, пожалуйста. Пока я действую совершенно вслепую. Раз вы ко мне обратились, вряд ли разумно пытаться получать информацию от других сотрудников вашего института.

– Не стоит. У меня с подчиненными нет доверительных контактов. Никто не знает, что я навожу справки о Виктории. И вообще, в моей жизни нет такого странного и съедающего время занятия, как женская дружба… Просто случайно узнала недавно… У нас новый директор. Он, оказывается, был знаком с Викторией еще до того, как пришел к нам. Обычное знакомство в ночном клубе. Короткое. Через пару дней она ушла от него к другому в том же клубе. Собственно, это бесполезная информация, которую проверить невозможно. Алексей не поймет меня, если узнает, что я вам рассказала об их связи.

– Алексей – это директор? – уточнил Сергей.

– Да. Мы живем вместе… пару недель.

– Он тоже считает, что есть основания беспокоиться за Викторию?

– Да. Я добавлю еще, что она рано осталась без матери, отец недавно женился на женщине ее возраста, короче, ему сейчас не до дочери.

– Только вам известно, что ваш директор раньше был знаком с Викторией?

– Только мне. Он сказал, было еще такое недоразумение… Алексей в шутку постоянно приглашал сотрудниц к себе на дачу. Он считает, что мужское внимание повышает работоспособность и самооценку в женском коллективе. То есть это абсолютно невинный даже не флирт, а эксперимент, что ли… Он приглашает не на конкретное время, не называя адреса, понятно, что никто не поедет. Но всем приятно. Краситься стали, наряжаться… Короче, тринадцатого августа он из машины позвонил Виктории. Она задержалась на работе вместе с другой сотрудницей. Он в шутку ее пригласил, она в шутку согласилась. На следующий день она не вышла на работу, телефон не отвечал. Все решили, что она осталась у него. Зина растрезвонила об этом разговоре. А потом отец получил СМС от нее о том, что она улетает с другом в Турцию.

– Прошу прощения, вы уверены, что она не была у Алексея?

– …Да. Он в тот вечер ненадолго съездил домой переодеться и приехал ко мне. Он живет за городом, в Голицыне.

– Ясно. Весело, наверное, в женском коллективе. Если я наберу штат из дам – бойцов невидимого фронта, – буду знать, как строить политику, повышающую производительность труда.

– Рада, что развлекла вас.

– Не обижайтесь. Просто я встречаю много людей, которые слишком драматично воспринимают то, что на самом деле вообще не является проблемой. Накручивают себя, грубо говоря.

– Да, это может быть, – быстро согласилась Ольга.

– Тогда – до связи, да?

– Да. – Волкова медленно поднялась. Вдруг захотелось рассказать все до конца, разделить с кем-нибудь невыносимую тяжесть, найти просвет.

Сергей придвинул к ней листочек с адекватной суммой, она расплатилась, пошла к выходу, у порога остановилась, чуть было не вернулась… Но не стала. Это немыслимо!

Кольцов после ее ухода какое-то время рисовал свои любимые треугольники, которые становились многоугольниками. О-А-В-Икс из клуба, который, возможно… К – Костаки… Потом набрал телефон Масленникова.

– Привет. Как у вас?

– Если ты по поводу Романовой, это не телефонный разговор.

– Вы на кафедре?

– Да. Буду еще около часа.

– Я подъеду через тридцать минут.

Александр Васильевич был не просто озабоченным, он оказался возбужденным.

– Сережа, давай пока в деталях ничего не обсуждать. Мы их слушаем, черт знает, не слушают ли нас… У тебя что?

– Девушка двадцати восьми лет, Виктория Князева, сотрудница московского НИИ, отдыхает сейчас с другом-греком в Швейцарии… Ее руководительница по какой-то причине допускает, что в Швейцарии не она. Ей кажется, что с Викторией что-то случилось.

– Руководительница – психопатка?

– Не исключено, конечно. Просто… вот фото Виктории Князевой. – Сергей нашел снимок в своем айфоне.

Они посмотрели на фото, потом друг на друга…

– Интересно, – говорит Масленников. – Если прикрыть лицо, я бы подумал, что это Марина Романова. Принеси медкарту Князевой. И поехали. У меня вскрытие.

По дороге к машине Сергей тихо спросил:

– А как вы решили с эксгумацией? Неужели к Земцову сразу пойдем?

– Сразу не пойдем. Он нас посадит. Не будет никакой эксгумации. Константин Петров сейчас курирует липовое следствие, я этому следствию даю невнятную экспертизу (именно такая им требуется), мы проведем липовые похороны. Муж уже в курсе. У твоего горе-клиента и горе-киллера Кузнецова в друзьях очень серьезный постановщик масштабных шоу. Есть такой Андрей Николаев. Ты, наверное, слышал. Это он срежиссировал внушительное ДТП как фон убийства Марины Романовой. Все материалы по этому ДТП съел вирус. Надеюсь, с похоронами тоже все будет красиво, а потом окажется, что ничего не было.

– Я знаю, кто постановщик, мы с Коляном на связи. А с Николаевым даже встречался по одному делу, – задумчиво сказал Сергей. – Неизгладимое впечатление произвел. Сутки потом у меня в голове звучала ненавистная с детства фраза: «Покой нам только снится». Я надеюсь, он не заиграется, больно много возможностей для эффектов в этом деле. А смотреть в честные глаза правосудия – то есть Славы Земцова – придется нам. Для Николаева Слава – это не уровень, правосудие – не догма. Не догма, а забор, который можно передвинуть.

– Сережа, я тронут твоим запоздалым благоразумием. Ничего, что все началось с тебя? Теперь вроде дороги обратно нет. Твой клиент, кстати, сидит в обнимку с двумя миллионами и ждет, когда его прикончат. Я повелся только на спасение женщины, но тут я – пас.

– А я мысленно с Колей, – легко сказал Сергей. – Он со мной не расплатился.