Глава 19

Александра откровенно скучала. Пока Лямзин и помощники проводили следственный эксперимент, она успела изучить обложки книг в небольшом шкафу, пристроившемся в правом углу гостиной, посчитать подвески на люстре и двух бра и срисовать дизайн штор. Улучив момент, она поймала взгляд Лямзина и, молитвенно сложив руки на груди, глазами указала на дверь в сад. В знак согласия он молча смежил веки и кивнул. Она вышла во двор.

И все-таки дом ей не нравился. Большой, с множеством уютных комнат, он чем-то неуловимо раздражал. Может быть, виной тому была длинная веранда, обнимавшая дом с тыла, или странная эклектика архитектуры, вносящая некий диссонанс, – Александра не могла понять. Она постояла, задрав голову и разглядывая башню, прилепившуюся с торца, но так и не пришла ни к какому выводу.

А вот сад был хорош. Ухоженный, оригинальный, с множеством изысканно декорированных мест, где приятно уединиться, он приводил Александру в восхищение. Она постояла у альпийской горки, потом спустилась к небольшому прудику, в котором плавали золотые рыбки, и зачерпнула рукой воду. Прохладная, зеленовато-прозрачная, она стекла с пальцев и, падая вниз, собрала стайку мальков. Те суетились, разевая рты и выклянчивая корм.

Со стороны дома донесся хриплый голос Мары. За время недолгого знакомства с ней Александра успела уяснить: любой разговор, даже о ценах акций на бирже, Мара обязательно сведет к своей персоне. При этом у нее оказалась потрясающая способность все переворачивать с ног на голову, а потом уверять всех, что так и было. Стоило поторопиться: не ровен час, Мара вздумает составить ей компанию.

Вскоре сад закончился, и начался лес. Тут и там попадались заросли крапивы, и Александра, помня о своей реакции на ожоги, осторожно обходила их стороной. Справа, у небольшой березовой рощи, выросли настоящие джунгли из борщевика. Однажды в детстве, обнаружив растение с гигантскими листьями на стеблях толщиной с детскую руку, она пришла в неописуемый восторг. Найдя недавно сорванный кем-то стебель, она приволокла его домой и получила грандиозную трепку от мамы. С того момента она крепко запомнила: нельзя рвать в лесу то, о чем не имеешь понятия, можно здорово пострадать. А что сок борщевика не оставил на ее коже отвратительных коричневых ожогов – так ей просто повезло. Погода стояла пасмурная, а ожоги моментально появляются под лучами солнца.

Свернув с тропинки, Александра пошла к большому раскидистому дубу, но едва сделала несколько шагов, как поскользнулась на камне, прикрытом мхом, и больно ударила ногу.

– Ой, мамочки, – пискнула она и присела, потирая ушиб.

Пришлось отказаться от идеи пройти к дубу, и она свернула в другую сторону – к тенистому оврагу. Там, на стволе поваленного дерева, Александра удобно расположилась и рассмотрела поврежденную ногу.

– Ну, ничего страшного, – пробормотала она, – и хуже бывало. А вообще что-то мне последнее время не везет. Как я могу на работе в таком виде появиться?

Она достала мобильник.

– Зиночка? Хорошо, что застала тебя. Меня завтра на работе не будет, отмени все встречи. Что? Нет, исключено. Я заболела, и у меня непрезентабельный вид. Соври что-нибудь благородное.

Зина – умница, она все сделает как надо, Александра не сомневалась.

– Теперь нужно найти подорожник, – сама себе сказала она и поискала глазами широкие овальные листья. Как назло, его рядом не оказалось, пришлось довольствоваться горькой полынью.

Александра растерла между ладонями веточку так, чтобы выступил сок, приложила к ушибу и прижала рукой. Боль начала стихать.

«Ку-ку, ку-ку, ку-ку», – раздалось где-то совсем рядом, и Александра снова достала мобильник, надеясь сфотографировать позднюю кукушку.

Она всегда считала, что кукуют именно те, кто свои яйца в чужие гнезда подбрасывает, то есть женские особи, а вот поди ж ты! Оказалось, что именно самцы. И своим «ку-ку» они самок подзывают, приглашая пару создать, только этот, видать, опоздал – или ему не повезло, и всех самок уже разобрали, или погибла подруга. Мало ли что в жизни бывает.

А вообще – у них все не по-людски. Пока один кукует – будущую жену зовет, остальные холостяки на его зов слетаются и ждут. А ну как повезет и удастся невесту к себе переманить? В общем, ничего святого: яйца в чужие гнезда подбрасывают, самок друг у друга отбивают – плодами чужого «ку-ку» пользуются.

Правда, в глазах Александры кукушку сильно возвышал тот факт, что она единственная из всех птиц поедает волосатых гусениц. Как-то раз в лагере мальчишки подложили таких в постель Александре, и она, ничего не подозревая, на них села. Орала она после так, что сорвала голос, и пол-лагеря сбежалось на ее крик. А влетело тогда всем: мальчишкам за то, что ее напугали, а ей – за громкий голос. У пионервожатой едва не случился сердечный приступ, она подумала, что кого-то убивают.

Александра прислонилась спиной к соседнему дереву и посмотрела сквозь ветви на синеющее вверху небо. Солнце ярко светило, так что кое-где земля уже высохла, но в низинах все еще было сыро. Поэтому продвигаться дальше в лес Александра не решилась.

Едва боль окончательно прошла, она сняла листья полыни и опустила ногу на землю, проверяя, не больно ли наступать.

– Вроде бы нормально, – пробормотала она, поднимаясь.

И тут мобильник, о котором она уже успела благополучно забыть, соскользнул с юбки и исчез в высокой траве.

– О черт, – пробормотала Александра, – и где его теперь искать?

Она присела и, раскрывая траву, начала осматривать землю вокруг места, где сидела. Рядом телефона не оказалось, и она перелезла через ствол поваленного дерева. Мобильник действительно оказался за ним, и когда Александра потянулась его достать, увидела нечто интересное.

Чуть поодаль, под кустом с мелкими желтыми цветочками, лежал какой-то сверток. Похоже, он был недавно кем-то оставлен, цвет и фактура ткани показались Александре смутно знакомыми. Вот только она никак не могла вспомнить, где совсем недавно видела подобное?

– Ах, да! Лоскут, – сообразила она.

Она присела и, подцепив палкой сверток, подтянула его к себе. Затем достала из кармана кусочек ткани, найденный в комнате Лидии, и приложила к свертку. Цвет совпал идеально. Первым порывом ее было немедленно бежать к Лямзину, чтобы обо всем рассказать, но она вспомнила его и остановилась.

– Ну уж нет, господин подполковник, еще раз над собой посмеяться я вам не дам.

Развернув сверток, она обнаружила, что это плащ-дождевик, почти новый, а на подоле его с одной стороны действительно не хватало кусочка ткани.

Свернув плащ примерно так, как он был сложен, Александра положила его обратно под куст, потом подумала и прикрыла сверху сломанной веткой – чтобы не слишком бросался в глаза тому, кто так же, как она, свернет с дороги.

В гостиной, куда она вернулась, стоял ор, и центром скандала, разумеется, опять была Мара. Она кричала, гневно размахивая руками, но на нее никто не обращал внимания. Видимо, успели адаптироваться к шуму за время следственного эксперимента.

Александра пробралась к Лямзину и, склонившись к его уху, внушительно сказала:

– Мне нужно вам кое-что показать. Очень важное.

Но он только неопределенно качнул головой, и это могло означать абсолютно что угодно. От «хорошо, но чуть попозже» до «сгиньте скорее, мне и без вас тошно». Лицо при этом у него было самое несчастное, а между бровей пролегла страдальческая морщина.

– Кто это вас так допек? Неужели Мара? – спросила Александра.

Он устало махнул рукой:

– Хочу ванну, телевизор и стакан мартини. Она просто высосала всем мозг. И откуда только берутся такие люди?

– В принципе, я это все могла бы вам организовать, – сказала Александра, – но чуть позже. А сейчас мне нужно, чтобы вы пошли со мной. Заодно и нервную систему в порядок приведете.

– В смысле? – подозрительно покосился на нее Лямзин. – Куда вы меня хотите затащить?

– В лес. Прогуляемся к ближайшему оврагу. А вы что подумали?

– Ладно. Сейчас пойдем, посидите только немного в стороне, я тут закончу.

– Но нужно бы поскорее. Это важно! – с нажимом сказала она.

– Никак не могу быстрее. Следственную группу провожу – тогда пойдем.

Александра не стала ничего рассказывать, пока они не вышли из дома. Дождалась, когда начнется лес, и только тогда торжественно достала серебристо-голубой клочок плаща-дождевика.

– Что это?

– Его я в комнате Лидии нашла. Утром, – гордясь собой, заявила она. – А вон там…

Она осеклась, заметив, как наливаются кровью глаза Лямзина, а лицо его приобретает зверское выражение.

– Я просто забыла вам его отдать! – затараторила она, стараясь оправдаться. – Но вспомнила сейчас, за что же меня ругать?!

– А сказать, что заходили в комнату Лидии, вы тоже забыли? – гаркнул Лямзин. – И что вы еще забыли, может, рассказать мне, как вскрыли опечатанную дверь?

– Это не я, честное слово! – Она предусмотрительно отскочила от него на безопасное расстояние. – И потом, разве я виновата, что ваши опера улики пропускают! Я туда на секундочку вошла, когда увидела, что комната Лидии открыта. И сразу увидала этот лоскут. Ну хорошо, не сразу, а когда заглянула за дверь. Ладно, не за дверь, а под шкаф…

Лямзин побагровел и, сжав кулаки, двинулся на нее. В полной уверенности, что он сейчас вцепится ей в горло, она резво развернулась и бросилась бежать, начисто забыв о травмированной ноге.

– Стойте! Александра, немедленно остановитесь! – крикнул он.

И поскольку она продолжала бежать, петляя как заяц, кинулся вслед за ней.

– Стойте! Да стойте же, черт вас побери! Обещаю, больше не буду ругаться!

Она замерла, потом медленно повернулась и села на траву, обхватила ушибленную ногу руками.

– Что с вами? – обеспокоенно спросил Лямзин, подходя.

– Все из-за вас, – мстительно прищурилась она. – Как я теперь работать буду? У меня нога болит!

– А что случилось?

– Подвернула. Вот ссадина, видите? А из-за вас пришлось с больной ногой бежать.

– Ну, одной ссадиной меньше, одной больше, – философски заметил Лямзин. – Вам это не помешает.

– Болван.

– А какого лешего вы скачете по лесу, как молодая газель? Абсолютно не было заметно, что у вас нога болит.

– Я испугалась.

– Чего?

– Вас, само собой. Вы на себя в зеркало хоть раз посмотрите, когда орете на кого-нибудь, и вам сразу все станет понятно. Форменный Фредди Крюгер.

– Ой, да ладно. Можно подумать, я бы стал вас убивать. Давайте сюда ваш трофей.

Александра молча сунула руку в карман и протянула клочок ткани:

– Вот. Но это еще не все.

Лямзин насторожился.

– Только не говорите мне, что вы еще что-то натворили.

– Ага, сверхновую звезду в созвездии Орион взорвала. Помогите мне лучше встать.

– Ладно, прощаю.

Он протянул ей руку и осторожно поднял ее на ноги. Александра отряхнула платье и поманила его за собой. Лямзин шел следом молча. Но уже через пару метров не выдержал и спросил:

– Может, вы сначала скажете, куда мы идем?

– Сейчас все сами поймете.

Дойдя до дуба, она повернула в сторону оврага, но, сделав несколько шагов, озадаченно остановилась.

– А где же дерево? – растерянно спросила она.

– Потеряли?

– А, вот оно!

Она прошла еще немного вперед и показала Лямзину на куст.

– Поищите-ка там, под ним должен быть сверток, прикрытый сломанной веткой.

Лямзин перемахнул через ствол, спустился к кусту и поднял ветки:

– Здесь ничего нет.

– Не может быть!

– Клянусь. Хотите, сами посмотрите.

Он помог ей перелезть через дерево и пройти к кусту.

– Вся уже как поросенок перемазалась, – вздохнула Александра. – Здесь более сыро стало, вроде бы раньше суше была земля.

Она заглянула под куст и разочарованно скривилась.

– Ну вот, я же говорил – ничего нет.

– Странно. Неужели кто-то здесь уже побывал?

Она почувствовала себя виноватой в том, что не перепрятала сверток получше, и так расстроилась, что даже слезы на глазах заблестели.

– Маловероятно. Не очень много времени прошло с того момента, как вы вернулись с прогулки в дом. Если кто-то намеренно прятал вещь, какой смысл ему сразу ее забирать?

– А может, я что перепутала?.. – растерянно пробормотала Александра. – Но вроде бы дерево и куст те же самые.

– Вы, главное, успокойтесь. А хотите, вернемся к дому и снова пройдем оттуда сюда? Может быть, вам так легче будет вспомнить?

Она отрицательно мотнула головой.

– Не надо. Во-первых, мы лишнее внимание к себе привлечем, а во-вторых, я и оттуда могу снова запутаться. Лучше уж попробую здесь вспомнить.

Она вернулась к тропинке и стала, прохаживаясь, рассматривать окрестности. Лямзин же достал лоскут и принялся внимательно его изучать. Он, конечно, узнал ткань – плащ такого же цвета держала в руках Мара, когда он приехал в дом Артура по вызову. А потом, как ни странно, она плаща больше не надевала, и даже с прогулки вернулась, вымокнув под дождем. Он достал блокнот, вложил лоскут между страницами и пошел к Александре.

– Помните, вы сказали, что с Мары струями стекала вода, когда вы встретили ее на лестнице? – спросил Лямзин.

– Да.

– Это было уже после того, как вы побывали в комнате Лидии?

– Совершенно верно. А что это значит? Убийца – Мара?

– Пока не знаю. Но ясно одно – она была там раньше, чем вы.

Александра ойкнула и хлопнула себя по руке. На предплечье осталось маленькое пятнышко от убитого комара. Она брезгливо поморщилась и сбила его щелчком.

– Ой, – сказала она. – Не знаю почему, но я вдруг вспомнила, куда идти. Нам туда!

– Да просто вы успокоились, вот вас и осенило.

Они прошли немного по тропинке, возвращаясь назад, потом снова свернули к оврагу.

У поваленного дерева, где она сидела в прошлый раз, Александра остановилась:

– Вот, здесь… кажется.

Лямзин нырнул под куст и действительно извлек оттуда сверток. Он достал фотоаппарат, положил рядом со свертком спичечный коробок, сфотографировал их. Вслед за тем аккуратно развернул плащ, снова сфотографировал и принялся щелкать окрестности: куст, дерево рядом с ним и дом вдали.

– Вы посидите пока тут, я сейчас вернусь.

– Э, нет, куда вы? – всполошилась Александра.

– Да не переживайте вы так, я быстро вернусь. Вот только бланк протокола возьму. Вам же поиграть в сюрприз хотелось, нет чтоб сразу рассказать, в чем дело.

Она засмеялась:

– Вовсе нет. Просто я подумала, что слишком много ушей в доме. Вот и решила, подальше отойдя, рассказать.

Когда Лямзин вернулся, Александра успела обрести приподнятое состояние духа. Она чувствовала себя практически победительницей, да и приключение, на ее взгляд, удалось.

Девушка то и дело начинала мурлыкать незамысловатую песенку, чем страшно раздражала Лямзина, составляющего протокол.

– Вы мне мешаете.

Александра пристыженно замолчала, но веселость так перла из нее, что она сразу же забыла о запрете и снова принялась мурлыкать под нос:

Не кладите кота поперек живота, Поперек живота не кладите, Не кладите кота вы и вдоль живота И совсем вы его не кладите!

Как ни странно, пелось это на мотив «Дубинушки», что еще больше раздражало Лямзина.

– Александра! – с укором сказал он. – Вы же обещали!

– Ой, простите. Запамятовала. – Она хихикнула и, усевшись на ствол дерева, принялась качать ногой.

– Кстати, что за чушь вы поете? – устало спросил Лямзин. – Какие-то коты, животы.

– Я вас умоляю, как можно студенческий фольклор девятнадцатого века обозвать чушью?! – огрызнулась Александра. – Хотя да, песенка бессмысленная. И именно поэтому привязывается, как родная. Не оторвешь.

– Это точно, – вздохнул Лямзин, – чувствую, теперь я тоже ее буду петь. Слова, во всяком случае, уже запомнил. Вот здесь протокол осмотра подпишите.

Он показал пальцем.

– Теперь вы у нас чрезвычайно важная персона – понятая, в присутствии которой производился осмотр вещдока. Гордитесь.

– Я, между прочим, не просто свидетель, а в некотором смысле детектив: я же этот плащ нашла! Надеюсь, вы это в протоколе отразили?

– А вы почитайте, и все узнаете. Не надо мне слепо доверять, мисс Марпл, – насмешливо произнес Лямзин, наблюдая, как она, не читая, ставит подпись.

– Да?

Она с опаской покосилась на исписанный листок и ловко выдернула его из протянутых пальцев Лямзина.

– Сейчас прочитаю и съем. Если что не так.

– Не поперхнитесь. Бумага – не самое лучшее диетическое блюдо для девушки.

– Очень остроумно. Ну вот, так я и знала! Ни слова о моей наиважнейшей роли во всей этой истории!

– Хотите стать подследственной?

– Нет.

– Тогда просто отдайте.

– Да берите, не жалко.

Она сунула ему в руки листок и, обиженно засопев, уселась под деревом.

– Вы идете? – как ни в чем не бывало спросил он.

– Нет!

– Ну и ладно. Пойду-ка я сам съем все то, что на двоих заказал.

И он, посмеиваясь, направился к дому по тропинке. Александра припустила следом.