Кто впустил Свету?

Вечер достойно завершился очередными гостями. Сначала наше с Васьком ледяное молчание согрели проголодавшиеся любовнички, снизошедшие наконец к нам на кухню, дабы вкусить вечернюю трапезу божественного лобио. Они мило верещали, шутили и тормошили молчаливого насупленного Васька.

Под кофе, когда уже начало темнеть и в саду вечерне заверещали кузнечики, явилась пресловутая Света, при виде которой Васек оживился и расцвел, а я впал в депрессию. В самом деле, впору было озадачиться вопросом: не собирается ли эта девица сделать свои визиты в мой дом традиционными? Подобная перспектива увеличивала объем желчи в моем организме.

Света как ни в чем не бывало вертелась и хохотала, а потом, интимно усевшись на простреленном диване с моей сестрицей, принялась с ней секретничать, в то время как мы мужской компанией пили кофе на террасе и слушали бесконечные байки Заки о киносъемках, тачках и его успехах на личном фронте.

— Твоя сестра — прелесть, — заявил он между прочим. — После сегодняшнего покушения и нашей небольшой размолвки мы с ней помирились и тут же поспорили, где бы меня следовало похоронить в случае успеха убийцы. Я сказал, что, разумеется, в Израиле — там вся родня. А Ольга считает, что мой прах просто необходимо предать земле в Москве, поскольку Россия — это моя родина по матери, здесь меня убили, и к тому же тогда она смогла бы с любовью ухаживать за могилкой и каждый день приносить на нее свежие цветы.

Заки был умилен собственным рассказом, а Васек — шокирован. Мне же к подобным импровизациям не привыкать.

— У вас действительно любовь, — проникновенно сказал я, смахнув невидимую слезу. — Про цветы на могилку — очень трогательно.

— Как вы можете так говорить о смерти! — возмутился Васек. — О смерти!

Щекин не без патетики взмахнул руками, вскочил с кресла и раздраженно вылетел в сад. Но, впрочем, почти тут же вернулся и взволнованно сообщил, что входная калитка таинственным образом открыта.

Разумеется, это известие сбило с нас все веселье. Дело в том, что, закружившись со встречами дня, я привез новые замки лишь к вечеру, и мы решили отложить слесарные работы до утра. Таким образом, везде сохранились старые запоры, ключи от которых имелись у убийцы, и тот теперь, вполне возможно, прятался за гаражом или оранжереей. Да где угодно!

Мы втроем, мужской компанией, отправились к калитке. Хотя, если честно, смотреть там оказалось не на что — просто распахнутая калитка.

— Между прочим, — проговорил я, попытавшись взглянуть на Васька честно и смело, — кто впустил вечером Свету? Что-то я не помню звонка.

Как и следовало ожидать, Васек оскорбленно поджал губы. Но я вовсе не интриговал. Для всех гостей единственный способ попасть в дом — это нажать кнопку домофона, находящуюся в каменной стене рядом с калиткой. В доме немедленно раздается звонок, и я либо спрашиваю «Кто там?», либо простым нажатием другой кнопки, внутри здания, открываю калитку. Так вот, я действительно не слышал сегодня никаких звонков. Между тем Света находилась здесь — в данный момент шушукалась в гостиной с Ольгой.

— Ты знаешь, что я думаю о тебе, — проговорил Щекин делано спокойно.

Похоже, за Свету он был готов уже стоять насмерть.

— Скажи честно, Васек, — сказал я, — ты ее впускал?

Ботаник отрицательно помотал головой.

— И я никого не впускал, — заявил посеревший Заки.

Я молча пошел к дому, сразу направившись в гостиную. Заки с Васьком потянулись за мной.

Мы застали девочек лучшими в мире подружками. Обе сидели с бокалами гаванского рома и хохотали как сумасшедшие. Казалось, один вид наших бледных злых лиц рассмешил красавиц еще больше.

— Света, каким образом ты только что попала в дом? — без предисловий бросился я в атаку. — Кто из нас тебя впустил?

Киноведка перестала смеяться и посмотрела на меня с удивлением.

— Никто. Калитка была открыта. Ой, тут целая история. Сначала я по ошибке остановила такси не у того дома, потому что увидела впереди человека, возившегося у ворот. Но когда машина уехала, огляделась и поняла, что вылезла раньше. Значит, тот человек стоял как раз у вашей калитки. Но когда я подошла, его уже не было, а калитка оказалась открытой. Я и вошла. А что?

— Могла бы сразу сказать об этом, — сдержанно проговорил я. — Калитка до сих пор оставалась открытой, кто угодно мог войти.

Рассказ девицы был шит белыми нитками. Разумеется, никто не поверил в таинственного незнакомца, ковырявшегося в замке чужой калитки и тут же исчезнувшего в неизвестном направлении. Даже Васек угрюмо смотрел в пол.

— Знаешь, — проговорила Ольга, с тревогой глядя на Заки, — по-моему, нам с тобой лучше удалиться в спальню и не выходить, пока во все двери не поставят новые запоры.

— С удовольствием, — сдавленно проговорил Заки и попытался улыбнуться, облизав сухие губы.

В этот момент прозвенел звонок, и на мгновение все замерли. Потом я подошел к домофону и произнес классическое «Кто там?». «Это я, Шкаф, — раздалось в ответ смущенное. — Вы еще не спите?»

Все в комнате вздохнули с облегчением.

— Шкаф! — широко улыбнулся Заки. — Я его сто лет не видел!

Гость тоже выразил радость, но с долей грусти, чувствительно помяв в своих медвежьих объятьях Заки. Сначала он неубедительно отказывался от лобио, потом с аппетитом съел две большие порции. Кофе мы ему не предложили, поскольку по прежним временам помнили пристрастие Шкафа к чаю. Сей напиток Васек и заварил специально для него самым превосходным образом.

Мы, позевывая, поговорили о том о сем, помянули невозвратную юность. В первом часу Ольга уволокла Заки в спальню, а Шкаф галантно предложил подбросить Свету домой, на что киноведка согласилась без особого энтузиазма. Васек заикнулся было про совершенно свободный диванчик в гостиной, но я его не поддержал, и он в сердцах отправился спать к себе под лестницу.

Но прежде чем отправиться со Светой в ночь, Шкаф сконфуженно попросил у меня «пять минут наедине».

— Сегодня Тека была такая раздраженная, — заговорил он, едва мы уединились на кухне. — Я думал, это из-за того, что я простудил Вику и потом из-за меня же началась ее аллергия, но она сказала про ту самую видеозапись, что ты нашел в Интернете. В том смысле, почему ей не удается ничего подобного там найти. Мне кажется, она уверена, что ты говоришь неправду. — Тут бедняга Шкаф мгновенно покраснел, бросив на меня виноватый взгляд. — Тека суеверная, думает, если у тебя каким-то образом появилась запись с Викой, то это ужасно, потому что девочку могут сглазить и тому подобное. Она сказала, что встретила тебя в магазине, ты показывал ей снимки людей с видеозаписи, что были на той же флэшке, где снята и Вика. Ну, словом, я вспомнил, что ты сам говорил мне про ту видеозапись, вроде там странная вечеринка с незнакомыми людьми. И я вдруг подумал: а я ведь знаю, что за вечеринка. Или — возможно, знаю. Понимаешь, ведь после смерти Каси я первым прибыл на место и нашел тетрадку, которая лежала на подоконнике, как предсмертная записка. Наверное, тебе надо прочитать.

Это была целая речь из уст обычно немногословного Шкафа. Он протянул мне тонкую тетрадь в малиновом переплете и отчего-то вздохнул.

— Ты отдаешь ее мне?

Я внимательно смотрел на Шкафа, который, нахмурившись, лишь опустил глаза и мрачновато кивнул.

— Тебе. Ты ведь все поймешь.

— Ну, вы там скоро? — раздался из гостиной недовольный голос Светы.

Я проводил гостей за калитку и подождал, пока они поймают такси.

— Сегодня я немного выпил, поэтому не за рулем, — словно оправдываясь, сказал, перед тем как сесть в машину, Шкаф. — Ну, бывай! Привет Заки.

Я вернулся в тихий дом, запер все двери, всюду выключил свет и, поднявшись в кабинет, прежде чем лечь спать, прочел то, что было в Касиной тетрадке. Всего-то несколько строк:

Неровный почерк, рваные строчки…

Шкаф сказал: «Ты ведь все поймешь». Ага. Ну да.

Я поскреб затылок, пожал плечами и поспешил спрятать тетрадку подальше в стол. Бог знает, что имел в виду Шкаф! Утро вечера мудренее.